Убийцы здесь не стрелЯют

Прошлый номер «Русского Базара» был посвящен теме, в общем-то, не новой, но всегда интересной – огнестрельному оружию в США. Газета рассказала о взглядах нью-йоркских законодателей, о принятых ими мерах по ужесточению контроля по продаже огнестрельного оружия частным лицам. Были приведены любопытные статистические данные, высказаны прогнозы. Но, разумеется, одним газетным номером эту тему исчерпать невозможно. И вот – продолжение.

В дорогу. На скоростной трассе из Нью-Йорка в сторону Лонг-Айленда автомобильных пробок, слава богу, нет. Сквозь лобовое стекло солнечный луч бьет в правый глаз. Двадцать миль от Нью-Йорка, тридцать, сорок. Спидометр показывает, что позади уже шестьдесят миль. Великолепный вид вокруг: выпуклая поверхность земли и свисающие с неба зимние облака. Наконец-то, почти у самой северной оконечности острова, – нужный выезд с шоссе. Где-то в этих лесных дебрях находится городок Калвентин, здесь же – и стрельбище.

Программист с ружьем
Подъезжаю к даче моего давнего приятеля – Сергея Пятигорского. Серега родом из Питера, по специальности – программист. жил бы себе в Нью-Йорке, но – чудак, купил себе дачу в Калвентине, нашел здесь работу в одной маленькой фирме и перебрался жить в эту «дыру», осуществив свою давнюю мечту – удалиться в затвор, подальше от цивилизации.
...В лесу раздается топор дровосека, визжит электропила – Серега заготавливает новую партию дров.
- Дрова в Америке - на вес золота, в Манхэттене одна чурка, завернутая в целлофан, стоит пять долларов. Если я буду их покупать, то разорюсь, - объясняет он трудности проживания на американской даче. - А деревья рубить здесь нельзя - оштрафуют.
- Так почему же ты срубил? - спрашиваю, указывая на лежащий у его ног ствол дерева.
- Оно само рухнуло этой ночью. И, представляешь, - как раз у моего дома! Нужно его быстренько оприходовать, пока конкуренты не утянули, - снова визжит электропила и стучит топор.
В домике тепло, затоплена печь. Слева у печи сушатся дрова, справа - ящик с патронами.
- Протекла крыша, залило патроны, теперь приходится их сушить, - объясняет Серега, вынося из другой комнаты винтовку.
- Это, случайно, не «трехлинейка»? – спрашиваю у него.
- «Трехлинейка», она самая, изготовлена американской фирмой «Ремингтон Армани» еще в семнадцатом году по заказу царя Николая II. Но грянула революция, партия винтовок в Россию не пошла, их продавали здесь же, в Америке. Теперь этими «трехлинейками» вооружены многие американские фермеры. Свою я купил на open market.
Серега увлекается оружием давно, еще со школы, когда посещал секцию спортивной стрельбы. Уже много лет выписывает специальные каталоги, следит за новинками на рынке огнестрельного оружия. Трудно объяснить такое его странное увлечение. Конечно, можно обратиться к психоанализу, можно поковыряться в детстве Сереги и что-нибудь там обязательно раскопать, какой-нибудь комплекс, объясняющий, почему такой добросердечный и открытый человек увлекается оружием. Но ведь увлекается же кто-то коллекционированием бабочек, и окружающие ничего странного в этом не находят!
- А где ты достаешь патроны? – спрашиваю у него.
- Выписываю по почте. Беру журнал «Shotgun News», в котором есть все коды и адреса специальных магазинов. К заказу прикладываю копию водительских прав, чек и заявление, что, мол, психически здоров и хочу стрелять. А потом обычная почта доставляет ящик мне домой. Если меня дома нет, то почтальоны оставляют груз прямо под дверью. Вон, в углу, видишь, стоит еще один ящик? недавно купил тысячу китайских патронов за сто пятьдесят долларов. Этот цинковый ящик открывается просто, как консервная банка.
Серега исчезает в другой комнате и через минуту появляется с новым ружьем в руках.
