ИдеологиЧеские выкрутасы

В Московском Кремле безыдейщину издавна не жалуют. Тоскуют, беспокоятся, когда основополагающей идеи нет, и, в равной степени, когда появляются идейки, далеко отстоящие от тех, что утверждены верховной властью и потому обязательны для всех. Это в отдавшемся коварному Западу Петербурге да на дальних окраинах огромного государства чуждые идейки могли зарождаться и произрастать. В Москве их носители обычно не выдерживали напряжения и обычно с криком «Карету мне! Карету!» спешили убраться восвояси.
Конечно, в переломные моменты истории славная, основополагающая идея и ее логические ответвления претерпевали некоторые изменения. Но на очень короткое время. Затем знаменитая фундаментальная триада возрождалась, пусть и в ином словесном обличье. Всего через несколько лет после Октябрьского переворота большевики переименовали самодержавие в единоличную власть вождя всех народов, православие перемешали с основами марксизма-ленинизма, а народность так и оставили как проверенный временем лозунг, не имеющий конкретного содержания.
В период горбачевской перестройки и в первый период ельцинского правления Кремль, а следом и многие россияне впали в грех самоуничижения. Полосовали себя почем зря. С некоторым даже сладострастием причитали: вся российская история препаршивейшая, руки у нас неудачно приделаны, головы не так прикручены. Классиков наперебой цитировали: «Немытая Россия», «Умом Россию не понять», «Да, азиаты мы с раскосыми глазами». Кто-то из полиглотов объявил, что по-английски раб и славянин обозначаются одним и тем же словом. И публика подхватила: правильно, мы, если не рабы, то во всяком случае вечные плебеи.
Однако прошло несколько лет, и часть плебеев возомнила себя плейбоями. Сказочно разбогатели, приоделись, накупили дворцов и вилл в разных концах Европы, обзавелись шикарными яхтами и многолюдной прислугой, заважничали. У кого до яхт и заграничных дворцов нос не дорос, те вдруг преисполнились гордостью за прошлое имперское величие страны и потребовали поскорее его возродить. Из классики теперь предпочитают вспоминать пушкинскую отповедь «клеветникам России», писателей славянофилов и почвенников, философов крайне консервативного толка, про «Третий Рим» тоже не забыли. Уже стали осыпать проклятьями и декабристов, и Герцена, и Щедрина – критиканы, клеветники, хотели Россию продать ненавистному Западу. В родной стихии почувствовали себя ксенофобы, коих прежде называли попросту великорусскими шовинистами. Россия для русских! Остальных гнать вон!
Пресловутая триада снова заняла господствующее место в идеологии государства. Но к этому общему, крепкому и надежному, надлежит придумать и кое-что поконкретней, поактуальней, чтоб соответствовало моменту и одновременно – вековым традициям. Стали придумывать, за этим дело не стало. Из вороха придуманного остановимся на двух наиболее значительных.
Теоретическую основу для одной из таких придумок заложил, как ни странно, последовательный демократ и грамотный экономист Гавриил Попов, первый мэр Москвы. Традиционное российское взяточничество, провозгласил он, надо узаконить, признать нормой. Кто берет взятки? Как правило, влиятельный чиновник. Зачем берет? А затем, чтобы побыстрей решить вопрос, зачастую важный для государства. Значит, он споспешествует прогрессу и потому достоин дополнительного вознаграждения.
Не знаю, брал ли сам Попов. В Москве говорят, что брал, но скромно и от кормушки быстро удалился. Зато наследник, нынешний столичный градоначальник Юрий Лужков, развернулся широко, масштабно. И в значительной части именно так, как учил предшественник – во имя общегосударственных интересов. Хочешь открыть в столице выгодный бизнес, выстроить офис в престижном месте – пожалуйста, милости просим. Вот только бюджет у нас слабоват, денег на обустройство города не хватает. Возведи-ка за свой счет детский садик, больничку или школу, тогда и заимеешь все, что душа захочет. Само собой, за наши дополнительные хлопоты с тебя тоже немножко причитается.
Почин подхватили не только другие города, но и федеральная российская власть. Устами президента Путина был провозглашен принцип «социально ориентированного бизнеса». Предприниматель! Мы своей волей даем тебе преимущественные права на прибыльное дело, обязуемся не приставать к тебе с неприятными юридическими вопросами. Ты, со своей стороны, обязуешься не только соблюдать по отношению к нам политическую лояльность, но и кое-что сделать для общего блага. Что именно, мы укажем, никакая твоя самодеятельность нам не нужна.
И пошло-поехало. Один, испросив совета у патриарха, выкупает и возвращает в страну из-за границы яйца Фаберже, даром, что половина их фальшивка. Другой обустраивает один из самых отсталых регионов Крайнего Севера, хотя ненавидит этот регион всеми фибрами своей души. Третий радостно хватает перспективные куски территории будущей Олимпийской деревни за обязательство выстроить аэропорт международного класса – разумеется, за свои денежки. Кто из бизнесменов желает заниматься благотворительностью по собственному разумению или по подсказке общества, а не власти, тот очень быстро может переселиться в сибирский острог.
