ХАМИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ...

Эта лента - заведомо зрительская, потому что место действия - королевские покои сегодняшней Великобритании: кто бы нас туда пустил... А время действия, весьма близкое, с первых кадров немедленно воскресает в памяти с удвоенной эмоциональной силой: гибель принцессы Дианы в Париже, прибытие ее останков в рыдающий Лондон, миллионная процессия на улицах - и королева Елизавета, с лицом неизменно строгим и суховатым, кланяется гробу бывшей невестки, которую обожествляли все на планете, а она круто не любила...
Мы все в те дни были зрителями, напряженно следящими за событиями на экране, проклинающими зверей-папарацци, которые заставили Диану и ее возлюбленного убегать от них на непозволительной скорости. Мы истово молились на французского хирурга, который тщетно пытался запустить слабеющее сердце принцессы, и от души честили королевскую фамилью, несмотря на то, что принц Чарльз немедленно оставил все свои конюшни-библиотеки и полетел в Париж. (Чего же было не полететь, труп бывшей жены не опасен...) И никто не вспоминал вечного Гомера и не вопрошал: что нам Диана? Ибо не было на свете существа, которое любили бы все в таком трогательном единодушии. Ужасно гадок был этот носатый Чарльз с его поношенной Камиллой, жутко ненавистны его чопорные папа с мамой, которые в свое время явно не пожелали навести порядок у себя в монаршей семейке и в итоге довели белую голубку, заставили ее искать утешений в объятиях арабского плейбоя. (А то, подсказывает воображение, сидела бы во дворце, радовалась бы своему завидному супружеству, примеряла очередное платье и не гнала по роковому парижскому шоссе...)
Народ британский нес цветы и записки к ограде Кенсингтонского дворца - бывшей резиденции Дианы, и среди прочих были в изрядном количестве такие: «Они тебя не заслуживали!», «Твоя кровь на их руках!» Но всхлипывающий мир лишь приблизительно знал, какая битва разыгрывалась за стенами королевского дворца в течение этой недели.
Фильм - художественный во всех самых положительных смыслах! - с хронометрической точностью рассказывает о событиях, начиная с 31 августа 1997 года - дня гибели принцессы, и кончая шестым сентября - похоронами Дианы. Что делала в это время королевская семья? Она принимала решение: похороны будут частными. Дед и бабка торопливо собирали принцев Гарри и Уильяма, чтобы отправиться в загородную резиденцию - шотландский замок Балморал, отключить там телевидение и радио, тем самым уберегая внуков от шока, и продолжать жить по протоколу - то есть соблюдая освященные веками ритуалы: церемония завтрака проходит так, церемония одевания эдак, а прогуливать собак королева пойдет во столько-то... Но на сцене появляется новоиспеченный премьер-министр Тони Блэр (великолепный Майкл Шин), который вступает в нелегкое дипломатическое сражение с самой королевой, взяв на себя смелость говорить от имени всей нации. Нация не поняла молчания королевской семьи в момент, когда случилось такое страшное несчастье, институт монархии, и без того сохраняющий лишь декоративно-историческое значение, зашатался всерьез - и молодой премьер, лидер новой лейбористской партии, только что избранный после восемнадцатилетнего правления Маргарет Тэтчер, заявляет об этом без недомолвок. И Елизавета, еще вчера снисходительно принимавшая Блэра и его супругу Шери во дворце, видящая острым глазом все их смехотворное неумение правильно двигаться и кланяться, вынуждена признать: мальчишка, ничем особым не проявивший себя за три первых месяца после избрания, прав...