- Винтовка «Мини - 30», производство фирмы «Рюгер» - великолепная вещь! – сияет он. – Жаль, что у меня сейчас нет для нее патронов, а то взяли бы и ее на стрельбище.

Всего за пЯть долларов
Лет пятьдесят назад для каких-то уже никому не ведомых нужд здесь черпали песок и вырыли довольно глубокий каньон. Каньон пустовал, пока кто-то не додумался использовать его под стрельбище. Разровняли днище, установили крепкие дубовые столы для стрелков, вогнали в землю железные планки для мишеней. Оставалось совсем немногое - обнести каньон колючей проволокой и у входа повесить табличку: «Shooter: Don’t forget to pay $5» («Стрелок! Не забудь уплатить пять долларов!») И вот уже на протяжении почти полувека ровно с половины девятого утра и до половины шестого вечера здесь трещат выстрелы. Даже когда льет дождь или сыпет снег, хоть один стрелок обязательно приедет сюда из дальнего или близлежащего населенного пункта Лонг-Айленда. Лишь два дня в году - на Рождество и на День Благодарения – это стрельбище закрыто.
В отличие от Нью-Йорка, неавтоматическое и полуавтоматическое огнестрельное оружие на Лонг-Айленде продается относительно свободно, без специального разрешения полиции. Достаточно показать хозяину магазина, торгующему оружием, водительские права - и выбирай любую винтовку, ствол которой на тебя смотрит. На пистолет требуется специальное разрешение, процедура получения которого довольно долгая, однако не бесконечная, как это нынче в Нью-Йорке.
Возникает закономерный вопрос: почему бы жителю города Большого Яблока, если он хочет обзавестись стволом, не сесть на машину и через полчаса, приехав в Лонг-Айленд, без всякой волокиты не купить себе винтовку в любом магазине или на открытом базаре? Купить-то, конечно, можно, однако ввозить этот ствол в Нью-Йорк нельзя: обнаружат – посадят за незаконное владение оружием. Поэтому некоторые стрелки-любители, если есть такая возможность, оставляют купленное оружие здесь же, в Лонг-Айленде, у родных или у знакомых.
Вот - и сам каньон. Бах-бах-бах! Из ствола вылетает огненный сполох, вдали возникает песчаный фонтанчик, в воздухе не успевает раствориться дым, как снова - бах-бах-бах! Земля устлана ковром из стреляных гильз разного калибра. Стрелков - немного, около десяти.
Нам навстречу, как гостеприимный хозяин к дорогим гостям, идет Джордж Умелсон. Он уже пятнадцать лет работает на этом стрельбище главным менеджером, а попросту - «дежурным»: следит за тем, чтобы никто не пошел к мишеням, пока все стволы не будут подняты вверх; дает команды, которые все стрелки безоговорочно обязаны выполнять; продает патроны и собирает дань. На голове Джорджа - большие наушники. Спрятав полученные от нас деньги в карман и выписав чеки, Джордж заводит разговор. Видимо, он соскучился по новым лицам.
- На нашем стрельбище в последнее время появляется все больше русских стрелков. Кто-то из русских дипломатов или консулов (машина с дипломатическими номерами), русский адвокат, пару бизнесменов. Недавно приезжала какая-то русская женщина, молодая, с во-от такими длинными ногами – думаю, супермодель. Выстреляла три обоймы из «Глока», а потом попросила у одного парня «М-16» и дала пару очередей.
- Это – очень по-русски... Скажите, у вас тут несчастных случаев с кровопролитием не бывает?
- Нет, что вы. Народ сюда приходит сознательный, оружие, знаете ли, дисциплинирует. Это не то, что в Нью-Йорке: кто-то купил винтовку и сразу пошел грабить и убивать. Из тех стрелков, которые постоянно сюда приходят, не помню, чтобы кто-то совершил ограбление, тем более, убийство. Провести день на стрельбище - это все равно что... например, сходить к психологу или поиграть в шахматы. Народ здесь тихий, смирный.
Ба-бах!
