ЖАН РЕНО: «РАЗВЕ Я ПОХОЖ НА СЕКС - СИМВОЛ?»

Комедия Франсиса Вебера «Невезучие» стала главным событием только что прошедшего в Москве фестиваля французского кино. В главных ролях - Жерар Депардье и Жан Рено. Оба собирались приехать в Москву, но в последнюю минуту Жан Рено отказался от поездки. Он известен во всем мире по лентам «Подземка», «Голубая бездна», «Никита», «Леон», которые снял Люк Бессон, а также по картинам «Миссия невыполнима», «Годзилла», «Ягуар», «Васаби», «Роллербол» и т.д. Сегодня 54-летний актер входит в обойму мегазвезд мирового кинематографа. Жан Рено подчеркнуто скромен, дружелюбен, обаятелен и неотразим.
- Почему же вы не поехали в Москву на презентацию «Невезучих»?
- К моему великому сожалению, не получилось. Я еще не закончил работу над новым фильмом и должен был остаться в Париже.
- Ваши поклонники в России были разочарованы...
- Что поделаешь! Но я надеюсь, что однажды все-таки выберусь в Россию, в которой мне хотелось бы поработать. Однажды я провел в Москве несколько часов, но практически ничего не видел. Так что знакомство с вашей страной у меня еще впереди.
- По крайней мере, вы сыграли роль русского в ленте «Роллербол»...
- Да, но я полностью придумал этого колоритного персонажа, который, думаю, ничего не имеет общего с действительностью.
- Какими же вам представляются русские?
- Людьми симпатичными и открытыми, у которых трудная жизнь.
- Как вам игралось в «Невезучих» с Жераром Депардье, который исполнил роль бестолкового бандита-простофилю, тогда как вы - мрачного гангстера?
- Обычно с Жераром играть непросто, но у меня в силу моего характера никогда не возникает никаких проблем с другими актерами - пускай самыми великими. Я человек легкий и умею превосходно ладить с людьми, даже если они очень сложные. Я не ревнивый, не завистливый, а кино для меня - это только ремесло, которому я посвящаю лишь часть своего времени.
- С одной стороны, вы считаете семью главной ценностью в жизни, а с другой - у вас репутация секс-символа...
- Я сам удивляюсь, но секс-символом меня почему-то считают повсюду - особенно в Италии, в Японии, в Соединенных Штатах. Но, честное слово, я к этому не причастен и не намерен соперничать в этом смысле ни с Ричардом Гиром, ни с Брэдом Питтом. По темпераменту мне как-то ближе Вуди Аллен.
- Вы, кажется, не совсем равнодушны к славянскому шарму?
- Да, я был женат на польке (бывшая манекенщица Натали, у которой от Жана Рено двое детей. - Ю.К.). Славянская душа очень романтическая, восторженная, любящая жизнь.
- Вы едва ли ни единственный европейский актер, который сделал блестящую карьеру в Голливуде...
- Не я проявил интерес к Голливуду, а Голливуд ко мне. Да я и не знаю, почему это случилось. У меня нет никакого чудесного ключика, с помощью которого я открыл его двери. Чтобы остаться в Лос-Анджелесе, надо уметь говорить «нет» вещам слишком карикатурным. Обычно, когда в Голливуд приезжают иностранные артисты, на них сразу вешают тот или иной ярлык - либо убийцы, либо французского любовника и т.д. Поэтому актер должен избавляться от налепленной на него этикетки, менять регистры, роли, персонажи и делать то же самое, что у него хорошо получалось дома. Ни в коем случае нельзя попадать в голливудскую систему классификации, в их гербарий. Иначе - гибель. И если вы не говорите по-английскивы превосходно, то каким бы великим актером вы ни были бы, карьеры в Америке не сделаете.
- Как вам удается чередовать съемки во Франции и в Америке?