Фильм совершенно удивительный по психологической точности воплощения актерами своих персонажей - персонажей, подчеркиваю, не простых, а вполне реальных членов ныне здравствующей королевской фамилии! Он снят с безупречным эстетическим вкусом, его не коснулся даже налет клишированности. Он безусловно подкупает свежестью режиссерского взгляда на вещи, которые легко придумать или додумать - если не думать всерьез. Куда как просто было бы изобразить королеву сварливой старухой, помешавшейся на этикете и обрядах! Она бездушно промолчала целых пять дней после гибели невестки, покуда смелый и решительный Блэр не заставил ее наступить на горло собственным ритуалам - стало быть, позор, ату ее! Но мы видим на экране не карикатуру, а совершенно живую женщину - немолодую, не идеально красивую, вряд ли безумно счастливую со своим не блещущим умом Филиппом, живущую явно не простой внутренней жизнью, обнажать которую, препарировать перед другими решительно не принято в силу традиций. Можно только догадываться, отчего она не поддержала в свое время обиженную Диану - может, чисто по-матерински приняла сторону своего непутевого отпрыска, а может, принцесса, не умеющая смиренно опускать глазки, закатывавшая (пусть даже не без причины...) истерики в чопорном королевском дворце, по-настоящему ее раздражала. В конце концов, если у простых смертных нелюбовь свекрови к невестке является вещью обычной, почему королева, существо вполне земное, должна быть исключением? Тем более что леди Ди, всегда ведшая активную светскую жизнь, и после развода с Чарльзом в августе 1996-го не унялась: всюду появлялась, всюду блистала, всем была нужна, всеми обожаема - то еще жало для стареющей королевы, которая, как известно, царствует, но не правит...
Как правильно горевать, когда погибает не жалуемое двором существо, при этом мать будущих королей, ритуалы и протокол не подсказывали. Дальше произошло то, что произошло: пять дней молчания, потом первое официальное заявление двора, выступление Елизаветы по национальному телевидению, в котором она называет Диану «исключительно одаренным человеком», и появление августейших особ перед толпой у дворцовой ограды.
Продюсеры фильма Кристин Лэнган и Энди Харрис ждали от сценариста Питера Моргана, создателя многих популярных телепередач и автора сценария ряда престижных театральных постановок, ответа на многие вопросы. Известно было его умение обнажать соль и суть подлинных современных событий, подключая только «информированное» воображение. Он уже, что называется, отточил зубы на сценарии «Последнего короля Шотландии» о молодом шотландском докторе, который служил при африканском императоре-людоеде Иди Амине. В данном случае Морган сумел разговорить бывших служащих резиденции премьер-министра, бывших дворовых слуг, бывших секретарей, журналистов и политиков, бывавших в загородной королевской резиденции. Он смог добыть крупицы драгоценных сведений у портных и конюхов Ее Величества. Его серьезно проконсультировали королевские биографы Роберт Лэси и Ингрид Сюэрд. Наконец, открылась возможность, ожидаемая меньше всего: оказывается, простые смертные - если при деньгах, конечно - могут арендовать маленький коттедж на территории замка Балморал. Того самого! Пребывание на королевской территории, беседы с теми, кто мог добавить хоть крупицу нового к уже известному, позволили первичному замыслу выкристаллизоваться окончательно: королевская семья хранила молчание после гибели Дианы не по злодейству - она была в кризисе.
Режиссеру предстояло ступить на ту же небезопасную территорию. Естественно, он не мог получить аудиенцию у Елизаветы Второй, чтобы рассказать о намерении снять правдиво, не мог и попроситься на денек во внутренние покои Балморала, чтобы понаблюдать, как королеве сервируют завтрак и как она выходит на прогулку. Но проблема была не только в этом. В Англии образ королевы традиционно иконизирован, она воплощает мать, а подсмеиваться над матерью (даже если она смешна) или выказывать к ней неуважение (даже если она не права) есть грех. Режиссерская задача содержала много неизвестных, но одно было ясно изначально: фильм не будет иметь ничего общего с пресловутой «социальной сатирой».
...Начались съемки. Многих актеров по-настоящему трясло - настолько дерзким казался замысел. Леди Хелен Миррен, признанной королеве британской драмы, к тому же необыкновенно похожей на свой прототип, казалось, что она ступила на минное поле. Она изучала голосовые интонации королевы, репетировала диалоги с педагогом по технике речи, отсматривала огромное количество документальной хроники, наконец, воображала себя художником, рисующим королевский портрет. И безумно, как никогда в своей длинной актерской жизни, боялась допустить хоть единую фальшивую ноту, «пережать», сбиться на шаржирование. Не сбилась. Майкл Шин, уже сыгравший Тони Блэра в телесериале «The Deal”, чувствовал себя посмелее - буквально как в жизни, где молодому свежеиспеченному премьеру выпало наставлять пожилую королеву. С огромным энтузиазмом взялась за роль Шери Блэр восходящая британская звезда Нелен МакКрори, обиженная на прессу за то, что та выставляет симпатичную ей «премьершу» в неприглядном свете, подчеркивает ее комические черты, в то время как Шери - человек интеллигентный. Интеллигентность, впрочем, не означает надутости и отсутствия самоиронии: быстроглазая болтушка Шери на экране ужасно забавна, ей море по колено, а у супруга, не извольте беспокоиться, на поприще власти все будет о’кей - она рядом!
