“Я твою могилу искал”

В накалившихся до предела грузино-российских отношениях вдруг нашелся вопрос, по которому Москва дала положительный ответ. Правда, речь идет не о конфликтных зонах и геополитических интересах, а о переносе останков Звиада Гамсахурдиа из Грозного в Грузию. Там именно сейчас решили торжественно перезахоронить своего первого президента.
Главное, что унаследовал этот человек от отца, классика грузинской литературы Констанинэ Гамсахурдиа - ненависть к коммунистам. Правда, знаменитый писатель открытой антисоветчиной не занимался, хотя и не скрывал своих настроений. В годы самых страшных репрессий ни один волос не упал с его головы, что породило слухи о его особых отношениях с “органами”. А литературовед и переводчик Звиад Константинович в грузинское национально-освободительное движение вошел не таясь, и КГБ занялось им всерьез. И числиться бы ему по сей день в самоотверженных борцах с коммунизмом, если бы не конфуз 1977 года, когда в Москве организовали процесс над наиболее видными диссидентами. Подследственный Гамсахурдиа покаялся по Центральному телевидению на всю страну: попался, мол, на удочку ЦРУ и других западных спецслужб, осознал, больше не буду. После чего отправился отбывать наказание на... северокавказские Кизлярские пастбища, в должности заведующего клубом. Остальные обвиняемые, в том числе и его ближайший соратник Мераб Костава, ни в чем не каялись и загремели в Сибирь на большие сроки.
Вернувшись в национальное движение, страдалец за народное дело ничем подобным себя больше не запятнал. Блестящий оратор, обладающий харизмой и организаторскими способностями, стал знаменем грузинского диссидентства. Неприятный эпизод революционной биографии быстро стерся из памяти людской, и, когда Грузия обрела независимость, Гамсахурдиа превратился в единственного бесспорного кандидата на президентство.
Но, как часто бывает с удачливыми ниспровергателями и разрушителями, хорошим созидателем он не стал. Когда страна была на грани превращения в Румынию времен Николае Чаушеску, красавца-президента свергли. Затем - бегство в Армению, тайное возвращение, проигранная гражданская война, загадочная смерть в глухом селе Мегрелии, несколько перезахоронений. Завершается эта цепочка в Чечне, где Джохар Дудаев организовал Звиаду пышные похороны. Но есть данные, что из-за войны останки тайно вывезли и из Грозного.
Почему же именно сейчас властям Грузии понадобилось поднимать на щит имя этого человека? Мало им сегодня более актуальных проблем - и внутренних, и внешних?
Во-первых, у Гамсахурдиа осталось очень много сторонников, особенно в Западной Грузии. Они восторженно встретили свержение Шеварднадзе, однако в последнее время стали разочаровываться в Михаиле Саакашвили. Так что необходимо вернуть их симпатии. Во-вторых, пришло поколение, не помнящее правление Гамсахурдиа и воспринимающее первого президента как ошибавшегося, но честного революционера-идеалиста. Надо растить это поколение на славных традициях. В-третьих, Звиад Константинович - яркий пример ненависти к кремлевским правителям и спецслужбам. И, наконец, нужен стержень для объединения нации на недавнем героическом прошлом. Всего этого можно достичь, возродив Гамсахурдиа как доблестного сына своего народа и слегка подретушировав события.
Не случайно вскоре после “революции роз” Генпрокуратура Грузии сняла с него все обвинения, предъявленные при Шеварднадзе, - в измене Родине, создании незаконных вооруженных формирований, развязывании гражданской войны и т.д. Имя Гамсахурдиа полностью реабилитировали и даже присвоили его набережной Куры в Тбилиси. Правительство решило торжественно, на государственном уровне отметить 65-летие со дня рождения Звиада. Подписав декларацию “О национальном согласии и примирении”, Саакашвили объявил амнистию остававшимся в тюрьмах сторонникам экс-зпрезидента. На свободу вышел даже бывший командующий гамсахурдиевскими войсками Лоти Кобалия, который отбывал пожизненное заключение за то, что лично расстрелял молодого журналиста, показавшегося ему шеварднадзевским шпионом. И комиссия добилась того, что сдали оружие партизанские отряды звиадистов, еще пару лет назад бродившие по лесам не только враждебной Абхазии, но и родимой Западной Грузии.