По существу подхваченная Кремлем идея является «социально ориентированной» государственной коррупцией. Ее «народность» обманчива. Любой мало-мальски грамотный человек легко догадается, что взятка, к тому же весьма солидная, доходов сговорчивого предпринимателя не сократит. Окупится. Главным образом, за счет широкого потребителя. Пользуясь особыми преимуществами, освобожденный от давления конкурентов, бизнесмен поднимет цены на свои товары или услуги. В действительности взятку дает не он, а все российское общество.
На поверхностный взгляд может показаться, что объявленная стратегия носит чисто экономический характер. Нет, это идеологический посыл: видите, мы заставляем богатых делиться с бедными, под нашим умелым руководством сбывается вековая мечта простого народа. Наиболее прозорливые россияне видят, что избранный путь ведет в тупик. В массах растет жажда к даровому достатку и неприязнь к богачам – жмутся, небось, без властного приказа ничего бы простому народу не дали. Только вот какая штука: в принципе главная задача предпринимателя – выстроить в рамках закона стабильный и прибыльный бизнес, все остальное вторично. До поры до времени взятка чиновникам и властям решению задачи способствует. Но поборы возрастают, охотников прильнуть к выгодному делу все больше, терпение да и финансовые возможности бизнесменов иссякают. Жалоб на поборы уже сверх головы. Власти громогласно объявили войну коррупционерам, кого-то ловят и сажают. Однако стоит ли ожидать победы в этой войне, если само государство погрязло в коррупции?
Особый разговор – о термине, которым пытаются обозначить нынешний общественно-государственный строй России. Не совсем понятно, зачем россиянам какие-то термины, если есть Конституция. И уж совсем непонятно, какой именно смысл в этот термин заложен. В формуле «суверенная демократия» логики не больше, чем в знаменитой связке бузины, которая в огороде, с дядькой, который в Киеве. О том, что термин путаный, довольно откровенно высказался один из самых влиятельных кремлевских чиновников Медведев. Даже Путин недоуменно пожал плечами, однако от оценки дипломатично воздержался. Зато «суверенную демократию» на “ура” приняли в партии «Единая Россия». Чем-то термин приглянулся. Заместитель спикера российской Думы Морозов решил объяснить широкой публике, чем именно. Сказал он примерно следующее: суверенная демократия означает, что мы будем выслушивать всех, но действовать будем в соответствии с нашими традициями.
Получается совсем нехорошо. Традиций-то в российской истории всего две – дореволюционная и советская. Иные исторические промежутки были слишком коротки и традиций породить не успели. Что касается двух названных, то обе они, хоть и в разной степени, опирались на ту же триаду «самодержавие, православие, народность», чем изрядно тормозили развитие страны, ее движение к демократии, гражданским свободам, материальному благополучию. Вряд ли Морозов до конца осознавал смысл своих разъяснений. Впрочем, может, это мы ошибаемся.
Термин суверенной демократии изобрел, как известно, Владислав Сурков, заместитель главы президентской администрации. Рабочий кабинет его находится в здании на Старой площади, где когда-то в поте лица трудился аппарат ЦК КПСС. С той поры численность служащих там возросла и работы прибавилось. По какой причине в стране, которая стала меньше, чиновная рать умножилась – это надо спросить у Владимира Путина. Факт, что умножилась. А прежний дух Старой площади, видимо, сохранился. Не исключено, что Сурков попал под ее влияние.
В задачи идеологических подразделений советской компартии редко включались разработки долговременного, перспективного направления. Главное внимание уделялось сиюминутным проблемам. Начальство время от времени менялось, и надо было быть готовым ставить и решать идеологические вопросы по-новому, согласно свежим указаниям. А какая проблема является самой главной для нынешней политической элиты России? Она одна: как оставить на третий срок президентства Владимира Путина, а с ним вместе и все его близкое окружение? С понятием «демократия», как всегда, просто. Достаточно объявить, что она есть, и считаться с ней не обязательно. Выборы можно свести к красочному шоу, неугодные органы информации прикрыть, оппозицию измельчить и рассыпать, власть центра еще больше укрепить.
Существительное Сурков, надо полагать, определил быстро, а вот с поиском подходящего прилагательного пришлось, наверное, помучиться. Социалистическая демократия уже была, от слов «пролетарская» или «буржуазная» всех давно тошнит. Надобно такое найти, чтобы четко сработало на главную задачу. «Суверенная» вполне годится. Галиматья, конечно, однако полезная. Если Путин останется президентом еще на четыре года вопреки Конституции, мир обязательно вознегодует, бури упреков не миновать. А россияне им в ответ: у нас демократия особая, суверенная, что сами желаем, то и делаем, никто нам не указ. А решим главную задачу, потом нелепое определение отбросим, раскритикуем и даже осудим. Как в нужное время осуждали сталинский культ личности, хрущевский волюнтаризм, брежневский застой. Опыт богатейший.
Не уверен, что ссылка на суверенность сможет удовлетворить мировое сообщество в случае продления путинского президентского срока. Продление означало бы, что на демократии в России пора оставить крест, что страна не избежит международной изоляции и непременно скатится к тоталитарному режиму и милитаризму. Призрак “холодной войны” и так уже маячит на горизонте. Всем нам только того и не хватает, чтобы он обрел реальные черты.