- А почему сегодня так мало стрелков? Все ушли на фронт? Или просто понедельник, день тяжелый?
- Вы не видели, что творилось вчера! Грохот стоял такой, что я едва не оглох. А сегодня начался короткий охотничий сезон, все отправились охотиться на оленей.
Ба-бах!
- На стрельбище нужно носить наушники и защитные очки, -
напоминает Джордж правила стрельбища. – Иначе будет болеть голова.
- Я это уже понял - на всякий случай открываю пошире рот и затыкаю уши.
Ба-бах!
ххх
Тема огнестрельного оружия в Америке имеет тот же возраст, что и сама страна. Частное владение огнестрельным оружием – одна из составляющих американской истории и американского характера.
Любопытно, что основными виновниками принятых когда-то законов, разрешающих владение огнестрельным оружием, как ни странно, были... индейцы. Вплоть до середины XIX века индейцы оставались бичом для белых поселенцев. Недавно мне в руки попала книжка известного американского историка Дэниела Бурстина, где он описывает, как индейцы терроризировали несчастных поселенцев, устраивали опустошительные набеги на их городки, вынуждая жителей подолгу укрываться в фортах и крепостях. И только в 1876 (!) году американский генерал Кастер завершил свою десятилетнюю карательную экспедицию по «окончательному решению индейского вопроса», истребив более половины всего индейского населения страны, а оставшихся в живых согнал в резервации.
К тому времени были внесены последние Конституционные поправки, дающие право жителям владеть огнестрельным оружием. А в американской литературе уже появился новый приключенческий жанр – рассказы об индейском плене, о набегах и погонях, о героизме рядовых поселенцев. Так, постепенно, оружие становилось неизменной частью американской жизни и американской культуры.
Вернемся, однако, на стрельбище.

Полный бузлай!
Неподалеку от нас за одним из столов расположился весьма упитанный длинногривый парень: сел мощным задом на подушку, возле себя поставил два ящика с патронами, на стол - смотровую трубу и бинокль, у стола - четыре винтовки. Судя по всему, спешить парню некуда, и отсюда он не уйдет, пока не отстреляет содержимое двух ящиков. В руках стрелок держит мощную винтовку «М-16». Толстяк настолько слился с винтовкой, что отрывать его расспросами все равно, что оборвать песню на полуслове.
Вдали виднеются три ряда мишеней. Мишени различные: начиная от обычного черного круга и заканчивая портретами и плакатами. Можно увидеть изрешеченные пулями портреты и Бен Ладена, и Саддама Хусейна, и даже милой девушки.
- Наверное, это чья-то бывшая любовница, - высказывает догадку стоящий рядом со мной коренастый джентльмен в засаленной спецовке и кепке на голове. - Меня зовут Франк Сигизмонти. - У него выщербленные зубы, шрам на лбу, и вообще, он слегка похож на тать с хайвэя. Но по ходу разговора понимаю, что внешность в данном случае обманчива.
- Я работаю в береговой охране спасателем, так что с оружием днюю и ночую, - говорит Франк, вынимая из футляра револьвер «Магнум» 44-го калибра. - Сколько у меня пистолетов? «Беретта» - раз, «Вальтер» - два, «Кольт» - три.., - он загибает пальцы сначала на левой руке, затем перекладывает револьвер в правую, доходит до безымянного. - У меня девять пистолетов!
- Зачем вам так много?
- Что ты! Пистолетов много не бывает! Когда я стреляю, то испытываю колоссальное удовольствие. Это почти как секс! На стрельбище я разряжаюсь. И еще чем хороша стрельба - нет предела совершенству, ты можешь улучшать результат до бесконечности, пока из десяти выстрелов не выбьешь абсолютно десять булзай. («Булзай» - на языке американских стрелков обозначает то же, что у русских называется «десяткой» или «яблочком». И еще одна маленькая терминологическая подробность: американские стрелки круглую мишень именуют циферблатом, соответственно этому называется и место, куда попала пуля, к примеру: два часа, шесть часов и т. д.) Когда я иду на стрельбище, то бросаю вызов самому себе.
