Елена Тилькина

Возможно, вы запомнили наши публикации о благотворительном художественном аукционе, организованном популярнейшей организацией UJA Federation, в течение более чем 130 лет помогающей вдовам, сиротам, больным и бедным, а на этот раз – семьям погибших в черный вторник 11 сентября во время чудовищного теракта. Низкий поклон тем художникам (а представлены были мастера настоящие), пожертвовавшим свои картины, рисунки, фотографии, каждая из которых – результат огромного труда. Много сил, времени и души вложили в подготовку и проведение аукциона молодые сотрудники русского отдела федерации Александр Гольдин, Марина Шапиро, Борис Ингберг, Женя Рахмановский… Всю эту благородную акцию можно назвать молодежной. Поэтому рассказ о художниках, отдавших свои работы, чтобы помочь людям, мы начнем с самой молодой участницы аукциона.

С художницей познакомилась я заочно, внимательно просматривая престижнейший американский искусствоведческий журнал “Manhattan Art International” и «вылавливая» имена «наших» – тех, кто, подав заявку на участие в конкурсе, ежегодно объявляемом журналом, выиграл. Заявок – тысячи. Поэтому сначала придирчивое жюри отбирает те работы, которые станут конкурсными, ну а уже потом, в два этапа, определяет победителей. Лена в их числе, а это ох как много значит: сразу – приглашения на авторитетные выставки и смотры, открытая дорога в американские художественные союзы и даже предложение поставить свои полотна на всемирно известный аукцион Сотби, а это, как говорится, уже своего рода знак качества.
Колокольчиком звенит это, будто из метерлинковской сказки о синей птице, имя: Е-ле-на… Тиль-ки-на… Невольно повторила его несколько раз. А вот повидалась я с Леной на большом художественном форуме стариннейшей и, опять же, престижнейшей Американской ассоциации женщин – художниц (ее возглавляли в разные годы и первые леди, и известные общественные деятельницы, и прославленные художницы). Кстати, дорогие соотечественницы, которых Бог и способность творить привели в искусство, телефон Ассоциации (212) 675-1616. Адрес: National Association of Women Artists, 41 Union Square West Room 906, New York, NY 10003.
Дерзайте.
Тогда, после жесточайшего смотра-пересмотра, на выставку принято было очень интересное, напряженно эмоциональное полотн. Тема? Опять женщина, опять ее история, опять шагаловское «копание в естестве» женской души – ищущей и смятенной. Женщина, движущая колесо истории и колесо жизни, но остающаяся самой собой – возлюбленной, матерью, личностью, высоко несущая знамя неугасающей женственности, ухитряющаяся не быть пустой мечтательницей (этого она себе позволить просто не может), но мечтать, всегда мечтать – о любви, о сильной и надежной мужской руке, о счастье, о душевном тепле и покое. Покое?
В том страшном мире, в то жестокое, непредсказуемое время, в которых мы живем, когда над головой грозящий упасть меч? Картина многопланова. В коллаже непересекающиеся во времени и пространстве белорусские местечки, более других сохранившие свой облик, образы, пришедшие из детства. Рассказы чудом спасшегося деда о мясорубке Холокоста сжались в крик ужаса, в желтую линию смерти. Как у Давида Шраер-Петрова, столь же выразительно, жестко, гневно:

И желтых лап трилистные прыжки,
И желтых листьев шелест роковой,
И желтых век недужные грешки,
И желтых звезд навязанный конвой…

