ПОДМОСТКИ И ПОДИУМЫ – ГЛАЗАМИ ДИЛЕТАНТА

ИНТРОДАКШН
Просто трудно вообразить, сколько людей стремятся попасть в «интертеймент-бизнес». Студенты, которые ищут «непыльную» подработку. Тяжело работающие официантки и секьюрити, мечтающие о легком и быстром заработке. Эмигранты, лишь вчера ступившие на благословенную американскую землю. Все они беззаветно клюют на заманчивые рекламные объявления в газетах и журналах. Пожилые безработные - в надежде на выпадающий раз в жизни шанс. Грезившие в молодости об актерской карьере мамаши, которые тащат в модельные агентства своих малолетних детей. Актрисы и актеры, выпавшие из «обоймы» или вообще в нее не попадавшие. Любители покрасоваться хоть на секунду на экране или показать себя знакомым в фотографии на 90-й полосе – ну и пусть на заднем плане, все равно уже в истории... Все они, вне зависимости от внешности и артистических дарований, выкладывают последние сбережения, чтобы попытать счастья на подиумах и сценических помостках.
– Ты знаешь, - сказал мне однажды знакомый менеджер одного довольно известного на Бродвее модельного агентства, - у меня сложилось впечатление, что к нам, в основном, приходят две категории людей – или бездельники или больные.
Фотографии для портфолио - основа существования большинства модельных агентств. В 90 процентов случаев с вас возьмут «кэш», иногда принимаются и чеки. Комиссионные, которые агентства получают за ваше участие в съемках от теле-, видео-и рекламных компаний – это всего лишь их побочный заработок, к тому же он не так уж и велик. Впрочем, существуют агентства, для которых именно комиссионные – главный источник финансирования. Так или иначе, надо отдать должное - взяв за «портфолио» от 150 до 1200 долларов, вас затем действительно начинают посылать на съемки фильмов, рекламных роликов и фотографий для журналов и плакатов.
Другое дело, что, проходя так называемые «auditions» - процесс отбора из сотен претендентов на роль - большинство соискателей, посылаемых на съемки модельными агентствами, отсеивается и, теряя время и предполагаемый заработок, остается ни с чем. Но, допустим, вам повезло, вас выбрали и вы отпозировали свое, снявшись в рекламном ролике или массовке. Не торопитесь радоваться в предвкушении получения тысяч долларов – если вы не член Актерской гильдии, то получите за полный съемочный день не более 70 долларов. Ну, в лучшем случае, пару сотен...

ЖЕСТКИЙ ОТБОР В УСЛОВИЯХ КОНКУРЕНЦИИ
На съемки передачи People’s Court для канала CBS я попал благодаря протекции все того же знакомого менеджера.
– Если бы владелица агентства знала, что ты не снимался у нас для «портфолио», она бы меня уволила, - не без кокетства заметил он, давая мне адрес места, где проходят съемки.
В People’s Court прямо на глазах у телезрителя судья выслушивает истцов и ответчиков и тут же единолично выносит решения. Это так называемый «малый суд», размер исков по нему обычно не превышает 3000 долларов. Судья Мэрилин Милиан и судебный пристав (имя забыл) – звезды американского телевидения, при том, что они являются всамделишными судьей и приставом, а судебные приговоры принимаются к исполнению в обязательном порядке. Продюсер «шоу» и его команда по всей стране выискивают в «малых судах» необычные или, напротив, совсем уж типичные случаи. Истцам и ответчикам за то, что согласились принять участие в передаче, впоследствии выплачивается изрядная сумма, так что, как правило, никто в накладе не остается, даже проигравшая сторона. Публика в зале заседаний формируется частично из людей, присланных агентствами (этим платят по 45 долларов за полный рабочий день), частично из энтузиастов, желающих «забесплатно» покрасоваться на экране, частично из завсегдатаев, ставших таким же неизменным атрибутом шоу, как и главные действующие лица (среди этих есть и получающие зарплату и присутствующие «за так»).
Я прибыл в здание на Ист 37-й в 8.45 ам - с опозданием на 15 минут, но невозмутимый секьюрити все равно записал мое имя и отправил меня на 7-й этаж. Двери лифта открылись, и я оказался лицом к лицу с толпой, сидевшей в четыре ряда лицом ко мне – человек не меньше пятидесяти. Все они, показалось мне, посмотрели на меня. Кто-то засмеялся. Уродливый толстый мужик во втором ряду пробормотал что-то вроде:
– Гляди-ка, еще одного принесло...
