СОЖЖЕНЫ ЗАЖИВО

В ночь на 2 декабря в своем доме в деревне Далекуши Кувшиновского района Тверской области заживо сгорели местный священник отец Андрей Николаев, его жена Ксения и их малолетние дети - 9-летний Давид, 7-летняя Анастасия и 4-летняя Анна.
Сразу же заговорили, что это было умышленное убийство - дом будто бы облили бензином и подожгли, закрыв входную дверь стальной трубой. Так или нет, но выбраться отец Андрей, человек недюжинной физической силы, не смог. А на окнах были железные решетки. Они-то красноречивее всех слов свидетельствуют, в какой атмосфере и обстановке жили местный протоиерей и его семья.
Первый их дом, в селе Прямухино, где стоит церковь, сгорел в прошлом году. Отчего - неизвестно. Считается, что от замыкания электропроводки. Отец Андрей купил дом неподалеку, в деревне Далекуши. И ходил ночью в Прямухино с ружьем в руках охранять церковь, из которой местные жители воровали иконы, искали какие-то драгоценности. Милиция не могла найти управу на этих людей. Тогда отец Андрей написал письмо в Московскую телекомпанию ТВЦ. После выхода передачи он стал известен. «Отец Андрей Николаев каждую ночь с ружьем в руках охраняет храм от местных воров, - писало агентство Интерфакс-Религия. - Пьяницы не раз покушались на иконы и церковную утварь - разворовывали церковь и пропивали награбленное. Реальная угроза жизни висит и над самим отцом Андреем и его семьей. Почти все население деревни за небольшим исключением пьет по-черному, выменивая на алкоголь даже доски и бревна от собственных домов... Многим в деревне не нравится упорство, с которым он пытается победить повальный алкоголизм... Священник ждет помощи, потому что его возможности самозащиты крайне скудны. «Я не смогу выстрелить в человека, - говорит он, - выстрелю в воздух. Но вор будет стрелять в меня».
В большом селе Прямухино когда-то был колхоз, сейчас земля заброшена, фермы пустые, разорены, работы нет. Журналист Никита Русланов, автор той передачи на ТВЦ, вспоминает: «Он рассказывал нам про нравы местных жителей... Вышел он посмотреть вечерком, вокруг дома пройтись, видит, в кустах какой-то человек сидит, подошел, а это его сосед сидит с топором. Отец Андрей ему: «Ты что здесь делаешь?» Сосед: «Вот те люди, - показывает на дом рядом, - у меня украли доски, вот сижу и жду, чтобы я мог тоже у них что-нибудь украсть».
Злая ирония в том, что те люди, которые украли эти доски, сами сгорели потом. Причем был повод предполагать, что их пытали, до того как сжечь. Их нашли со связанными руками. Они были очень сильно пьющими, что у них искали - понять невозможно, но вот такая трагическая смерть. А человека, сидевшего с топором в кустах, зарубила позже собственная сожительница. С ней мы даже разговаривали, она как раз вернулась из тюрьмы - совсем уже старая женщина, тоже сильно пьющая, вернулась в дом, который и конурой-то назвать невозможно. Все печки развалились - груды кирпичей, еду она себе готовила на улице...»
Как говорят местные жители, отец Андрей вел постоянную борьбу против пьянства, резко обличал в проповедях, запрещал в пьяном виде приходить в храм. Многие за это относились к нему враждебно. Однако до такой ли степени дошла вражда, чтобы пойти на невиданное смертоубийство?
Мы привыкли по книгам к идиллии: сельский батюшка, его матушка и всё такое прочее. На самом деле там многое иначе. Слышал от своего давнего товарища, который служил после рукоположения в сельском приходе. Для городского священника все прихожане - паства, с которой он общается только в церкви. А для прихожан он - пастырь, к которому они приходят только по душеспасительным причинам. В деревне же все они - просто соседи, живут бок о бок. Нет расстояния, которое всегда способствует авторитету. А главное - село до устрашающей степени люмпенизировано. Когда десять лет нет и не предвидится работы, денег - люди живут в постоянной обиде, злости. Чем еще заняться, кроме добывания водки, - и гори оно всё синим пламенем... А тут - какой-то поп с обличениями: не надо пить, не так живете...
