МИХАЙЛОВСКИЙ ТЕАТР - АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ТЕАТР САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

Культура

Михайловский театр, известный бывшим ленинградцам как Малый театр оперы и балета, продолжает развиваться под началом нового генерального директора Владимира Кехмана и художественных руководителей Елены Образцовой (оперная труппа) и Фаруха Рузиматова (балетная труппа).
Оперная труппа набирает высоту довольно уверенно. Что же происходит в балетной труппе этого второго по значению петербургского театра оперы и балета? В связи с тем, что уровень балета Мариинского театра постепенно опускается (о чем я не один раз писала на страницах  «Русского базара»), его (балета) жизнь и развитие в Михайловском театре приобретает особое значение.
Еще раз хочу напомнить о новом руководстве театра.  Поскольку генеральный директор Кехман пришел туда более года назад из торгового мира и до этого не был знаком с театральной жизнью, к его фигуре с самого начала был проявлен повышенный интерес. Кехман не только отремонтировал театр (во всяком случае, к данному моменту большую его часть, включая фасад, зрительный зал и репетиционные помещения), но и активно включился в творческую жизнь театра. Его экстравагантные поступки и высказывания передаются, как говорится, «из уст в уста». То он появляется на сцене в детском балете «Чипполино» в мимической роли «Лимона», то, как рассказывают, приходит на репетицию оперы «Евгений Онегин» П.Чайковского и возмущается, что в спектакле присутствуют некоторые сцены из романа (которых нет в опере), и тому подобное. Кого-то поступки Кехмана шокируют, кого-то интригуют. Но в любом случае его фигура уже обросла «народным фольклором», что способствует рекламе театра. Если же говорить по существу, то театр зажил довольно бурной жизнью и привлекает всеобщее внимание. В его жизнь вовлечены сегодня  представители балетного мира с именем, опытом и амбициями, что имеет свои положительные и отрицательные стороны.
ФАРУХ РУЗИМАТОВ –  один из самых ярких танцовщиков Мариинского (Кировского) театра конца ХХ века. Родился в Ташкенте. В ленинградское хореографическое училище его приняли по предложению специальной комиссии, которая ездила по республикам, входившим в состав советской империи, и отбирала способных детей для обучения балету. Рузиматову с его восточной внешностью и пластикой, с его артистическим темпераментом прочили в школе карьеру характерного танцовщика. Но педагог Геннадий Селюцкий – в прошлом премьер балета Кировского театра,  понимал, что его ученик обладает незаурядным талантом, который открывает ему более широкие возможности на балетной сцене. Рузиматов и стал выдающимся танцовщиком классического и современного репертуара.
Я впервые увидела его в 1987 году, когда Кировский балет приехал на гастроли в Америку. В городе Глассборо, где начинались гастроли русского театра, художественный руководитель труппы Олег Виноградов привел меня в зал, где артисты балета делали ежедневный экзерсис, и сказал, указывая на двух молодых танцовщиков, черноголового и белоголового: «Обрати на них внимание, они – будущее нашего балета».  Виноградов не ошибся. Во всяком случае - в отношении Рузиматова (белоголовый Лунев, несомненно, очень талантливый,  распорядился своей судьбой по-иному и в конце концов бросил балет).
Рузиматов занял в труппе ведущее положение. Он прекрасно владел классической русской школой, танцовщик от природы, имел высокий прыжок и хорошую координацию. Кроме того, Рузиматов уже ввел в свой танец современные интерпретации классических прыжков, чего другие танцовщики в русской труппе в то время еще не делали. У Рузиматова был красивый арабеск, верчения танцовщика были безупречны и стремительны. Его внешность тоже обращала на себя внимание.
Смуглое, неулыбающееся лицо в обрамлении черных кудрей, большие черные глаза, стройная фигура удлиненных пропорций, тонкий, несколько изогнутый стан – словом, Рузиматов походил на восточного принца. Он оказался непревзойденным исполнителем  Али в «Корсаре», и ни один из испанско-кубинских премьеров американского балета не мог, на мой взгляд, сравниться с ним в этой роли. Он стал неповторимым для своего времени Ферхадом («Легенда о любви»). И не только в силу своей внешности или техники, но и благодаря актерскому дару воспламеняться душой на сцене, входить в роль.
Но экзотическая внешность не ограничила репертуар танцовщика. Рузиматов оказался одним из самых интересных Альбертов (в свое время) в классическом балете «Жизель». Сегодня в труппе Мариинского театра нет ни одного артиста, который стремился бы к собственному прочтению этой роли. А Рузиматов интуитивно и сознательно создавал  уникальный образ почти байроновского героя, чуждого любой среде - не только крестьянской, но и своего сословия. Во втором акте он остался навсегда в моей памяти  трагическим романтиком. Чувства этого Альберта были так глубоки, отчаянье так бездонно, что, казалось, жизнь его должна оборваться вместе с исчезновением Жизели.
Я не буду обращаться ко всем образам, созданным Рузиматовым, я только хочу сказать, что это был уникальный танцовщик. Какую бы роль или концертный номер ни танцевал Рузиматов, вокруг него возникала атмосфера магии, театрального волшебства.
