Маленькие взрослые

Один мой знакомый, не из глупых, заметил как-то, что городу Нью-Йорку можно простить многое только за то, что в нем есть Метрополитен-музей. От себя добавлю: и за ежегодный Нью-Йоркский международный кинофестиваль - всегдашний осенний праздник души. Мне могут возразить: не любая душа это празднует, и я соглашусь абсолютно без жеманства. Данное мероприятие действительно собирает в основном избалованных кинолюбов. Но это «в основном» - никто никому дорогу в манхэттенский Линкольн-центр не заказывает, и каждый новообращенный волен войти в эту реку - а дальше поток подхватит...[!]
Событию сорок четыре года - но при всей избалованности завсегдатаев Нью-Йоркский фестиваль не надоедает, не может надоесть - как не приедается хлеб. На нем как никогда раньше не было, так и в этом году нет никакой светской и околосветской суеты, никто не вожделеет призов и не красуется в вечерних нарядах: на самых блистательных актерах во время пресс-конференций - легкомысленные джинсики, рубахи из дерюжки. Но это, что называется, прикид - а соль и суть форума остаются жестко, драконовски неизменными: в программу просмотра попадает только настоящее, не массовое, авторское кино.
Слезы вожделения определенно набегают на глаза синефилов - а наша журналистская братия уже утоляет первую жажду. На сорок четвертом Нью-Йоркском кинофестивале будут демонстрироваться, среди прочих, новые фильмы Софии Копполы, Стивена Фриэрса, Педро Альмодовара, Дэвида Линча, Мануэля де Оливейры. Дискуссии, спецпоказы, привлекательнейшая программа «Пятьдесят лет компании «Янус-Филмз», в рамках которой будет явлено столько сокровищ классики, что впору бросить все и стать сознательным заложником высокого экрана: Бергман, Феллини, Трюффо, Бунюэль, Кокто, Куросава, Ренуар...
Компания-юбиляр «Янус-филмз» родилась на волне мощной послевоенной любви к кино, обещавшему после потерь и битв чистую радость. Созданная двумя приятелями по Гарварду Брайантом Хэлидэем и Сайрусом Харви на базе знаменитого арт-хауса «Брэттл-Театр» в Массачусетсе, она вскоре перевела свою штаб-квартиру в Нью-Йорк, осторожно пробуя неожиданный рынок иностранной киноклассики. Новоявленные бизнесмены решили, что риск - дело благородное, и взялись прокатывать фильм малоизвестного итальянца Федерико Феллини «Белый шейх»... С того самого времени название «Янус-филмз» прочно связано с мировыми режиссерскими именами. Когда рынок стал меняться, компанию пришлось продать. Но новая команда пошла еще дальше отцов-основателей: она создала фантастически богатую библиотеку киноклассики - с тем, чтобы любая нужная копия для проката в кинотеатрах и для показа по телевидению была доступна.
Глаз современного зрителя уже привык к черно-белому киноизображению - такая нынче мода: снимать «под ретро», «под филм-нуар». Но появляются на экране двое в машине - и чувствуешь, что никакая это не модерновая стилизация, никакой не сегодняшний день. Мировая звезда режиссер Роман Полански снял свой первый художественный фильм «Нож в воде» в 1962 году, еще до большой славы.
Они едут из другой эпохи, из Польши времени «подкрашенного» социализма - явно благополучная пара Анджей (Леон Нимчак) и Кристина (Иоланда Умеска). Одеты элегантно, намереваются провести воскресенье на собственной яхте. Неожиданно их, презрев все правила дорожной безопасности, останавливает паренек - пеший турист (Зигмунт Маланович) - и после того, как проходит первый гнев, вызванный дурачком, едва не угодившим им под колеса, царственный Анджей решает пригласить его на яхту. А дальше начинается безумная по напряжению война нервов: мужчины, сами того не подозревая, начинают бороться за внимание Кристины, и когда дождь загоняет их с палубы в каюту, противостояние достигает своего апогея...