- Бывают годы, когда я снимаюсь только во Франции, тогда как в другое время я действительно чередую работу в Америке и в Европе. Я француз, и поэтому мне проще работать у себя дома, но и в Соединенных Штатах у меня нет никаких проблем. Может быть, такая легкость адаптации объясняется тем, что я эмигрант (его настоящее имя Хуан Морено. - Ю.К.). Мои родители родом из Андалузии, а я родился в Касабланке, в Марокко, а потом приехал во Францию. И когда я путешествую по свету, то в отличие от моих соотечественников стараюсь не быть французом-критиканом, пытаюсь понять других людей. Наверное, я немножко гражданин мира.
- Чем голливудские правила игры отличаются от французских?
- Прежде всего разница в деньгах, а это 60 процентов успеха. У американцев совершенно другие бюджеты. Далее, это вопрос рынка. Их фильмы идут во всем мире, тогда как французские - в основном во Франции и в других франкоговорящих странах. Отсюда и доходы у американцев несравненно более высокие.
- Что заставило вас отказаться от ролей в лентах о Джеймсе Бонде и в «Матрице»?
- Знаете, я не люблю говорить о ролях, от которых я отказался по тем или иным причинам. Иногда бывает, что предложение поступает в самый неподходящий момент. Часто это не имеет никакого отношения ни к качеству предлагаемой работы и никак не связано с симпатиями или антипатиями, которые я испытываю к тому или иному режиссеру. Обычно отказываюсь от ролей омерзительных персонажей, которые могут оказать на меня психологическое воздействие.
- Голливуд - это в первую очередь кинофабрика...
- Не только. Том Круз - это коммерческое предприятие, а Роберт де Ниро - большой артист. Или возьмем, к примеру, братьев Коэн. Они снимают фильмы высокохудожественные, которые одновременно хорошо продаются. Конечно, там есть актеры, которые достигают такого уровня известности, что поневоле становятся чем-то вроде бренда. Таков, в частности, Шварценеггер.
- Кино для вас - искусство или бизнес?
- И то и другое. В этом-то и состоит проблема. Коммерческая сторона сочетается в некоторых картинах с высокой художественностью. В этом отношении образцом является Чарли Чаплин.
- Почему же Америку совсем не интересует европейское кино?
- Прежде всего это связано с тем, что американцы иностранных языков не знают, а дублированные фильмы не любят. Заокеанская индустрия сделала все для того, чтобы не допустить их на свои рынки.
- После иракской войны Соединенные Штаты еще больше невзлюбили Францию и призывали к бойкоту всего французского. Вы от этого не пострадали?
- Все это коммерческие и политические трюки. Они никак не отразились на кино, которого не коснулась антифранцузская война. В «Матрице», например, сыграл французский актер Ламбер Вильсон. Тем не менее для американцев я по-прежнему остаюсь «френчи» - «французиком».
- Помнится, вы с режиссером Люком Бессоном хотели бросить американцам перчатку и создать европейскую школу кино, которая готовила бы режиссеров, операторов, актеров, способных выдержать конкуренцию...
- Нам так и не удалось договориться с французской администрацией. Но мы продолжаем заниматься этим делом.
- Нужно ли защищать России свой кинематограф от западного путем введения квот?
- Надо всегда иметь возможность снимать фильмы на родном языке в собственном отечестве. Для этого могут потребоваться либо квоты, либо государственные субсидии, либо налоговые льготы. Свой кинематограф следует защищать. А то, как это сделать, должна решать сама Россия. В противном случае рыночные законы приведут к тому, что у вас со временем не станет собственного кинематографа по той причине, что американская продукция, которая уже окупилась в собственной стране, продается за границей по очень низким ценам.
- Вы бы согласились сниматься в российской картине?
- Разумеется. Но все зависит от предложения и от момента. Хотя, должен признаться, я совсем не знаю русское кино.
- Может ли быть для вас стимулом высокий гонорар?
- Со мной это не проходит. Долгов у меня, слава богу, давно нет. Они остались в молодости, когда я был безработным актером или получал за съемки жалкие гроши.