В этом фильме много по-хорошему смешного. Смешон старый брюзга принц Филлипп (Джеймс Кромвель, похожий на прототип как близнец- американец, играющий британскую августейшую особу = каково?), смешна старая королева, простотой нрава и бесхитростностью реплик более напоминающая местечковую бабулю (Сильвия Симс). Да и сама королева порой вызывает усмешку - так испуганно выныривает она из-под одеяла, когда слуга входит ночью с новостью, не терпящей отлагательства, так мало напоминает собственно королеву, когда, нацепив не особенно стильную курточку (неужто впрямь не могла позволить себе посимпатичней...) и повязав платочек под подбородком, выходит на чисто деревенскую прогулку в своем старинном Балморале. Есть в фильме, на мой взгляд, одна явная неудача - роль Принца Чарльза в исполнении Алекса Дженнингса. Проблема не в том, что у прототипа иная форма носа - беда в том, что Чарльз на экране - приблизительный, безликий. Небездарный актер явно не знает, что делать с ролью персонажа, которого он явно «не просек». К счастью, неудач иных в фильме практически нет.
...Девять лет прошло - достаточный срок для того, чтобы задуматься. Да, жаль, до сих пор безумно жаль погибшую принцессу Диану. Да, монарший трон в Англии качается, монархию давно рассматривают как рудимент. Но коль скоро она существует, значит, имеется нечто неотжившее в ее сути - пусть даже чисто формальное. Что, по сути, есть ритуалы? Умение уважать заведенное не нами, умение хранить память о былых нравах, когда несколько меньше было душевной раздрызганности, больше достоинства. Королевское умение молчать и держать эмоции при себе не есть ли проявление воспитанности? Правда, когда воспитанность, по мнению масс, перешла в чопорное бездушие, народ вышел на лондонские улицы. Но тут-то и сказалась тонкость режиссерского хода: он показал, что королевское молчание не было знаком черствости - оно было знаком смятения. (Кстати, укрывшись за стенами замка и мучительно размышляя над тяжелейшей ситуацией, в которой оказалась, Елизавета, по сути, и не знала, что народ кипит негодованием).
В фильме есть удивительная сцена. Вняв доводам молодцеватого премьера, годящегося ей в сыновья, и смирив гордость, Елизавета выходит, наконец, к пресловутому «народу». Она проходит вдоль ограды Кенсингтонского дворца, заваленной цветами и записками, прекрасно видит строчки уничтожающие и злые (см. выше), прочитывает их, не меняя выражения лица и невероятным усилием воли скрывая бурю в издерганной за последние дни душе. Ее гвоздят тяжелые взгляды толпы... И вдруг одна из женщин, бывшая за минуту до того частью этой самой толпы, кланяется королеве. Следом еще одна и еще... И на лице Елизаветы появляется еле заметная улыбка - скорее, тень улыбки... Благодарение Богу, не весь народ - сборище, ведомое тупым единомыслием.
Хотя, повторимся, Диану жаль до слез и девять лет спустя. Но это - о другом.
«Новые времена», понятые вульгарно, могут завести - если уже не завели - слишком далеко. Потому совсем не худо, если образ царствующей королевы отождествляется у британцев - безусловно современных, безусловно понимающих ценность демократических общественных институтов - с образом матери. Это ведь не кровавый тиран Большой Брат, не усатый «отец народов», не африканский король-людоед, не Родина-мать, пожирательница собственных детей, с советского плаката. Это - королева цивилизованной страны. Давно ничего в государстве не решающая, никаких жутких приговоров не подписывающая, живущая жизнью скорее музейной. Но - монаршая особа. А к ней нельзя обращаться: «Привет, старая!» - как нельзя изгаляться над Всевышним: эй ты, там, за облаками...
Надеюсь, прокатчики не станут медлить. Вы увидите трогательный, умный, мастерски снятый фильм. И, уверена, скажете, что созданное режиссером Стивеном Фриэрсом по сценарию Питера Моргана - хорошо.