БАЛЕРИНА-АССОЛЮТА АЛЕКСАНДРА ДАНИЛОВА

«Дягилев говорил обо мне, что мой танец, как шампанское... “
Из интервью с Даниловой
В октябре этого года исполнится сто лет со дня рождения еще одной балерины, чье творчество связано с именем Баланчина и Дягилева, балерины-ассолюта Александры Даниловой. «Шурочка”, называли ее друзья и партнеры по сцене. На кинофестивале документальных фильмов о балете, который прошел надевано в Линкольн Центре, я видела посвященный ей фильм 1983 года «Размышления о танце”. В фильме 79-летняя Данилова рассказывает о себе, репетирует с танцовщиками балет «Пахита”, причем сама показывает и танцует со своим партнером Франклиным куски из балета. Я познакомилась с Даниловой приблизительно в эти же годы, бывала в Школе американского балета, где она вела классы, на репетициях. Данилова всегда приходила с аккуратно уложенной прической (как будто только что из парикмахерской), кокетливо одетая. Во всяком случае, неизменный платочек, заткнутый за пояс, гармонировал по цвету с репетиционным платьем. Всегда склонная к юмору, приветливая, доброжелательная. В том же 1983 году я и взяла у нее интервью о тех немногих годах, которые она танцевала в России, на сцене Мариинского театра и о встрече с Дягилевым.
Александра Данилова родилась в Петергофе, закончила Петроградское театральное училище у таких знаменитых педагогов как Е. П. Гердт, О. О. Препображенская и др. Участвовала вместе с Баланчивадзе в его экспериментальных работах, танцевала в знаменитой «Танцсимфонии” Лопухова. Федор Лопухов, который руководил тогда балетной труппой Мариинского театра, выделял молодую танцовщицу, она исполняла ведущие партии классического и современного репертуара. В 1929 году месте с Баланчиным, его женой Тамарой Джеверджеевой и танцовщиком Николаем Ефимовым уехала в гастрольную поездку. Как я уже рассказывала в статье о Баланчине, Дягилев пригласил их приехать в Париж. Сама Данилова смешно рассказывает об этой первой встрече: «Я с ним встретилась у мадам Серв. Она устроила чай у себя в особняке. То есть, Дягилев попросил ее устроить этот чай, чтобы встретиться с нами. Были приглашены Георгий Милитонович, Тамара, Николай Ефимов и я. Ну, я тогда особенно с Дягилевым не разговаривала. Баланчин и Джева станцевали номер. А потом Дягилев меня спросил: «А Вы что можете показать?” Я ужасно удивилась и сказала, что я - артистка Мариинского театра, и что если я хороша для Мариинского театра, то я, конечно, хороша и для него. Он засмеялся. Я молодая была, с фанаберией. Мариинский для меня был как храм, и все, что там было, было, самое лучшее. Он это понял и засмеялся. И никогда не имел против меня зуб. Мы потом оба смеялись над этой историей. Но я всегда немного его боялась. Он не располагал к простым отношениям. У него в голове всегда было столько мыслей. Он был окружен необыкновенными артистами: Стравинский, Пикассо, Матисс... Дягилев никогда не садился завтракать, если с ним за стол не садилось меньше чем 12 гостей. Он и меня приглашал, особенно последнее время. Я думаю, он ценил мою работу. Дягилев всегда говорил, что мой танец, как шампанское. Поэтому, например, в «Лебедином озере” у меня всегда был больший успех в роли Одиллии, чем в роли Одетты”.
Действительно, Дягилев ценил Данилову. 26 июля заканчивались гастроли «Русских сезонов” в Лондоне. На заключительном концерте Данилова танцевала главную роль в «Свадьбе Авроры” (последний акт «Спящей красавицы” Петипа/Чайковского). После окончания спектакля Дягилев собрал труппу на сцене Ковен Гардена, с энтузиазмом рассказал о планах на следующий сезон. Дягилев поблагодарил труппу за успешную работу в предыдущем сезоне и сказал: «Я не могу поцеловать каждого из вас, я поцелую за всех вас Шуру”. Поцеловав Данилову, он распрощался с труппой, как оказалось - навсегда: через месяц Дягилев умер в Венеции.
