ВЫСТРЕЛ

Литературная гостиная

Мы, пацаны, сидели вокруг стола у Эдуарда по прозвищу Голова. У него действительно была большая голова. И вообще он был старше нас, физически значительно лучше развит, и под рубашкой рельефно выделялась мускулатура. К тому же он посещал кружок бокса. Конечно, мы его немного побаивались.
Отец Головы не вернулся с войны. А до войны папа Головы был акробатом. Мама Эдуарда, красавица тётя Таня также участвовала в акробатических представлениях вместе с мужем. Но после войны в цирке выступала только помощницей фокусника. Однажды Голова привёл весь наш двор на репетицию в цирк, где тётя Таня, поражала всех своими нарядом и красотой.
Маму Эдуарда посещали бравые офицеры. Соседки по этому поводу шептались между собой, но тётю Таню это не смущало. Она редко появлялась на общей кухне, месте душевных женских бесед и ярых перепалок. А после того, как кто-то из офицеров подарил ей электрический чайник, не только редкость по тем временам, но и неслыханная роскошь, она и вовсе на кухню не выходила. Чем они питались помимо чая? Понятное дело: на офицерские пайки. У них на столе всегда были колбаса, конфеты и даже халва.
Однажды я играл в вестибюле нашего дома в жёстку. Упоительно выбивая количество взлётов, заметил, как в дом вошёл военный человек. Я косо взглянул на него, подумав: “Опять к тёте Тане” и вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Я бросился на шею офицера с вещмешком за плечами. Это был мой папа в длинной шинели с полевыми погонами, приехавший из госпиталя на несколько дней. Когда мы шли по улицам Москвы, все офицеры и красноармейцы отдавали папе честь. Ещё бы! Фронтовик! Все мальчишки мне завидовали. Но вскоре он уехал на фронт.
А сегодня Эдуард пообещал нам показать этот самый электрический чайник и при нас вскипятить в нём воду и угостить нас чаем с подушечками. Мы с нетерпением ждали этого чуда техники.
Нас в комнате было пять человек. Киселёв, пока мы сидели в ожидании кипятка, с любопытством осматривал жилище хозяев: декоративные настенные часы, картину-натюрморт, в углу старинной работы трельяж, за которым проводила время мама Эдуарда. На полочках трельяжа множество всяких дамских предметов: флакончики, щёточки, маленькие ножницы для ногтей, красивый гребень для волос, ну и конечно духи и пудра. Кисель подошёл к трельяжу, взял в руки один из флаконов и, понюхав, заявил со знанием дела:
- Наверное, “Красная Москва”.
- Поставь на место, - резко приказал Голова. - “Красная Москва”, “Красная Москва”! Мама нашими духами не пользуется!
- Да? А какими?
- Французскими. Кажется “шинель” называется.
- Шинель? Ха!Ха! А может, бушлат? - начали мы смеяться.
- Ну да, матросский бушлат, - добавил Лёвка.
- Сейчас я вам покажу бушлат, - разозлился Эдька и непонятно откуда вытащил кобуру с наганом. Кажется, это был офицерский ТТ. Мы замерли.
Стало тихо... Где-то в углу комнаты деловито жужжала муха. Голова достал пистолет из кобуры и навёл на Киселя, который весь побелел, глядя на дуло нагана.
- Ты что, с ума сошёл? - закричал Лёвка.
- Правда, Эдик, ты что? - примирительно вступился Генка. - Вдруг он заряжен?
- Да нет, - попытался успокоить всех Голова, продолжая держать Киселя на мушке. - Вот сейчас возьму и нажму на спуск.
- Подожди, зачем наставлять на человека, - вновь вступился Генка, который вообще-то был не робкого десятка. - Отведи в сторону пистолет.
- Куда в сторону? - издевательски спросил Голова. - Может, на тебя? А?
- На меня не нужно, - твёрдо ответил Гена. - Вон, в угол потолка.
- Да говорю вам, не заряжен.
- А вдруг? - придя в себя, заметил Лёвка, по возрасту он был почти ровесник Эдуарда.
- Да ладно, забздели, - презрительно заметил он, отвёл пистолет в угол потолка и нажал на спуск. Раздался выстрел. Мы в страхе смотрели на маленькую дырочку в углу потолка. Голова продолжал дрожащими руками держать пистолет.
- Убери наган! - закричал Лёвка. - Вложи в кобуру!
Голова положил пистолет на стол, и в этот момент засвистел электрочайник. Мы моментально выскочили из “гостеприимной” комнаты. Больше к Голове никто не ходил.

Роман КОЙФМАН