И совсем уж неожиданно для сюжетного полотна, в центре которого ее величество Женщина, властительница любви и неустанная труженица, - граффити, непременная составляющая всех тилькинских картин «женской» серии. Граффити – подчас восхищающие, подчас раздражающие самодеятельные росписи нью-йоркских стен, мостов, туннелей, ставшие, в общем-то, привычными. Считают их, чаще всего, безобразием и хулиганством, с искусством никак не согласующимся. Художница такое определение не поддерживает. «Нет, - утверждает она, - часто это попытка самовыражения, своеобразный рассказ о себе. Явление чисто молодежное, знамение времени. В граффити можно найти не только блестки таланта, но и интересные мысли, рождение современной символики, живописный сленг. Можно даже определить стилистику такой вот настенной, наскальной даже живописи как символизм, а вернее – неосимволизм».
Скажу по совести, впервые довелось мне столкнуться с попыткой профессионального и социологического анализа граффити как зримого выражения неодолимого желания подростка или совсем молодого человека заявить о себе, быть понятым, выплеснуть свою боль, свой протест, свое несогласие с несправедливостью и жестокостью взрослого мира.
Не случайно картина получила широкую известность: она украшает обложку сборника поэм известнейшей в Америке Анны Бэбсон; несколько работ Тилькиной (этой же «женской» серии) приняты в вашингтонский музей женского искусства; художницу пригласили расписать фойе нового отеля-небоскреба в Аргентине; и, наконец, картины часто и охотно покупают.
Стилистику сложносюжетных работ Елены Тилькиной можно обозначить как фигуративный символизм, а саму символику так: наше жгутом скрученное бытие – глазами молодых. И это очень важно потому, что в серьезном искусстве встречается нечасто, а у Тилькиной не только видено острым глазом художника, не только понято и прочувствовано мозгом и сердцем, но и наверняка связано с чем-то сокровенным и личным точно так же, как ее исповедальные женские истории. Господи, кого из нас не распинала судьба, что только не преподносила, как не терзала. Одну, бессчастную, – на полную катушку, другую, посчастливее, – поменьше. Но пережито – страшно вспомнить. Вы, ровесницы мои, скажете, молодым, дескать, не пришлось. Но, увы, это не так, и на их долю хватило. Вот у Леночки сейчас успех. Но ведь каким трудом, каким упорством, какими невероятными усилиями заработанный. Как часто линию ее судьбы, с детства, пересекала полоса препятствий. Но выстояла, выдюжила, и звенящее ее имя стало известно – не Конотопу, не здешнему Смолвуду малюсенькому, а Нью-Йорку, столице мира, столице искусства. Трижды виват!
Ближайшая значительная выставка, где будет представлена работа Тилькиной, - снова в Ассоциации женщин-художниц. Выставка тематическая – автопортрет. Это по-настоящему серьезно. И хотя каждая работа Елены – от своего имени, о себе, а женская фигура всегда несет черты самой художницы, но автопортрет как таковой, в котором мастер отражает то, что ему представляется самым главным, самым важным в себе и в жизни, вольно или невольно приоткрывает нам свой внутренний мир, свои мысли и чувства, даже характер, это доподлинно рассказ о времени и о себе, как эпиграф, к которому слышатся слова Мандельштама:

Сохрани мою речь навсегда
За привкус несчастья и дыма.

Анна Хейфец, внучка великого музыканта Яши Хейфеца, для обложки буклета и приглашения на концерт, посвященный памяти жертв нападения на Нью-Йорк 11 сентября, выбрала акварель Елены Тилькиной, ее букет, полный нежности, очарования и скорби. В дивных акварелях молодой художницы живет настроение: торжествующие хищные пионы пугают, заставляют оглянуться, вспомнить о содеянном, о непоправимых ошибках, о горьких потерях; смеющиеся соцветия дикой розы подскажут слова любви, а яблоневый цвет подарит улыбку и душевный покой. И чудо – эти цветы пахнут, мы словно ощущаем их аромат, свежесть листвы, терпкость фруктов. И еще: в акварелях Тилькиной нет столь свойственной натюрморту статичности. Динамика, ощущение живого листка, цветка, плода, трепет лепестков достигаются, прежде всего, путем выбора определенных цветовых отношений и реализации особого художнического видения и, конечно же, высокого профессионализма, подаренного великой русской художественной школой.
Что еще свойственно произведениям Тилькиной – и живописным полотнам, и рисункам? Поэтичность. Поэзией насыщено, поэтическим взглядом на мир рождено все, что она сотворила. В том числе и ее короткие, но очень емкие рассказы – воспоминания о детстве, которые я назвала бы стихотворениями в прозе. Они опубликованы в израильском литературном журнале (его интернетовская страничка .
www.mimaamakim.org
Не обделила Лену природа ни талантом, ни красотой. Помните, у Гомера: «С гор величаво спускалась тонколодыжная дева». Такая она – высокая, очень стройная, отличной формы ноги растут откуда-то от плеча. Вполне могла бы стать манекенщицей. Вот только лицо – не с пустыми глазами и стянутым в злую улыбку ртом. Оно озарено разумом и вдохновением. А те работы Елены Тилькиной, которые мы вам показали, - новый вклад в изустную галерею «Русского базара».