Данилова выступала много и очень успешно в Европе. На нее ставили балеты хореографы самых разных направлений, от Баланчина до Брониславы Нижинской. В преддверье надвигающейся войны она покинула, как и многие русские артисты, Европу и уехала в Америку. В Америке, как я писала в предыдущих статьях, балет только зарождался, во всяком случае, не был известен как искусство всем и каждому, как сегодня. В фильме Франклин, ее постоянный партнер, с которым Данилова приехала на гастроли в Америку, рассказывает, как к нему пришел корреспондент радио и стал задавать вопросы: «С чем вы приехали? Что вы показываете?” «Мы привезли балет”, - ответил Франклин. - «Я понимаю, балет, -перебил его корреспондент, - но что вы будете делать? Петь? Разыгрывать скетчи?”
«Американцы нас приняли сначала с удивлением, - говорила мне Данилова, - не знали, что о нас думать. Говорили, что ничего подобного не видели. Потом стали о нас писать, стали нас хвалить и ругать, словом, полюбили. “
Данилова была любимой балериной и Баланчина в тот парижский период. Данилова была дружна с ним и в школе, с ним и с ученицей Тамарой Джеверджеевой. В своей книге «Шура”, которую Данилова опубликовала в Нью-Йорке в 1988 году, она рассказывает эпизод, о котором можно только сказать: «хотите верьте, хотите - нет”. Как-то целая компания, включая Баланчина, Шуру и Тамару, встретили на улице цыганку, которая пристала к ним: «позолоти ручку, скажу правду”. Со смехом дали цыганке денег. «Вы только что поженились”, - сказала цыганка молодоженам. Сообщение опят- таки было встречено смехом: мало ли кто при цыганке мог сказать об этом факте! «Дай еще денег, скажу, что вас ждет”... «Брак ваш будет недолгим, его разобьет одна из ваших близких подруг, ее зовут А... “ Дали еще денег. «Ее зовут Александра”. Все снова засмеялись, а Шура покраснела и возмутилась. Но запомнила... А в Париже предсказание цыганки сбылось. Баланчин ради Даниловой разошелся с Тамарой. Вернее сказать, разъехался с Тамарой, поскольку официально разойтись они не могли, документы об их браке остались в России. В книге Данилова описывает это время в очень характерных для нее словах. Она не пишет, что воспылала любовью к Баланчину. Когда он признался ей в любви, она была изумлена и спросила: «А как же Тамара?” «Я не люблю ее больше”, - ответил Баланчин. Этого было достаточно. Тамара, которая все поняла, бросила труппу и уехала в Америку. Шура подумала... и стала гражданской женой Баланчина. Разрыв отношений произошел после смерти Дягилева и по ее инициативе, хотя она предложила этот разрыв скорее, чтобы «взбодрить” отношение Баланчина к себе. Поскольку Баланчин часто уезжал по приглашению других театров ставить балеты, Данилова написала ему письмо... Но как это часто происходит в подобных ситуациях, просчиталась: Баланчин ответил на ее предложение разойтись письмом: «поступай, как хочешь”. Позднее Данилова напишет, что разрыв был все равно неизбежен, что Баланчин увлекся очередной балериной, делал ее своей музой, ставил на нее спектакли, а затем остывал. Как говорил опять же позднее сам Баланчин: «Я никогда не бросал ни одну из моих жен. Все они бросали меня. Женщины, на которых я женился, они были моими Музами... Когда вы молоды, вы делаете много ошибок. Сейчас я думаю, что я вообще не должен был жениться ни на одной из них. “
Но в то время, спровоцировав развод с Баланчиным, танцовщица оказалась в сложной ситуации: без постоянной работы, без поддержки... Страдала ли она?
Я спросила ее в своем интервью: « Вы танцевали Жизель? Любили ли Вы эту роль? («Жизель” - это классический балет о девушке, сошедшей с ума из-за любви).
