Свидетели и жертвы

“Вот вы думаете, что вы хорошие? А вы - твари и должны молиться о прощении, так нас воспитывали”, - рассказывала семнадцатилетняя Валя Перова после побега из детского приюта в Свято-Боголюбовском монастыре.

“Наказывали очень строго, почти ни за что. Посмотришь не так, воспитателю не понравится, может дать очень много поклонов земныхбез отдыха делать, поставить на неустойчивый стул на всю ночь молиться... Бьют ремнем с пряжкой до синяков.... Летом мы работали на поле, а поле большое, 4 гектара. C 6 утра до 8 вечера. Уставали очень сильно, нас постоянно подгоняли, а ночью поднимали в 12 часов, и мы полтора часа вместе всей группой молились, а кто стоя засыпал, тех выгоняли в коридор на всю ночь молиться. Мне и еще одной девочке, Веронике Сариной, все надоело, и мы решили сбежать... За нами приехали из монастыря на машине, заломали руки за спину и затащили в машину...

Я туда возвращаться не хочу и видеть этих людей тоже не хочу... Я хочу учиться в школе и получить образование. Хочу жить нормальной жизнью”.

Однако в прошлом году скандал замяли. Комиссия Владимирской епархии “серьезных нарушений не нашла” и пришла к выводу, что “девочка бежала в связи с особенностями характера и развития”.

И вот – через год – история повторилась. Две девочки - Света Кузнецова и Вероника Сарина, - убежав из монастыря, пришли в местное отделение милиции. Их направили в районный отдел опеки, где они написали заявление, что в монастырь возвращаться не хотят.

Их побег стал катализатором. В Москву приехал отец Виталий (Рысев), благочинный Суздальского округа Владимирской епархии, директор Суздальской епархиальной школы-пансиона.

“Вот обращения детей и их родителей к генеральному прокурору, уполномоченному по правам ребёнка, уполномоченному по правам человека, обращение в Синодальный отдел образования и катехизации”, - сказал он и показал журналистам заявления, написанные крупным детским почерком. Вместе с ним приехали бывшие воспитанницы монастырского приюта Ксения Головченко и Марина Лойко.

“Били часто. Могли даже по три раза в день бить, - рассказала Ксения. - И пожаловаться некому. Воспитательница наматывала на руку мою косу и со всего размаха била меня головой об стенку”.

Марина Лойко: “С утра до позднего вечера работали на полях. Меня заставили съесть кружку соли, били ремнем - 103 раза подряд. Лишали еды и сна за провинности”.

За какую-то “провинность” шестилетней девочки Маши воспитательница засунула ее руку в раскаленную печку.

“Мы застыли от ужаса, - вспоминала Ксения Головченко. - Нам было очень страшно. Маша так кричала”.

Отец Виталий утверждает, что за 11 лет работы приюта при Свято-Боголюбовском монастыре оттуда сбежало более 40 детей. Будут ли их разыскивать и брать показания - неизвестно.

Жестокое обращение с детьми безусловно требует наказания. Но удивительно, что ни уполномоченный по правам ребенка, ни представители Общественной палаты и министерства образования, ни пресса не говорят о главном - о законности самого существования детских приютов при монастырях.

Детей защищает государство. Даже родители ограничены в правах. В том числе, например, и в имущественных правах. Они не могут продать или обменять квартиру, в которой проживает вместе с ними ребенок, без разрешения и контроля государственных органов опеки. Игумен Сергий (Рыбко), помогавший в устройстве беглянок, говорил, что в Свято-Боголюбовском монастыре живет девочка, квартиру которой мать продала, а деньги передала обители.

Как такое могло произойти?

Ни в одном из законов РФ о детях и об образовании нет ни слова о монастырских приютах и монастырском обучении. Однако они существуют. По некоторым данным, в монастырях сейчас содержится около 7 тысяч мальчиков и девочек. На каких основаниях?

Похоже, государству до них дела нет. Руководитель отдела опеки Суздальского района Елена Федулова даже не знала, сколько детей в приюте при Свято-Боголюбовском монастыре. В прошлом году выяснилось, что они оформлены под опекунство некой монахини по ее паспорту (единственному в монастыре) советского образца – юридически недействительному. По нему билета на поезд не продадут – а детей отдали. Федулова оправдала свою беспомощность странной фразой: “Монастырь - это же государство в государстве”.

Может, более того - государство над государством.

В Конвенции ООН о правах ребенка, ратифицированной Российской Федерацией, написано: “Государство обязано обеспечивать выживание и здоровое развитие ребенка, поддерживая его психический, эмоциональный, умственный, социальный и культурный уровень”.

Российская Федерация – светское государство. И образование – светское. Но монастырь – особый устав. Монахини в Свято-Боголюбове отказываются получать паспорта и детям не оформляют документы - то есть дети лишены права на получение социальных выплат и пособий, на получение пенсий по потере кормильца, взыскание алиментов с родителей, не имеют медицинских полисов.

“Запугивание миром является одним из главнейших средств монастырского воспитания, - пишет педагог-психолог Владимир Рослов. - В детях воспитывается враждебное отношение ко всему, что находится за монастырскими стенами... У детей формируется чрезвычайно опасные комплексы, вырабатывается крайне неустойчивая самооценка, некоммуникабельность и вражда ко всему легальному за пределами монастыря... Для монастырских детей характерны искаженные представления о мире с выраженным негативным отношением к нему.”.

Иными словами, монастыри готовят монахов и монахинь. Когда взрослый человек принимает постриг – это его воля. Но кто и кому давал право лишать детей детства? Никто никому не давал. Однако оно существует. Мальчишки и девчонки в монастырских приютах – тому свидетели и жертвы.