Маккей-плейс

История далекая и близкая

Фамилия ирландского иммигранта Джона Маккея (1831 – 1902) украшает уличную табличку Маккей-плейс (MacKay Place) в бруклинском районе Бэй-Ридж. Полтора века назад этот человек сумел прославиться на всю Америку, закрепив за собой репутацию неординарного бизнесмена и авантюриста.
Джон приехал в Нью-Йорк в 1849 году из Калифорнии, где работал на золотых приисках. Он поселился в дешёвом отеле на западе Бруклина, заплатив за 120 ночей вперёд. Владельцу отеля Маккей не понравился, и он сделал в гостиничной книжке следующую запись: «Этот худощавый ирландец задумал что-то недоброе. Он слишком молчалив и спокоен для рядового ирландского иммигранта. Не могу понять, зачем он заплатил за четыре месяца вперёд...»
Уже на следующий день Маккей навестил один из бруклинских банков, где открыл сберегательный счёт и купил депозитарную ячейку, куда положил свыше трёхсот крупных и мелких золотых самородков. Происхождение золота Джон объяснил «пятилетней работой на приисках Сьерры». Сьеррой назывался маленький калифорнийский городок, куда в XIX веке отправлялись авантюристы со всего мира в поисках золота.
Бытует миф, что президент банка ехидно спросил Маккея, как ему удалось выжить на золотых приисках и сохранить такое количество драгоценных самородков. Джон спокойно ответил: «Это было очень непросто. Мне пришлось убить шесть человек...»
Факт совершённых Маккеем убийств позднее подтвердился официально. Выяснилось, что сначала он зарезал двух грабителей в Сьерре, потом убил мошенника в штате Орегон, затем выбросил из поезда, направлявшегося в Нью-Йорк, троих вооружённых налётчиков. У американских властей не было к Маккею никаких претензий, поскольку в каждом из убийств он защищал свою жизнь и имущество.
К визиту Маккея в Нью-Йорк крайне настороженно отнёсся градоначальник Калеб Вудхалл. Он послал золотодобытчику официальное письмо, в котором были такие строки: «Если будете вести себя должным образом, уважать местные законы и традиции, то мы закроем глаза на ваш иммиграционный статус...»
Здесь стоит сказать, что многих ирландцев в середине XIX века американские чиновники отправляли на родину одним росчерком пера. Любое неповиновение могло привести к депортации на основании отсутствия вида на жительство. Впрочем, с тех пор законы практически не изменились.
Маккей времени даром не терял. Он вложил часть средств в строительство бруклинских дорог и недвижимость. Однако больше всего Джон любил покупать маленькие доли в крупных бизнесах. К 1853 году он владел двенадцатью строительными компаниями, четырьмя ресторанами и одним почтовым отделением. Реальная же доля Маккея во всех этих бизнесах не превышала 1% - 2%.
В 1857 году наш герой познакомился с нью-йоркским мэром, Фернандо Вудом. Вместе они открыли корпорацию по золотодобыче в штате Нью-Йорк. В реальности этот бизнес представлял собой типичную финансовую пирамиду. Частные предприниматели вкладывали огромные деньги в разработку золотых месторождений, подписывали запутанные контракты, а спустя несколько месяцев понимали, что Маккей и Вуд их обманули.
Собранные с вкладчиков деньги «золотодобытчики» тратили на хитроумные банковские операции, которые удваивали или даже утраивали прибыль. В числе обманутых оказался Ламар Хит – преуспевающий манхэттенский ювелир. В 1863 году он публично обвинил Маккея в «грандиозном мошенничестве, жертвами которого стали самые честные люди Нью-Йорка».
Джон публично ответил на обвинения Хита: «Моя совесть, в отличие от вашей совести, чиста. Завтра я зайду в ваш магазин и докажу всему Нью-Йорку, что вы торгуете не золотом, а покрашенной в жёлтый цвет ржавчиной».
Маккей пришёл в магазин Хита с дюжиной официальных лиц и «проинспектировал» золотые украшения. Он брал с витрины кольца, цепочки и серьги, крутил их в руках, а потом, руководствуясь своим опытом золотодобытчика, рассказывал, из чего на самом деле сделано то или иное украшение. Публично он раскрыл все секреты ведущих нью-йоркских ювелиров. Цены на золото резко упали.