О службе, о жизни в сельских приходах России отец Андрей Николаев говорил: «Мы там, как на войне, и москвичам этого не понять».
А мы, горожане, читатели деревенской литературы, привыкли считать крестьянина, селянина исключительно благостным, духовным и т.д. И теперь признать, что он часто относится к приехавшим священникам равнодушно, а то и враждебно, - очень тяжело. Может, поэтому Николай Бурляев, режиссер фильма «Лермонтов», в котором вина за смерть поэта возлагается исключительно на инородцев, уверенно заявил по телевидению, что местные не могли, священника убили заезжие, иногородние грабители церквей.
Во-первых, иногородние, если они не инородцы, тоже вроде как русские, православные. Во-вторых, зачем иногородним грабителям, если они ограбили церковь в Прямухине, ехать еще за 7 километров в Далекуши, к дому отца Андрея, и убивать его и его семью?
С логикой тут сложно. Как и у главы московского отделения Союза православных граждан Кирилла Фролова, который почему-то противопоставил трагические события последних недель и дней: «Это страшное преступление должно быть предметом внимания общества не меньше, чем политические спекуляции вокруг смертей Анны Политковской, Александра Литвиненко и тому подобное».
Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй сказал: «Это для всех нас предупреждение, серьезный предупреждающий акт, который должен всех нас насторожить и заставить думать о том, что не мы одни ходим по земле... Есть и противники, есть злые силы, которые пытаются разрушить то духовное возрождение, которое осуществляется в нашей стране».
Соседка Николаевых, учительница начальных классов местной школы Арзана Образцова, рассказывала, что Ксения Николаева, часто бывавшая у нее в гостях, месяц назад поделилась опасением, что их с детьми сожгут.
Священники соседних приходов тоже считают, что преступление на совести местных. «Со второй попытки эти нелюди совершили мерзкое убийство, - говорит отец Георгий Белодуров из села Рождествено. - То, что в огне погибли дети, делает это преступление еще более отвратительным. В последние месяцы он жил с ружьем наготове, так как спившиеся жители Прямухина искали в церкви мифические драгоценности».
«В деревенских храмах крадут, это обычное дело, - рассказывает протоиерей Анатолий Волгин, благочинный Осташковского округа Тверской епархии. - В прошлом году в епархии 22 храма обокрали».
«Ограбления храмов - печальная примета нашего времени, - вторит ему руководитель пресс-службы Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата священник Михаил Прокопенко. - И нападения на священников случаются нередко».
Страшная смерть Андрея Николаева и его семьи всколыхнула всех. Самим фактом неслыханного изуверства. Но надо признать, что в России посягательство на жизнь духовных лиц - если не обыденность, то уж далеко не исключение. За последние 15 лет, по данным Московского Патриархата, совершено несколько десятков убийств православных священников. Среди принявших мученическую кончину протоиерей Александр Мень, московский игумен Лазарь, настоятель московского храма Рождества в Путинках игумен Серафим, три монаха Оптиной пустыни: иеромонах Василий, инок Трофим и инок Ферапонт, настоятель храма Рождества Богородицы села Жарки Юрьевецкого района иеромонах Нестор, священник Георгий Зяблицев, настоятель Михаило-Архангельского храма в городе Грозный священник Анатолий Чистоусов, крымский архимандрит Петр, протоиерей Александр Жарков из Санкт-Петербурга, отец Герман из города Чехово Московской области, настоятель Свято-Никольской церкви в Бресте протоиерей Михаил Сацюк, протоиерей Борис Пономарев из деревни Ильинская Слобода Можайского района Московской области, священноинок-старообрядец Димитрий из Ярославля, настоятель храма в поселке Тура Красноярского края иеромонах Григорий, настоятель сельской церкви Тихвинской иконы Божией Матери 85-летний священник Илья Ефимов...