Симпатичная женщина, читавшая книжку, подвинулась, и я сел рядом с ней. Через полчаса я обнаружил, что во втором ряду справа от меня две девушки болтают по-русски. Потом к ним присоединился полный мужчина лет 50-ти из первого ряда. Одет он был, примерно, как Борис Сичкин в роли Бубы Касторского. Поглядев на него, я почему-то подумал, что его в массовку не возьмут. Слишком нестандартная внешность, предполагающая даже, прости Господи, некоторые психические отклонения. Сам-то я по совету приятеля-менеджера пришел в темном костюме и бежевом свитере. Когда он первый раз увидел меня в этом «прикиде», то заявил:
– Тебе бы приличный английский плюс зубы вставить – я бы из тебя в два месяца сделал «суперстар».
Что ж, для успеха всегда не хватает самой малости, если человек - лентяй...
9.15 ам. Из двери сбоку выходит чернокожая девушка, невысокая и худенькая.
– Всем привет, - говорит она, и аудитория оживляется. – Кто здесь из агентства Стэнли, поднимите руки! Остальные свободны - за исключением тех, кого знаю... А то что-то вас сегодня много.
Я поднимаю руку вместе с доброй половиной присутствующих. Глядя на нас, пришелица с удовлетворением кивает.
– О, ты опять здесь! - обращается она к невысокой полной брюнетке. - Ну, сегодня будешь сидеть в первом ряду, обещаю.
– Как жизнь? - спрашивает она у пожилого, сухого, как жердь, дядьки. – Успел за это время жениться еще раз?
Публика просыпается и подтягивается под цепким взглядом «кастинг-директора».
– Меня зовут Кэйт, если кто не знает, - громко объявляет она. - Можно Кэти. Но это для тех, с кем познакомимся поближе. Мне нужно будет пятнадцать человек. Кто останется, будет с нами до вечера. Сегодня длинный день, очень много «кейсов». Начнем съемки в 10.30, закончим в 6.00. В 3.00 - получасовой перерыв...
Отбор участников происходит просто – сначала встает первый ряд и заходит в комнату, заставленную софитами и аппаратурой. Второй ряд пока сидит в ожидании. Перед комнатой стоят двое здоровенных секьюрити с жезлами-детекторами и, обыскивая публику, заглядывают в сумки. Не проходит и пяти минут, как почти весь ряд вываливается из комнаты. Внутри осталось человека три. Я оказался прав - «Бубу Касторского» в участники передачи не выбрали.
– Не слишком-то я и хотел, - громогласно по-русски объясняет он молодящейся худой женщине с внешностью артистки «больших и малых театров». – У меня сегодня еще одна проба – в Life&Style. Пока, удачи.
И вместе с другими забракованными исчезает в лифте.
Личность вашего покорного слуги заинтересовала «кастинг-директора», и я оставлен в зале с софитами. Обе русскоязычные женщины - тоже. И то сказать - на фоне окружающих мы с нашей манерой одеваться, с нашими европейскими лицами, умными глазами и пропорциональными фигурами выглядим, как арабские скакуны в табуне лошадей Пржевальского. Утрирую, конечно...
– Иди, запиши свое имя и найди себе пока женщину, - тонко шутит Кэтти. Вероятно, это комплимент. Остальные подобострастно смеются. «Эх, и сказал бы я тебе! - горько думаю я. – Понимала бы ты только по-русски». Но она точно не поймет – поэтому, молча пожав плечами, я удаляюсь. Оставляю свое имя и телефон усатой дамочке, сидящей в конторке за углом и решаю последовать совету «кастинг-директора». Знакомлюсь сначала с одной русской девушкой, затем - с другой. Даму с артистической внешностью неопределнного возраста зовут Таней. В Америке она с 1987 года. Основное ее занятие по жизни, как я понимаю, – ловля «богатеньких буратин». Но, судя по манере держаться и неестественному смеху, в этом она несильно преуспела, несмотря на внушительное количество заявленных мужей, а также наличие дачи где-то в Каталонии. Опытным взглядом пройдясь по мне и поняв, что здесь, несмотря на роскошный костюм, ловить нечего, она переключается на какого-то сомнительного, не первой свежести американца... Вторую, лет 25, девушку зовут Лена. Она студентка. Английский у нее почти никакой - всего три месяца, как она приехала по гостевой к маме из Питера, подрабатывает уборками на «кеш». Через три месяца собирается назад, а пока использует любую возможность, чтобы заработать... В это время в холле появляется Кэти и всех зовет на съемочную площадку.

ВСТАТЬ! СУД ИДЕТ!
