Любовь продажной не бывает...

Мир страстей человеческих/Советы потребителю. Выпуск №109

Ян СМИЛЯНСКИЙ

Проституция в Израиле: запрещать или поощрять? Наказывать ли клиентов? Помогать ли путанам, решившим порвать с древнейшей профессией?

Вскоре после открытия зимней сессии Кнессета лидер партии МЕРЕЦ Захава Гальон намерена вновь выставить на обсуждение законопроект об уголовной ответственности мужчин за пользование услугами проституток, который пытается провести с 2010 года. Надо заметить, что подготовленная ею версия законопроекта значительно шире этого предложения – она обязывает государство существенно увеличить помощь женщинам, желающим порвать с древнейшей профессией. В связи с этим мы решили поговорить как со сторонниками, так и с противниками этого законопроекта.

Заведующая одним из трех действующих при министерстве соцобеспечения центров помощи проституткам “Слаит” Наоми Зеэви-Ривлин, как и ожидалось, всемерно поддерживает законопроекта Захавы Гальон. По ее словам, почти все представительницы древнейшей профессии выбрали этот путь потому, что в детстве или подростковом возрасте стали жертвами сексуального насилия, и ни одна из них не стала проституткой добровольно, даже если сама утверждает именно так. За год через “Слаит” проходит около 300 женщин, и 75% из них говорят о желании начать новую жизнь, хотя удается это не более чем 40%.

В подтверждение своих слов г-жа Зеэви-Ривлин предлагает послушать одну из таких женщин – 37-летнюю Марину.

Как выясняется, мать начала “продавать” Марину соседям, еще когда той было 12 лет: сначала брала деньги просто за право ее потискать, затем дело дошло и до полноценного полового акта.

— И ты считала это нормальным?

— В общем-то да. Многие мамины подруги занимались проституцией, получили от клиентов деньги и дорогие подарки, и мне казалось, что так и должно быть в жизни. Но самое главное, я хотела, чтобы мама была мной довольна, чтобы она меня любила, а не ругала. Я была очень красивой девочкой и рано научилась пользоваться своим телом. Когда мне было 19 лет, мама послала меня работать в публичный дом за границей, и я оттуда стала посылать ей деньги. Потом меня арестовали за то, что у меня не было разрешения на работу, и я оказалась в тюрьме. Мама убеждала меня оставаться в тюрьме, пока хозяин моего публичного дома не уладит все дела в полиции, но я согласилась на депортацию и вернулась в Израиль. В итоге наркотики привели меня на улицу.

— Сколько клиентов ты принимала за ночь?

— Около 30. Наркотики позволяли мне не спать по несколько суток. Но иногда я засыпала прямо во время секса. Моей души это не касалось – тело работало “на автомате”. Наркотики помогали мне отключаться, без них я не могла. Получалось, что я работаю, чтобы купить наркотики, а употребляю наркотики, чтобы работать.

— А как пришло решение покончить с такой жизнью?

— Я просто поняла, что в свои 30 с небольшим однажды умру на улице, как собака. И тогда я решила собрать в кулак всю свою волю. Оказалось, что у меня еще есть силы на то чтобы выкарабкаться.

— Ты согласна с утверждением, что секс с проституткой – это почти изнасилование?

— Безусловно. Вообще любой секс без любви – это изнасилование. Странно, что мужчины этого не понимают. Кроме того, любая женщина, работающая на улице, рано или поздно проходит через самое настоящее изнасилование. Например, очень часто бывает, что ты договариваешься с клиентом на защищенный секс, но у него что-то не залаживается, и тогда он снимает презерватив, силой переворачивает тебя на живот и принуждает к анальному сексу. Часто, когда у мужиков ничего не получается, они начинают бить женщину, словно она в этом виновата.

— То есть ты относишься к мужчинам как к животным?

— Многие из них и в самом деле просто скоты. Так считаю не только я, но и многие из тех, кому пришлось работать в борделях или на улице. После этого перестаешь верить мужчинам. Когда два года назад в моей жизни появился настоящий человек, я долго не могла поверить в то, что он не играет, не хочет меня просто использовать, как все остальные...

Наоми Зеэви-Ривлин убеждена, что законопроект, запрещающий использовать женщину как вещь, в итоге будет принят: она чувствует, как со временем меняется отношение общества и политиков к этому закону. Да и пункт о том, что государство несет ответственность за проституцию как общественное явление, кажется ей вполне обоснованным.

— Многие проститутки начинают свой путь на панель еще в подростковом возрасте, — объясняет она. — То есть речь идет о преступлении, которое государство не смогло предотвратить.

А вот преподаватель этики Беэр-шевского университета доктор Амир Шани — категорический противник законопроекта. Он согласен с тем, что в политических кругах растет поддержка данной законодательной инициативы, но объясняет это тем, что большинство политиков боятся высказать вслух, что думают, не желая прослыть сторонниками торговли женщинами.