«Танцевала, - ответила Данилова. - Раз танцевала хорошо, несколько раз - плохо. Подумала и сказала себе: не хочу танцевать «Жизель”. Потому что не могу себе представить, чтобы я сошла с ума от любви. Раз не веришь в эту партию, незачем и танцевать”.
И тогда я спросила ее впрямую: «Какое место Вы отводите в своей жизни личным отношениям?” - «Личная жизнь не так важна, как искусство”, - ответила Данилова.
«Когда Вы выходите на сцену, Вы черпаете для своей роли что-нибудь из своей личной жизни?” - продолжала я свои вопросы. И услышала редкий для актера ответ: «Нет. Я считаю, что личная жизнь не имеет ничего общего со сценой. Единственная связь: если вы несчастливы в своей личной жизни, вы можете быть счастливы в танцах, и это заменит ваши потери в личной жизни. Сцена дает замечательное удовлетворение”. Пожалуй, я впервые услышала, что творческая жизнь не связана с личной!
И действительно, Данилова не пропала, не сошла с ума, как Жизель, напротив, она много танцевала в Европе, затем, как я говорила, переехала в Америку и стала едва ли не самой любимой классической балериной американцев. Опять же, как я писала в предыдущих статьях о Баланчине, он не взял ее в свою американскую труппу, сказав, что она для его театра - стара. Было тогда Даниловой 28 лет, и она была в расцвете сил. Но Баланчин предпочитал работать с молодыми...
Данилова все-таки работала позднее с Баланчиным, она восстанавливала вместе с ним старый балет «Копплеия” (он и сейчас - в репертуаре театра), а затем переносила эту версию в разные театры мира. Почти до конца своей жизни преподавала в школе, основанной Баланчиным. Умерла Данилова в Нью-Йорке, в 1997 году.
Предлагаю читателям отрывки из моего интервью с Даниловой, которые могут быть интересны всем, кто интересуется русским балетом.
Меня интересовала в основном работа Даниловой в России. Поэтому я спрашивала ее о навсегда потерянных для нас балетах Лопухова. Он первый, еще до Фокина поставил «Жар-птицу” Стравинского.
Н. А.: Вы танцевали в России «Жар-птицу” Федора Васильевича Лопухова. Как Вы сегодня считаете, это был интересный балет?
А. Д.: О, да... У Лопухова вообще было много интересных идей. Он тоже, как и Баланчин был художником авангарда и очень любил молодежь. Когда было трудное время, голод, он нам говорил: «Ну что же, что голод. Не сидите без дела. Займитесь чем-нибудь. Учите иностранные языки, учите историю искусств”. Он, как и Дягилев, ко мне хорошо относился, посылал меня слушать симфонические концерты. Так сказать, воспитывал артистически. Лопухов, Баланчин и Дягилев воспитывали меня «театрально”.
Н. А.: Что такое хореография «Жар-птицы” Лопухова? Модерн? Классика?
А. Д.: Это было то, что сейчас называют «неоклассика”. Я, например, делала гран-батман на пальцах. Тогда это было совершенно ново в балете. Это движение было слишком смело для того времени, для классического танца.
Н. А.: Вы танцевали и «Жар-птицу” Фокина. Вам было над ней также интересно работать?
А. Д.: Нет, неинтересно. Я даже иногда вставляла в фокинский текст что-нибудь от Лопухова, лопуховский текст был интереснее.
Н. А.: Считаете ли Вы, что Баланчин начал работать в направлении, которое начал Лопухов?
А. Д.: Нет, Баланчин был гораздо талантливее!
Н. А.: Я говорю не о результатах работы, а о направлении.
А. Д.: Да, Лопухов имел влияние на Баланчина, но больше - Касьян Голейзовский. Голейзовский был талантливее Лопухова. У Лопухова было в голове больше идей, но ему не хватало хореографической фантазии. Он не мог перенести свои идеи на сцену в интересном виде. Когда мы работали с Георгием Милитоновичем, из него фантазия била, как фонтан. Например, когда приходил Дягилев и говорил: «Вот это место, Жорж, немножечко измените”, Баланчин отвечал: «О, сейчас!” И тут же сочинял другое движение. Или когда у артистов что-то не очень хорошо выходило, Баланчин говорил: «Нет, не выходит, давайте сделаем что-нибудь другое”.
