Продукт непротивления

Хвала, вознесенная во время знаменитого каирского выступления Обамы, давно уже достигла своего адресата, но – нет, еще и еще поступают новые ее порции, которые направляются в нужные стороны чиновниками администрации президента.

Двенадцатого августа в столицу Сирии прибыли посланцы Обамы – Хофф, руководитель «сирийской службы» представителя США на Ближнем Востоке, и генерал Миллер из Центрального командования США. Хофф вез в Дамаск обещание Обамы предоставить Сирии самые широкие дипломатические преференции в том случае, если Дамаск пойдет на сближение с США. В портфеле Миллера находился список из нескольких вопросов, от ответа на которые зависело бы предоставление указанных преференций. Вопросы, казалось бы, коварные. Среди них такие, которые касаются взаимоотношений Сирии с ХАМАСом, с «Хезболлой», вопросы о возможном противодействии со стороны Сирии боевикам иракских шиитов и другие.

«Как будет отвечать на эти вопросы президент Сирии Асад? - думал Миллер по пути в Дамаск. - Соотнесет ли он значение американских преференций с тем, каковы будут ответы?».

Зря Миллер ломал себе голову. В тот же день, когда эмиссары американского президента прибыли в Дамаск, его превосходительство президент Сирии объявил, что не далее как на будущей неделе он намерен отбыть в Тегеран для того, чтобы в очередной раз засвидетельствовать почтение своему другу Махмуду Ахмадинеджаду, поздравить его с переизбранием на пост президента Ирана и выразить надежду на дальнейшее укрепление связей между их странами.

Отмечен и такой нюанс: если в ответ на предыдущие миротворческие жесты Обамы в адрес Сирии сирийская пресса всячески превозносила как сами эти жесты, так и лукавые ответы на них Асада, то нынешний визит посланцев из Америки сирийские СМИ оставили без внимания. Ни строчки. Если учесть, что вся пресса Сирии так или иначе контролируется властью, то приходится признать, что и этот афронт инициирован самим президентом Асадом.

Что происходит? Почему рука президента великой державы, протянутая для рукопожатия с оппонентом, в котором этот президент вдруг возжелал увидеть если не друга, то партнера по переговорам, почему эта рука повисла в пустоте?

Ответ известен. Более того, он был известен еще тогда, когда президент еще не протянул руку, то есть до произнесения каирской речи.

Ответ прост. Жест Обамы был воспринят как признак слабости. После того как Соединенные Штаты, в течение нескольких президентских сроков возглавляемые республиканцами, избрали себе президента-демократа, в чьей предвыборной программе уже читалось намерение изменить внешнюю политику страны едва ли не на противоположную, все те, кто прежде с опаской посматривал на Запад, почувствовали облегчение. Исторический опыт показывал им, что демократы для них не опасны, что с ними можно допускать различные вольности, что в угоду лозунгам политкорректности американские демократы скорее пойдут на нанесение ущерба своей стране, нежели своим оппонентам.

Ну а сирийский президент? Пусть он счел позицию Обамы слабой. Но отчего он чувствует себя сильным?

Он чувствует себя не просто сильным, а сильным еще больше, чем прежде, скорее всего, из-за того, что вновь «избранный» президент Ирана ему что-то пообещал. Больше, чем прежде.

Несмотря на внутренние сложности в Иране, а может быть и из-за них, Ахмадинеджад вполне может пойти на беспрецедентную поддержку своих сателлитов. Старый трюк тоталитарных режимов – в периоды внутренних обострений отвлекать внимание своего народа, насаждая атмосферу «осажденной крепости». «Форпостами крепости» обычно и служат сателлиты, которым может быть позволено ввязываться в конфликты. В отношении «Хезболлы» это уже озвучено. Теперь очередь за Сирией.

Один из литературных персонажей говорил, что согласие – продукт непротивления сторон. До тех пор, пока «непротивление» демонстрирует лишь одна сторона, ни о каком согласии не может быть и речи. Именно это и показал президент Асад президенту Обаме.