- А почему вы не на охоте?
- Я оленей не стреляю, - немного смутившись, отвечает Франк. - Когда-то убил одного, потом он мне снился по ночам в кошмарах. Теперь хожу только на фазанов. Да и в последние годы охотиться стало опасно - полно лихачей и пьяных. Фильмы про ковбоев в Америке давно вышли из моды, так теперь стало модно ковбойствовать в жизни... Хочешь попробовать? – неожиданно предлагает мне Франк.
Он открывает коробку, вынимает оттуда патроны, заряжает «Магнум», передает пистолет мне. Инструктирует, вручает свои наушники, что-то продолжает говорить. Но я уже ничего не слышу, а вижу только черную точку на белом листе. Снимаю с предохранителя, взвожу курок, задерживаю дыхание... Бах-бах-бах!
Франк смотрит в подзорную трубу на мишень:
- Первый выстрел - четыре часа, второй - шесть, третий - булзай!!! Я обожаю булзай! - Франк трясет мою руку и начинает советовать, где можно купить новый и по доступной цене «Магнум» 44-го калибра.

Кто виноват
Споры о том, должно ли быть узаконено право на владение огнестрельным оружием и как далеко это право должно распространяться, ведутся в Америке уже десятки лет. Если упрощенно, доводы спорщиков напоминают известное: «Что было раньше: яйцо или курица?» Поборники этого права утверждают, что оружие само по себе не при чем, а, дескать, виноваты люди, которые это оружие преступно используют. Противники же доказывают, что оружие усугубляет старые и создает новые проблемы, и там, где, может, обошлось бы перебранкой или, на худой конец, дракой, попавший в горячую руку пистолет играет роковую роль.
Основным поборником свободной продажи огнестрельного оружия в США выступает Национальная стрелковая ассоциация, которая имеет свое мощное лобби в Конгрессе. А сторонниками ужесточения мер являются различные либеральные организации, правоохранительные органы – полиция и прокуратура, а также законодатели тех штатов, где есть крупные города.
Крупные города упомянуты не случайно. Не секрет, что уровень преступности в крупных городах США гораздо выше, чем в провинциальной Америке. Конечно, и в тихой «одноэтажной» Америке порой случаются убийства и вооруженные ограбления. Но все это несравнимо с тем, что творится в урбанистических клоаках. И основную опасность представляют не такие белые провинциалы из Лонг-Айленда, которые приходят на стрельбище пострелять по мишеням и поболтать о жизни. Опасны молодежные банды латиноамериканцев и негров в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе, с которыми полиция и ФБР ведет смертельную войну, конфисковывая у них сотни нелегальных стволов вместе с килограммами наркотиков.
Касаясь темы продажи огнестрельного оружия, обычно обращаются к статистике. Но в Америке статистика – дама уж больно покладистая, может угодить любому. Скажем, противники оружия говорят: из общего числа совершенных уголовных преступлений в прошлом году оружие применялось аж в тридцати процентах. На что сторонники отвечают следующее: но из этих тридцати только четыре процента преступлений были совершены теми, кто владел оружием легально. Поэтому нужно усилить контроль за нелегальной торговлей и контрабандой оружия, но не ограничивать законную продажу. Противники говорят: в прошлом году в семьях, где имело место домашнее насилие, из каждых трехсот случаев огнестрельное оружие так или иначе использовалось десять раз. На что сторонники отвечают: проблема в домашнем насилии как в таковом, и если муж захотел прибить жену, то он может это сделать и кочергой. Противники говорят: в каждом из десяти убийств с использованием огнестрельного оружия имело место употребление алкоголя или наркотиков. Поборники отвечают: нужно боротся с наркоманией и алкоголизмом, а оружие здесь не при чем. И так – до бесконечности.
Я думаю, что в какой-то мере правы и те, и другие, истина лежит где-то посередине. Но помимо абстрактной истины, существуют еще и чьи-то конкретные политические интересы, должности и, разумеется, сотни миллионов долларов от торговли оружием, патронами, омуницией.