Н. А.: Какую хореографию вы предпочитали танцевать, классическую или современную? Сюжетный балет? Бессюжетный?
А. Д.: Мне нравилось танцевать хорошую хореографию, мне все стили нравились.
Н. А.: Вы работали с Михаилом Фокиным?
А. Д.: Только когда была маленькая. Он репетировал «Павильон Армиды” и потом я была занята в его детских танцах к опере Грига «Орфей”. Мы танцевали амурчиков, у нас были лук и стрелы. Стрелы были настоящие, мы должны были по-настоящему стрелять, так что стрелы летели прямо в оркестр.
Н. А.: У Вас были постоянные партнеры?
А. Д.: Я танцевала с Лифарем, с Долиным, с Войцеховским. Великолепный был танцовщик. У него ноги были, как руки на пианино, такой он был музыкальный, ритмичный.
Н. А.: Что Вам нравилось в Ваших партнерах? Что Вы в каждом из них предпочитали?
А. Д.: Трудно сказать. Партнеры - это как наши сценические мужья. Мужья на сцене. В России у Лопухова я танцевала с Шавровым.
Н. А.: Хороший был партнер?
А. Д.: О да, дивный! Я в него моментально влюбилась.
Н. А.: А он в Вас?
А. Д.: Нет, конечно! Я была совсем девчонка, это была детская любовь. Когда мы с ним репетировали, он со мной здоровался. А когда я с ним встречалась в другое время, в коридоре или на улице, он не здоровался: он меня не узнавал. Так что я эту любовь оставила.
Н. А.: Ходили ли Вы на выступления русского балета, когда он приезжал в Америку?
А. Д.: Да, я всегда хожу смотреть их спектакли. Ленинградская труппа мне нравится больше, чем московская. Московские танцовщики немножко несдержанны в своем темпераменте. Ленинградцы более элегантные. Балет Большого театра я видела первый раз, когда они танцевали в Лондоне. Я видела “Ромео и Джульетту” с Галиной Улановой. Я ее по школе хорошо помню. После спектакля мы встретились на приеме. Как будто и не было всех этих лет! Мы поцеловались, сели на диван и разговаривали 5 часов подряд, всех вспомнили. Она замечательная танцовщица. Она мне сказала: “Как жаль, что я приехала на Запад поздно. Я уже не та, что была”. Но все равно она была замечательная Джульетта.
Н. А.: Как вы считаете, теперешний уровень ленинградского балета по сравнению с прошлым, это хороший уровень?
А. Д.: Уровень труппы не ниже, нет. Но они стали увлекаться разными трюками в классических балетах. Я считаю, надо осторожно относиться к классическому балету, не надо вводить в него акробатику. Например, не нужно в “Лебедином озере” делать высокую поддержку, не нужно, чтобы Принц уносил Одетту куда-то на вытянутой руке. Петипа - очень элегантный, у него есть свои поддержки, но не акробатические.
Н. А.: Что Вы думаете об американкой балетной школе?
А. Д.: Так все американские педагоги - наши ученики. Они все вышли из нашей школы. И Джоффри, и Арпино, и Фелд. Это все наши дети.
Н. А.: Вы считаете, что жизнь Ваша сложилась хорошо?
А. Д.: Очень счастливо! Я ведь не только танцевала, я ещё участвовала в мюзиклах. Первый раз в Лондоне, я танцевала в мюзикле “Венские вальсы” целый год каждый день,а иногда и по два раза в день.
Н. А.: Это утомительно, танцевать одно и то же каждый день?
А. Д.: Да, но к этому приходится относиться, как к чашке кофе. Вам утомительно каждый день пить кофе? Я выступала и на Бродвее. В последнем мюзикле “O’Captain” я танцевала с капитаном can-can и даже немножко говорила. А теперь Наталья Макарова делает то же самое на Бродвее. Русские на Бродвее! Браво! Потому что у русских артистов есть культура, и русские артисты талантливые.