Здесь строжайше психологически выверен каждый кадр - хотя ничего не говорится напрямую. Зачем благополучному супругу сражаться за существо, которое и так принадлежит ему безраздельно? Зачем молодому человеку здоровенный нож, с которым не автостопом путешествовать, а выжидать жертву на большой дороге? Почему Анджей, удачливый карьерист, зол как черт на юнца без роду без племени- только ли оттого, что тот на поколение моложе и при этом не желает видеть в хозяине яхты хозяина жизни? Много в недлинной ленте риторических «почему»... Диалоги лаконичны и желчны, камера безжалостна в своей зоркости - и герои, истории которых раскрываются на словах очень скупо, раздевают себя до нутра. Конец весьма далек от банального морализаторства...
С этой ленты у режиссера Романа Полански появилось настоящее весомое имя.
Замысел выстроен не на пустом месте. Страх, паранойя, агрессия, скрытая и явная, - вряд ли плод рассудочного вымысла: режиссер пережил в детстве столько страшного, что не породит ни одна мрачная фантазия. Война застала Романа в оккупированной Польше, его родители были отправлены в концлагерь, где мать погибла. Восьмилетний мальчуган сбежал из краковского гетто перед самой его ликвидацией, ему пришлось скитаться по деревням и искать защиты в католических семьях, он был пойман немецкими солдатами и стал жертвой их садистского развлечения: ребенка использовали в качестве мишени, упражняясь в стрельбе и забавляясь его попытками увернуться от пуль...
Время прошло, он вернулся в Краков, нашел отца, начал учиться, поступил в Лодзинскую киношколу, потом стажировался в Париже, сделал немало успешных короткометражек, выступая во многих из них как режиссер и актер. Декорации и одежды сменились - пришло признание, но черный провал памяти не затянулся: кафкианские кошмары остались при нем на всю жизнь. «Нож в воде» - мощная психологическая драма, которая сегодня воспринимается отнюдь не как архивный экспонат.
И снова черно-белый визуальный ряд - при этом типажи совсем иные и пейзаж другой. Завсегдатаи кабачка со стокгольмской улицы похожи на персонажей Босха, Рабле и Свифта единовременно - такими фантасмагорическими чертами наделил их всевышний из своих запасников, а молодой режиссер сумел увидеть в безвестных лицах неповторимое. Он уже снял к тому времени много успешных короткометражек, но в большом кино еще «не прозвучал»: имя Ингмара Бергмана было знакомо в основном близким. Фильм «Моника» (1956) оказался рубежом между славой местного масштаба и мировой.
Она ужасно смешно надувает губки, очень громко смеется, очень шумно восторгается перспективе пойти с милым молодым человеком в кино (молодая Харриет Андерсон в этой роли совершенно неподражаема). Моника хочет всего, как капризное дитя, - и прежде всего свободы от надоевшего серого мира. Сказано - сделано: молодые сбегают к воде, устраивают себе бивачок на берегу реки - и так на все головокружительное лето. А дальше... Дальше свободолюбивую Монику начинает тошнить, и приходится двоим возвращаться в лоно цивилизации, чтобы сочетаться торопливым браком, ждать абсолютно не запланированного ребенка, проходить через взаимные претензии, обиды, испытание бедностью. В итоге Моника исчезает, бросив дитя на молодого отца. И он стоит перед зеркалом со свертком в руках, испытующе глядя на свое изображение и давая девочке слово заботиться о ней, раз мать не пожелала.