А вот еще любопытные данные. К концу девяностых годов темп продажи огнестрельного оружия в США замедлился – видимо, причиной явился общенациональный шок после серии убийств, совершенных по стране подростками и даже детьми. Тогда же серьезно ужесточился и контроль по продаже оружия, и меры наказания за его небрежное хранение и использование. С 2001 года темп продажи огнестрельного оружия частным лицам снова возрос. Аналитики это связывают с терактом 9/11, и, как его результатом, чувством личной незащищенности и милитаризацией сознания рядовых американцев. В последний год темп продажи оружия снова несколько замедлился. Объясняется это общей стабилизацией обстановки в стране, а также рядом новых жестких превентивных мер властей и правоохранительных органов, особенно в таких крупных штатах, как Нью-Йорк, Иллинойс и Калифорния.

Что нужно Человеку длЯ сЧастьЯ?
Периодически тишину разрывают выстрелы, привыкнуть сразу к этому невозможно - после каждого вздрагиваю, как раненый.
Возле одного стола сидит аккуратно одетый господин. Он любовно протирает тряпочкой длинное ружье «Хавкин» 50-го калибра. Ружье красивое, с декоративной отделкой приклада. На столе перед ним лежит множество тряпочек, щеточек, кисточек.
- Это очень волнующе, - говорит он. - Чего только стоит один ритуал: засыпаете порох в ствол, затем загоняете плотно пыж, утрамбовываете, - свои слова господин сопровождает соответствующими действиями. – От вас требуется полная сосредоточенность, ведь если дашь больше пороха или зарядишь два раза подряд, все может закончиться очень плохо... Я на всякий случай всегда беру с собой аптечку, - он показывает огромный пакет с красным крестом. - А после выстрела начинается новый ритуал – чистка ружья.
- А почему вы не на охоте?
- Не могу стрелять в живого оленя. Знаете, смерть, кровь – это так мерзко...
Зарядив ружье и подложив подушечку, господин усаживается на сиденье, устанавливает подзорную трубу, глядит в глазок, неспешно кладет ружье на подставку, прицеливается, вдруг отставляет его в сторону, расстегивает пуговичку на рубашке, снова прицеливается. Ба-бах! Из ствола вырывается пламя, стрелка отбрасывает назад. Затем он смотрит в подзорную трубу, и на лице его появляется счастливое выражение.
- Да, это хорошее ружье. Хочу и себе такое купить, - говорит подошедший стрелок Ларри, у которого из кобуры торчит рукоять «Беретты». - У меня дома две шикарные коллекции: книг и пистолетов.
- А где вы их храните? Имею в виду пистолеты.
- В специальном сейфе под сигнализацией. Моему сыну девять лет, еще ребенок, а уже просит: «Дэд, дай пострелять». А я ему: «Рано еще. Меня отец сюда впервые привел и дал выстрелить, когда мне было двенадцать. Так что, сынок, терпи».
- Скажите, вы одобряете право человека владеть огнестрельным оружием?
- Я одобряю право человека защищать свою жизнь и свою семью. А убить можно чем угодно. Сначала ведь человек решает убить, а потом начинает думать, как это ему сделать, верно? Так что причины убийств нужно искать не в винтовках и пистолетах, а в чем-то другом. И свободная продажа оружия здесь не при чем. Ведь в России огнестрельное оружие частным лицам вообще не продают, верно? А убивают там, я слышал, не реже, чем в Нью-Йорке. А, скажем, в Израиле оружие гражданам продают свободно, зато преступность там одна из самых низких в мире. Вот и объясни, почему так.
Собрался небольшой кружок стрелков, каждый начал высказывать свое мнение. Но тут подошел мой приятель Серега, который уже отстрелял все свои патроны.
- Раз у тебя сегодня такой милитаристский день, поехали прошвырнемся по нашим оружейным магазинам и базарам. Может, купишь себе там что-нибудь для души, - предложил он, укладывая в кобуру свою «Беретту».