Остается лишь одно - с почестями захоронить прах Гамсахурдиа в Тбилиси. Но именно тут нашла коса на камень. Камнем этим оказалась вдова экс-президента, его вторая жена Манана Арчвадзе-Гамсахурдиа. Эта властная дама - больше звиадистка, чем был сам Звиад. Она была “серым кардиналом” при супруге, а теперь ревностно хранит его память. Именно она настояла чтобы тело мужа захоронили без проведения экспертизы, а сейчас утверждает, что последнее прибежище Звиада известно лишь ей и нескольким приближенным. До тех пор, пока нынешние власти не дадут правовую оценку свержению мужа и не расследуют обстоятельства его гибели, вдова отказывалась и от юбилейных торжеств, и от переноса останков в Грузию. А теперь вдруг согласилась, пояснив, что ее семья с 1998 года не может побывать на могиле Звиада. Но госпожа Манана, привыкшая о многом не договаривать, умалчивает о более прозаичной причине: власти Чечни собрались строить в Грозном правительственное здание на том месте, где может оказаться сокровенная могила.
Казалось бы, последнее препятствие для перезахоронения устранено, но тут появилась новая загвоздка - в благородном семействе возникли разногласия по поводу того, где покоиться телу экс-президента. Сын от первого брака Константин, живущий между Швейцарией и Грузией и именуемый в народе не очень солидным именем Коко, называет Пантеон общественных деятелей на горе Мтацминда, возвышающейся над Тбилиси. Создав на родине партию “Свобода”, которая, несмотря на свой национализм, не пользуется большой популярностью даже у многих сторонников его отца, Коко боится остаться в стороне от громкого перезахоронения. Звиадисты же требуют торжественно захоронить своего кумира во дворе родового дома Гамсахурдиа “Колхури кошки” (“Колхидская башня”), рядом с его отцом, первой женой и дочерью.
У вдовы - свое мнение. Слова пасынка она назвала “дешeвым пиаром” и объявила, что он не имеет права что-то требовать, так как в 1977 году подал в КГБ заявление, в котором осуждал деятельность отца. “Он недостоин и последнего места в решении вопроса о перезахоронении, - заявила госпожа Манана, не привыкшая делиться с кем-нибудь ни ореолом мужниной славы, ни правом принимать важные решения. - А “Колхури кошки” - не кладбище. Там предстоит жить моим сыновьям”. Она склоняется к мнению Католикоса-Патриарха Всея Грузии Илии II: перенести останки в новый Кафедральный собор Святой Троицы.
Ну а пока решается, где хоронить, неясным остается вопрос, откуда выкапывать. На сцену вышел Гия Перадзе - бывший заместитель префекта Зугдиди и преданнейший солдат Гамсахурдиа. Он последним видел могилу Звиада в Грозном в 98-м и даже сфотографировался рядом с ней с сыном Дудаева. А потом именно ему друг известного террориста Салмана Радуева сообщил, что Радуев с четверкой чеченцев перезахоронили тело. “Могила в лесу. Даже перекопав всю Чечню, ее не найдут, если не подскажет один из той четверки”, - утверждает ярый звиадист.
Но Радуев умер в российской тюрьме, имена и судьбы тех четверых никому не известны. Кого же собираются хоронить в Тбилиси? “Ни правительство Грузии, ни вдова не могут знать, где могила, - твердит Перадзе. - После 1998 года никто от нас не ездил в Чечню, а те ребята к нам не приезжали. Правда, они поклялись, что расскажут правду семье президента, но для этого их сперва нужно отыскать.”
Интрига этой запутанной истории усиливается и вероятностью того, что Гамсахурдиа могли похоронить рядом с Дудаевым. Но это - наисекретнейшее место.
При всем этом в Тбилиси очень обрадовались принципиальному согласию Москвы на перезахоронение и уже решили создать специальную правительственную комиссию во главе с премьер-министром. Сообщено, что “идут переговоры о конкретных деталях этого процесса”. А все происходящее так соответствует судьбе Звиада Гамсахурдиа, в которой понамешаны недосказанности и неожиданные повороты, тайные маневры и несбывшиеся благие намерения.