В 1870 году мэр Абрахам Холл поручил чиновникам провести расследование в отношении Маккея. «Этот худощавый ирландец мелькает у меня перед глазами, - жаловался Холл. – Я вижу его на спектаклях, концертах и вечеринках. Он сорит деньгами в самых дорогих ресторанах и вечно секретничает с моими подчинёнными. Кто он такой?»
Расследование ни к чему не привело. Чиновники сообщили Холлу, что имя Маккея «мелькает в каждом втором документе, связанном с налогами и частным бизнесом». Количество же должностей, занимаемых Джоном, превысило сотню. Например, он вёл «курсы католического этикета» в одном из бруклинских приютов и возглавлял «комиссию по оценке скаковых лошадей для ипподромов». Чтобы подробно исследовать жизнь и деятельность «худощавого ирландца», Холлу понадобилось бы целое ведомство частных детективов. «Проследить за этим парнем так же трудно, как проследить за лесным кроликом», - отметил мэр Большого Яблока.
В 1871 году группа нью-йоркских бизнесменов решила избавиться от «нелегального иммигранта Джона Маккея». Для этого против ирландца был подан судебный иск. Перед специально нанятыми иммиграционными адвокатами встала задача депортировать Маккея любой ценой.
Джон не явился ни на одно из слушаний по своему делу. Более того, он направил в суд письмо, содержащее оскорбления в адрес судей, адвокатов и своих конкурентов. Вершители порядка такой наглости не потерпели и досрочно приговорили ирландского нелегала к депортации.
Здесь начинается самое интересное. За три дня до высылки Маккей арендует большой манхэттенский ресторан и приглашает всех своих недругов на роскошное торжество. Конкуренты Джона посчитали, что таким образом он желает отметить свои «последние денёчки в Америке», и приняли приглашение.
В самый разгар веселья Маккей встал из-за стола, поднял бокал и громко произнёс: «Знаете ли вы, что за событие мы сегодня отмечаем? Сегодня ровно пять лет нашей семейной жизни с Мэри Ханжерфорд – моей любимой женой и матерью моих будущих детей!»
Враги Маккея не поверили своим ушам. Оказалось, что ещё в 1866 году ирландец женился на гражданке Америки и получил вид на жительство. Но даже будучи легальным жителем, он постоянно жаловался на иммиграционные проблемы, чтобы усыпить бдительность недругов и продемонстрировать свои слабые места.
Ровно через неделю после торжества Маккей получил американское гражданство и опубликовал сведения о своих реальных доходах, которые окончательно «убили» конкурентов.
Оказалось, что Джон ворочал миллионами. Ему принадлежало 40% всей горнодобывающей промышленности Нью-Йорка, а также 35% гостиниц Бруклина. Своими «лучшими друзьями» Маккей назвал ведущих бизнесменов, политиков и общественных деятелей Большого Яблока, никто из которых впоследствии не опроверг «замечательные отношения с ирландским дельцом».
Давний враг Маккея ювелирный магнат Ламар Хит застрелился, когда узнал о достижениях «ирландского прощелыги».
 В своей предсмертной записке Хит признался, что ненависть к Маккею не даёт ему нормально жить.
В 70-х годах XIX века Джон потратил 75% своего состояния на благотворительность. Он оплатил строительство школ, госпиталей и приютов для бездомных в разных штатах страны. Особую благодарность Маккею выразила римско-католическая церковь, получившая от ирландца около $300 млн. (в переводе на сегодняшние деньги). Именно церковь впоследствии и облагородила образ Маккея в американской истории.
В 1884 году Маккей создал телеграфную компанию, которая составила достойную конкуренцию знаменитой Western Union Telegraph Company. Незадолго до своей смерти, в 1902 году, Маккей сказал: «Люди даже не догадываются, сколько крови проливается в телеграфном бизнесе. Золотая лихорадка – ничто по сравнению с баталиями на почтовом фронте».
Дети Маккея, которых, согласно различным источникам, было от четырёх до девяти, продолжили дело отца. Они проявили себя в золотодобыче, недвижимости, банковском деле и телеграфном бизнесе. Однако уже в середине XX века связь историков с потомками Маккея прервалась...