Придирчивые критики углядели бы в этом раннем шедевре немало слабых мест: сюжет трогателен, но достаточно предсказуем, многие персонажи (вроде родителей Моники) схематичны, безлики, проходят сквозь действие как статисты. Но чудо режиссерской наблюдательности поражает не меньше, чем в признанных шедеврах более позднего времени: так наблюдать женский характер мог только посвященный в «глубокие пленительные тайны». Вспомнить только, каким зверьком смотрит Моника-воровка, стащившая с голодухи ветчину у хозяев дома неподалеку от их стоянки, какой истерической бабской злостью искажены ее полудетские черты, когда денег едва хватает на уплату за квартиру, про обновки приходится забыть... Однако она, вчера еще восхитительно милая и добрая, не хочет забывать - и честный супруг-пахарь, не оправдавший ожиданий, оказывается вчерашним днем. Дитя во взрослой оболочке капризно требует: «Я хочу!» Но мир не хочет давать ей очередной подарок. Значит, отречемся от мира - а жанр прогулки по трупам осваивается легко...
Не знаю, специально ли подгадывали устроители фестиваля, ставя на следующий день в программу пресс-просмотра фильм Тодда Филда «Маленькие дети» по роману Тома Перроты: сходство идеи невероятно...
Самое мирное место на свете- детская площадка в одном из американских рафинированных пригородов. Мамаши собираются там ежедневно, выпасают своих отпрысков, говорят абсолютно об одном и том же - что едят их дети и как они сами безумно устали. Они судачат - и хором презирают Сару (хорошенькая нестареющая Кейт Уинслет, порядком похудевшая после сокрушительного по обвалу популярности «Титаника»). Малоудачливый в карьерном отношении филолог Сара тоже приходит на площадку - при этом продолжает бродить в дебрях любимых страниц и порой забывает положить в рюкзачок своей трехлетней дочки печенье. А ведь священный «снэк» положено съедать вместе с остальными детьми в одно и то же священное время! Так разве могут хорошие мамы не испепелять рассеянную чудачку негодованием - ведь сами они никогда, ни-ког-да ни о чем таком не забывают! У Сары маловато пороху для борьбы с клушами - но когда на площадке появляется безумно красивый Брэд (несостоявшийся юрист, вынужденный папаша-надомник, который заботится о своем сынишке, пока мама делает деньги), в ее груди созревает бунт - и она шарахает по нервам своих мучительниц, публично обнимая красавчика, недоступного для их внимания. Родственно закомплексованные Сара и Брэд пускаются в игру, которая перерастает в бурную греховную связь - и параллель с бергмановской «Моникой» становится невероятной. Властное «хочу!» вырывает обоих из круга привычной жизни: бежать из мира, не оправдавшего ожиданий, бежать!
Типажи в «Маленьких детях» - чистый парадокс-перевертыш: малыши серьезны и надуты, а взрослые беспомощны и всецело подчинены детским желаниям. То, что секс - не вполне детская игрушка, мало что меняет в этом плане. Но режиссер далек от примитивного причисления грешных Брэда и Сары к категории инфантильных: помешанные на заботе о детях мамаши тоже не могут служить образцом моральной зрелости. Они мало умеют думать - они умеют растопыривать крылья и защищать птенцов, порой многократно преувеличивая опасность. По замыслу создателей, намеренно обошедших непростую тему педофилов, уродик-эксгибиционист Ронни (Джеки Ерл Хейли) является просто худосочным маменькиным сынком, не представляющим реальной опасности. Но как легко и сладостно делать из него козла отпущения! И вся округа дрожит в параноидальном страхе и готова разорвать несчастного, где бы он ни появился, а бравый коп Ларри (Ноах Эммерих) вообще учреждает полицейский комитет озабоченных родителей, в составе которого - он сам. И начинается травля Ронни, ни на кого не покушающегося, а всего-то объяснение звериного гнева Ларри - в том, что он несколько лет назад убил в перестрелке невинного подростка. Всего-навсего...
Сколько страстей и обличений! Но социальная сатира предстает здесь не карающей стрелой: она осердечена, герои-грешники понимаемы, горького юмора - бездна, смотреть - наслаждение. И неизбежны вопросы самим себе: а мы-то сами кто?
Фестиваль богатейшей палитры продолжается.