- У вас сохранились профессиональные отношения с Люком Бессоном, фильмы которого принесли вам мировую славу?
- Нет, сегодня остались прежде всего связи дружеские. Для меня совсем не обязательно играть в фильмах режиссеров-друзей. Главное - это роль и то, с кем я снимаюсь. Я не делаю разницы между американским, европейским или японским кино. Важно, чтобы был хороший фильм.
- А у вас случались профессиональные неудачи?
- Конечно, несколько фильмов, на которые зритель не пошел. Как правило, чем больше снимаешься, тем больше вероятность того, что тот или иной фильм провалится.
- В свое время вы учились в театральной школе у Рене Симона...
- «Человек - это мыслящий тростник», - говорил он, повторяя слова одного из великих, и давал нам задание представить этот образ. Надеюсь, что и сегодня у меня это бы получилось.
- Вы не собираетесь вернуться на театральные подмостки, где сыграли первые роли?
- У меня есть несколько театральных проектов, но я продолжаю искать хорошую роль в хорошей классической или современной пьесе, которую сыграю, когда буду свободен от съемок. Я бы мог поучаствовать и в фестивале в Авиньоне.
- Вы придерживаетесь каких-то принципов, играя в кино?
- Актер должен играть честно, не лукавить в исполнении роли, не пользоваться одной лишь годами наработанной техникой, оставаясь равнодушным к тому, что он делает, и не испытывая никаких чувств.
- Вы ходите в кино, чтобы посмотреть себя на экране?
- Это случается со мной крайне редко, созерцать себя в кино мне не доставляет никакого удовольствия. Говорят, что актеры непременно Нарциссы, но когда я вижу себя на экране, то замечаю одни недостатки.
- Кого бы вы включили в свою актерскую команду «дрим тим»?
- В отношении актеров я всегда слишком пристрастен, и в свою «дрим тим» я бы набрал не самых великих, а тех, кого больше всего люблю или к кому питаю в данный момент симпатию. Все зависит от картины. Среди моих друзей есть потрясающие актеры второго плана. Или возьмем, к примеру, итальянца Роберто Бениньи. Это клоун, который вдруг сделал потрясающий фильм «Жизнь прекрасна!».
- Самым большим звездам французского кино сегодня за 50, за 60 или даже за 70 лет. Где же молодежь?
- Действительно, сегодня молодежи труднее пробиться и сделать карьеру. У них столько трудностей, с которыми мы не сталкивались. Молодежь пока не заявила о себе ни в кино, ни в литературе, ни в музыке.
- А каковы ваши литературные вкусы?
- Больше всего я люблю Виктора Гюго. Он для меня гигант.
- На днях Ален Делон провозгласил кончину кинематографа, сравнив его с бездыханным трупом. Его убийцы - телевидение, коммерция, деньги. «Я принадлежу к поколению динозавров, которое сразили карлики», - жалуется звезда...
- Бедный Ален! Опять он всем морочит голову своими выходками. Это проблема, которая касается только его. Хотя кино и находится в затяжном кризисе, время от времени на экраны выходят отличные ленты в самых разных странах, начиная от Японии, Бельгии, Испании и кончая бывшей Югославией. Дело не в стране, а в личности.
- Вы предпочитаете сниматься в комедии, в драме, в приключенческой ленте или в детективе?
- В комедии. Потому что мне в ней играть гораздо приятнее. Правда, хороших комедий становится все меньше и меньше. Смешить людей - дело нелегкое. Во Франции комических актеров больше нет.
- Ну а как же великий Пьер Ришар?
- Он давно ничего не делал смешного.
- Вам самому не надоело сниматься?
- Нет, я люблю съемки не меньше, чем 10, 20 или 30 лет назад. У меня куча предложений от различных режиссеров, но я стараюсь сниматься не больше чем в двух фильмах в год. Остальное время я посвящаю своей семье и детям, которых у меня четверо.