Мы оказываемся в типовом судебном зале с несколькими рядами деревянных скамей со спинками и двумя маленькими трибунками для истца и ответчика, глядящих на расположенный на небольшом возвышении стол для судьи. Зал ярко освещен, на нас смотрят три камеры, причем одна выглядывает из небольшого окошка над судейским столом. Четвертая, как я понимаю, снимает из двери за нашими спинами. Появляется новое лицо – очень активная блондинка, которая, придирчиво рассматривая каждого участника, рассаживает нас в одном ей понятном порядке, по несколько раз заставляя людей двигаться и меняться местами. Затем, одной рукой прижимая большой наушник, она поднимает другую, призывая к молчанию. Из динамиков раздается голос ведущего, который рассказывает предысторию тяжбы и представляет ее участников. В зале появляется пристав, лицо его кажется мне знакомым. Далее вводят участников драмы. Истица – очень солидного вида пожилая американка, чувствуется, из очень обеспеченной семьи. Ответчики – молодой, приличного вида человек и пожилая женщина – представляют интересы турагентства, которое истица обвиняет в махинациях с ее кредитной карточкой...
Пристав поднимает руку, произнося что-то наподобие: «Встать, суд идет»... Все встают, и в зал, шелестя черной мантией, входит сама Ее Честь Мэрилин Милиан. Глядя на нее, я соображаю, что несколько раз смотрел эту передачу, поэтому узнал и пристава. Затем я вспоминаю, что одна из зрительниц этого шоу когда-то поразила меня наличием четырех больших колец, вдетых в мочку уха, и трех маленьких, вдетых в ноздрю. Да и взгляд ее вполне соответствовал облику – такой же ненормальный... Так и есть. Это создание оказалось моей соседкой слева – через трех человек.
Судья – человек необычный: очень темпераментная женщина с яркими чертами лица, очень грамотной речью и мозгами ученого. В течение получаса благодаря ей мы определили, что истица совершенно напрасно поссорилась со своей подругой, брокером турагентства, продавшей ей билет на самолет, который неожиданно для всех был признан недействительным, в результате чего наибольшие потери понесла клиентка... С неопровержимой логикой выяснилось, что виновато не турагенство, а авиакомпания, к которой и должна предъявить свои претензии истица, и исчислятся они будут, вероятно, в других, более весомых цифрах... Истице, впрочем, тоже было указано строгой Судьей на недопустимую халатность в обращении с кредитной картой – даже если операции с ней проводит твоя ближайшая подруга, ты сама должна отслеживать движение денег на ней, поскольку карта принадлежит тебе... Затем «кейсы» посыпались как из ведра. Был здесь и эмигрант из Зимбабве, который подал в суд на своего техасского друга за то, что тот, продав ему машину, никак не желал отдать «тайтл» на нее... Вскоре всем стало ясно, что, во-первых, поскольку истец – нелегал, то официально он не имеет права водить транспортные средства в США, а во-вторых, что его дружок –благодетель, продав ему машину, «нагрел» не только своего приятеля, но и страховую компанию – это и было целью всей комбинации... Следующий «кейс» я бы назвал пронзительным: судья приговорила к выплате штрафа цветочную компанию, неправильно доставившую венок на поминки сына истцов – пожилой итальянской пары из Бруклина. Самым смешным мне показался случай, когда жительница Бронкса (уборщица) обвинила бывшего коллегу (охранника) в том, что тот развратил ее несовершеннолетнюю дочь тем, что, продав истице компьютер, не объяснил ей, что в интернете можно случайно попасть на порносайт... Дочка «соподруги» не преминула, естественно, это сделать, после чего невинность ее была безвозвратно утрачена... Путем перекрестного допроса, мастерски проведенного Ее Честью, истица призналась в том, что некогда имела интимные отношения с ответчиком, а после того, как они по его инициативе прекратились, затаила обиду - именно это и явилось настоящей причиной судебного разбирательства по национальному телеканалу...
О странах, законах
и крепком здоровом сне
К тому времени, когда было рассмотрено 6 «кейсов», седалище мое от непрерывного сидения гудело, наводя на печальные мысли о зарождающемся геморрое. Слава Богу, что в перерывах между «кейсами» разрешалось бегать в туалет. Но вот объявлен «ланч-брэйк», и мы с Леной, все это время сидевшей с умным видом в первом ряду, рванули в близлежащую пиццерию закусить. Пока мы ели, Лена настойчиво расспрашивала меня, о чем шла речь в предыдущих «кейсах», затем как-то неожиданно разговор перескочил на политику...
– Вот вы все здесь не любите Путина, - с какой-то даже обидой сказала Лена, - а в России все, наоборот, очень даже его любят... За что вы его не любите-то? Что он такого сделал?
– А врет он все, - ляпнул я, растерявшись. – Потому его здесь и не любят.
– Да что он врет-то? – горячо заступилась за своего президента русская патриотка, но в этот момент я взглянул на стенные часы, и мы бросились вон, боясь опоздать ко второй части представления.