Сегодня карьера артиста в прошлом. Он еще выступает в балетных программах в номерах, поставленных для него. Но главная его роль сегодня – это  художественный руководитель балетной труппы Михайловского театра. В этой роли Рузиматов пока еще не определился.
Первым его активным поступком на этой должности стало приглашение Георгия Ковтуна на постановку балета «Спартак» на музыку Арама Хачатуряна.  Я писала об этом балете, поэтому сейчас только кратко повторю: это, собственно, не балет, а пышное представление с танцами, пением, акробатикой и дрессированной тигрицей (теперь она уже исчезла из спектакля). Хореография Ковтуна вся вторична, то есть «надергана» им из балетов других авторов. Русская критика приняла балет негативно. Но на публику это зрелище производит огромное впечатление. Есть над чем задуматься.
Я понимаю стремление Рузиматова создать оригинальный репертуар, а не повторять танцованный-перетанцованный западный. Я бы даже сказала, что в репертуаре театра может быть такое зрелище, как «Спартак», если не называть его балетом. Жаль только, что спектакль, поставленный Ковтуном, - вульгарен, и уже поэтому не отвечает поставленной задаче.
Рузиматов обратился к хореографу Олегу Виноградову, предлагая ему поставить балет для Михайловского театра. Виноградов с 1973 по 1977 год был главным  балетмейстером Малого театра и создал для труппы несколько спектаклей, имевших большой успех. После всех переговоров с Виноградовым решили начать с возобновления его балета «Ромео и Джульетта» С.Прокофьева. Он идет в Мариинском театре в постановке Л.Лавровского, но Виноградов поставил совершенно самостоятельную версию.
Рузиматов пригласил в театр новых репетиторов, в основном – бывших танцовщиков Мариинского театра. Среди них – репетитор кордебалета Ирина Корнеева, которая всю свою артистическую жизнь танцевала в кордебалете Мариинского театра, бывшие премьеры того же театра Светлана Ефремова, Юрий Гумба и другие. Но главное, как я писала, Рузиматов пригласил выдающихся представителей русского балета ХХ века Аллу Осипенко и Никиту Долгушина.
НИКИТА ДОЛГУШИН ( в прошлом – замечательный танцовщик) известен сегодня как хореограф и весьма эрудированный знаток классики. Его знания и опыт, несомненно, должны принести большую пользу театру. Поэтому, пригласив Долгушина на должность репетитора, Кехман и Рузиматов поручили ему возобновить некоторые классические балеты, без которых не может существовать и развиваться ни одна крупная балетная труппа. Долгушин начал с восстановления балета «Жизель», историю которого, как он сам говорит, изучал 50 лет.
Большую роль на новом этапе в жизни труппы играет репетитор АЛЛА ОСИПЕНКО. Легендарная балерина Кировского балета 50-70 годов ХХ века, танцовщица труппы Якобсона и Эйфмана, Осипенко, несомненно, репетитор не только с большим опытом. Она обладает творческой фантазией и вкусом. Как всякая значительная индивидуальность, Осипенко стоит на своих твердых позициях в отношении к искусству. Не знаю, до какой степени эти три звезды ХХ века – Осипенко, Долгушин и Рузиматов, а также директор, обладающий огромным запасом энергии, но мало знакомый с театром, сработаются в сложный период развития труппы на новом этапе.
В июле директор вывез балетную труппу Михайловского театра на гастроли в Лондон. Программа состояла из балетов «Спартак», «Жизель» и концертной программы. Для этого вечера Долгушин возобновил два балета М.Петипа, которые шли раньше на сцене Малого театра: гран-па из «Пахиты» и одноактный балет  «Привал кавалерии» (в редакции П.Гусева). Между балетами Петипа были вставлены два концертных номера, оба восстановлены для театра А.Мессерером: «Океан и жемчужины» М.Горского (из балета «Конек-Горбунок») и «Весенние воды» А.Мессерера на музыку С.Рахманинова.
Вопреки опасениям, билеты на все спектакли «Спартака» были раскуплены (а зал Колизеум, где они выступали, – самый большой в Лондоне). Критика насмешливо сравнивала балет с голливудскими постановками исторических фильмов, а публика орала и топала ногами от восторга.
Поездку в Лондон, судя по отдельным статьям в прессе и рассказам очевидцев, Михайловский театр выиграл. Балетная труппа обратила на себя внимание. Говорят, что Кехман самостоятельно, без помощи импресарио, отправился в Ковент-Гарден, один из самых престижных театров мира,  и лично договорился  о гастролях балета Михайловского театра на  следующий год. Кроме того, из театра пришли сведения, что Кехман везет балет «Спартак» (тоже в следующем году) в Италию.
Это, конечно, прекрасно, но ведь главная задача – создание стабильной творческой жизни внутри театра.
Обнадеживает то обстоятельство, что, в отличие от Мариинского театра в Михайловском ищут пути совершенствования и «стремятся вверх».
Сейчас еще рано делать прогнозы, но я все-таки надеюсь, что репертуарная линия общими усилиями будет создана, что в театре появятся яркие исполнители (и свои, и приглашенные из других театров). Хочется верить, что балет Михайловского театра станет той альтернативной петербургской труппой, которая необходима для дальнейшего успешного развития русского балета.
Фото автора