ЕГО ЗВАЛИ ЗЮЗЯ

Он появился у нас в самом начале восьмидесятых, прибыв из Штатов, потому что в Европе, в Швейцарии, где мы тогда жили, компьютеры - и стационарные, и лэптопы, как он, наш Зюзя, стоили втридорога.
Но хотя компьютер предназначался мне, революции в моём сознании не произошло. Я восприняла его как пишущую машинку, разве что более современного обличья, тем более что недавно и с большим трудом отошла от традиционного писания ручкой - непременно черными чернилами! - на бумаге, самой дешевой, желтой, шершавой, называемой «газетный обрыв».
Компьютер, получивший кличку Зюзя (между прочим, мой «форд» зовут Паранька), мне, можно сказать, навязали, и я, будучи консерватором по природе, а в освоении техники полной тупицей, никакого доверия к нему не испытывала. В отместку, возможно, он пакостил мне изрядно. Сколько текстов уплыло! Я, правда, забывала их сохранять, но ругала не себя, а его, подозревая сознательную злонамеренность. А дискетки! Они постоянно куда-то девались, именно самые важные, то ли дело каракули на бумаге - стопроцентная надёжность. Хотя собственный почерк сама не всегда могла разобрать.
Короче, без любви, без взаимности, мы бы с Зюзей и расстались, но обстоятельства сложились так, что занесло меня в края, откуда ни по почте, ни с оказией свои сочинения в редакции газет, журналов нельзя было отправить. В Гаити, беднейшей из стран, жизнь заставила оценить по достоинству моего Зюзю, то есть освоить Интернет.
И - всё! Началась новая эра. Компьютер, давно заменивший Зюзю-пенсионера, и факс вытеснил, и телефон, справляясь не только с рассылкой моих текстов, но приблизив ко мне моих друзей, живущих в разных странах.
Да что там! С дочкой, живущей в Нью-Йорке, мы каждое утро друг друга приветствуем, обмениваясь посланиями точно, как по будильнику, в семь тридцать. И только тогда, облегчённо вздохнув, я принимаюсь за свои дела.
Писать-то можно хоть гусиным пером, куда важнее унять сердечную тревогу, и вот за это я своего первого Зюзю благодарю и раскаиваюсь за неласковое поначалу к нему отношение.