Поднимаясь в лифте, я думал о том, до чего же все-таки россияне не привыкли к трезвому взгляду на власть: и ведь, действительно, в кои-то годы появился во главе государства молодой, непьющий, не вор, не дурак, не о себе думает, а о народе, и больше всего его, как и любого простого гражданина, заботит порядок в стране. Ну а если перегибает где или чего не так получается – так он же человек, как все мы, а человеку свойственно ошибаться... А ежели где соврал, значит, так надо было, государственная такая была необходимость. Воров раскулачивает, опять же, бандитов в сортире мочит. Внешнюю политику хитрую ведет – уважать себя заставил и лучше выдумать не мог... Напугал вон всех – и внутренних и внешних... Говорит одно, а делает прямо противоположное? А как иначе-то? Это же ведь политика! Это ж тебе не на кухне разговоры-то разговаривать... А что суды ему подчиняются, так пусть уж лучше приказания президента выполняют, чем бандитские какие-нибудь, как это было года четыре назад... И не надо смешить людей, утверждая, что суды подчиняться должны закону... Законы, во-первых, людьми написаны... А во-вторых, всем известно, закон – что дышло...
После обеда разбиралось всего три случая. Один оказался настолько сложным, что после того как в течение часа была задействована национальная база данных, судья все равно не смогла вынести решения, поэтому перенесла суд на следующий день... Мне же запомнился случай с начинающей блюзовой певицой, обвинившей своего звукопродюсера в том, что, взяв с нее деньги, он записал ее демо-альбом на очень низком художественном и качественном уровне. После того как все до одурения наслушались одной и той же песни, текст которой иронически гармонировал с темой иска: «Я все равно буду любить тебя, даже если ты меня обманешь...», решение было вынесено не в пользу истицы. Суть его я бы сформулировал так: «Не вложив деньги, прибыли не получишь. А что вы хотели за 600 долларов, милая моя?» Судья выразилась помягче, учитывая талант истицы...
Тут меня отвлекла моя соседка, пожилая негритянка из Гвианы. В разгар съемок она неожиданно заснула. Я ткнул ее локтем в бок, и она, вздрогнув, открыла глаза. После чего заснула окончательно. Ее вывела из зала блондинка, рассаживавшая людей. На четвереньках прокравшись к нам между рядов, она подергала спящую за рукав и бесшумно утащила ее за дверь.
К концу съемочного дня я уже просто не мог сидеть. Признаюсь честно: это была нелегкая работенка, и 45 долларов за такое издевательство над организмом – сумма явно недостаточная. Шутка ли сказать, целый вечер после этого я наслаждался ходьбой на месте, не в силах присесть даже на краешек стула, а затем сразу бухнулся в постель. Поэтому больше в People’s Court я не ходил. Несмотря на соблазн сфотографироваться со знаменитостями и даже перекинуться с ними «парой ласковых».
А недавно мне опять позвонил мой приятель из модельного агентства:
– Слушай, есть работа на 700 долларов. «Коммершиал» о кошерной пище. Нужен человек твоего возраста, твоей внешности, с русским акцентом. Ермолку не забудь нацепить. Будешь изображать экзекьютив-директора кошерной компании по имени Билл, понял?
Когда я приехал к месту съемок, там уже ошивалось представительных мужиков штук 20. Все они нервно ходили, повторяя вслух какие-то слова... И все, в отличие от меня, замечательно говорили по-английски. «Зато у меня единственного есть русский акцент», - успокоил я себя и заглянул в текст, лежавший на столе. В нем кто-то уныло спорил с кем-то о качестве выпускаемой продукции...
Тут появился режиссер, усталый мужик примерно моего возраста.
– Кто тут экзекьютив? – спросил он.
Поднялось человек восемь, включая меня. В сценарии их было двое...
Нас попросили затеять перепалку. Честно говоря, я так и не понял, о чем спич – слишком быстро они все говорили, к тому же я не успел прочитать сценарий. Поэтому, когда один из претендентов внезапно обратился ко мне и спросил что-то вроде: «А ты кто такой?» я, вспомнив Паниковского, не растерялся.
– Нет, это ты кто такой? – сказал я. – Я тебя вообще первый раз вижу.
Все замолчали и обалдело уставились на меня.
– Но это неважно, - продолжил я, ободренный успехом. – Кем бы мы ни были, мы должны научиться работать вместе...
– Вы из России? – с интересом спросил режиссер.
– Йес, - ответил я.
– А из какой ее части?
– Из средней...
– Спасибо, - сказал режиссер. – Достаточно. Все свободны. Вам позвонят.
Но мне почему-то кажется, что вряд ли...