— На самом деле речь идет об аморальном законе, так как он посягает на право женщины распоряжаться своим телом, — объясняет д-р Шани свою позицию.

— Но ведь женщина выбирает занятие проституцией не по своей воле – так, во всяком случае, утверждают сторонники законопроекта.

— Это шовинистская и патерналистская позиция, если ей следовать, получается, что женщина не способна выбирать между добром и злом, не обладает самостоятельной волей и вообще не является личностью. Но кто мы такие, чтобы говорить от имени женщин, занимающихся проституцией?! А в последнее время появилось немало публикаций, свидетельствующих, что сами проститутки категорически против этого закона.

— Но законопроект ставит своей целью защитить женщин...

— Законопроект ставит своей целью наказать мужчин. Одновременно он окончательно выкидывает проституток за пределы общества, говоря им: “Вы не можете считаться нормальными женщинами, пока не примете наших феминистских стандартов”. На самом деле все просто. Клиент хочет получить секс за деньги. Есть те, кто готовы предоставить им эти услуги. Товаром является сексуальное наслаждение. В чем проблема?!

— Сейчас аналогичный закон готовятся принять во Франции. В Швеции он давно принят и привел к 50-процентному сокращению масштабов проституции.

— В Швеции этот закон просто загнал проституцию в подполье, сделав ее куда более опасными занятием, чем до принятия закона.

— То есть вы считаете, что такой закон не пресекает, а поощряет проституцию?

— Он поощряет уличную проституцию, так как количество тех, кто пользуется услугами проституток, работающих в борделях и квартирах, в случае его принятия значительно сократится – кому захочется после посещения такого заведения оказаться в полиции?! Одновременно те, кто стали свидетелем насилия над проституткой, вряд ли станут обращаться в полицию: кому захочется из свидетеля становиться обвиняемым?!

Любопытно, что активистка феминистского кружка студентов Тель-авивского университета Дафна Мюллер та же, вопреки ожиданиям, оказалась противницей закона об уголовной ответственности мужчин за пользование услугами проституток.

— Только не подумайте, что я на стороне таких мужчин! – с ходу предупреждает она. – Никаких симпатий к ним у меня, естественно, нет, скорее, наоборот. Но проблема в том, что закон ничего не изменит и никак не поможет женщинам. Он просто породит еще большую ложь. Проститутки будут просто отрицать, что арестованный в рамках закона мужчина является их клиентом. И это понятно: ведь если они это подтвердят, то распугают всех клиентов и лишатся средств к существованию. Знаете, это как с наркотиками. Их запрещено продавать. И что, это останавливает продавцов? Если есть спрос, находится и предложение.

— Так в чем же вы видите решение проблемы?

— В разъяснительной работе. Общество должно понять, что проституция – это нечто совсем иное, чем то, что они видели в фильме “Красотка” с Ричардом Гиром.

В заключение хочется привести разговор с еще одной бывшей жрицей любви – 38-летней Софьей У., так же, как Марина, сумевшей начать новую жизнь.

— Можете рассказать, как вы стали проституткой?

— Подсела на наркотики, и в конце концов мне стало просто неоткуда добывать деньги на их покупку. В долг мне больше никто не давал. Родители со мной порвали. И тут я познакомилась с женщиной, которая вела блок в интернете и просветила меня, как можно хорошо зарабатывать, используя основной инстинкт.

— Вы пережили в детстве через сексуальное насилие со стороны кого-то из близких родственников?

— Нет, что вы! Я выросла во вполне благополучной, можно сказать, очень хорошей семье.

— Когда вы работали в борделе, чувствовали себя сексуальной рабыней?

— Это был мой выбор. Я принимала за 12-часовую смену примерно 20 мужчин и зарабатывала 2000 шекелей. И только за то, что я доставляла им удовольствие. В телемаркетинге, как вы понимаете, я так не заработаю.

— Так что же побудило вас прекратить этим заниматься?

— Просто всему есть свое время и для всего свой возраст. Настал момент, когда я поняла, что надо завязывать и с наркотиками, и с этой работой.

— Государство вам чем-то помогло?

— А я никогда не считала, что оно обязано это делать. Я – не жертва, и государство никак не виновато в том, что я выбрала такую судьбу. Да я и не желаю, чтобы кто-то говорил мне, что я должна делать со своим телом.

В заключение отметим, что по оценкам министерства соцобеспечения сегодня в стране трудится порядка 12 тысяч проституток, 95% из них составляют женщины; около 1000 проституток – несовершеннолетние. 9190 проституток работают в “массажных кабинетах” и “дискретных квартирах”, остальные – на улице. Через рынок платных сексуальных услуг ежегодно прокручивается не менее 1,2 млрд шекелей. Есть организации, которые считают эти данные сильно заниженными. Ежегодно в различные центры по оказанию помощи проституткам, желающим начать новую жизнь, обращаются около 550 женщин. Цифры, как видим, говорят сами за себя.

“Новости недели”