Кое-что о сфрагистике

В последнем номере «Русского базара» была опубликована интересная статья под названием «История печатей». С самых древних времен простой оттиск на бумаге, а еще раньше на папирусе, глиняной табличке или пергаменте, мог решить судьбу человека. Основное внимание в статье уделено истории печатей в Древней Руси, Российской империи, а затем и в Советском Союзе. Сейчас нет ни первой, ни второй, ни третьего. Теперь есть Российская Федерация, а старые печати живут и могут немало рассказать о прежних временах.
Хочу заметить, что существует целая историческая дисциплина, изучающая печати и их оттиски на различных материалах. Называется она – сфрагистика. Есть немало коллекционеров, занимающихся собиранием печатей и старинных оттисков с них. Этот вид коллекционирования тоже называется сфрагистикой.[!]
До революции личными печатями в России обладали многие люди, особенно те, кто занимался торговлей и предпринимательством. Различных персональных печатей было великое множество.
У меня старых печатей нет, а вот несколько оттисков с них есть. И статья в «Русском базаре» побудила меня отыскать их и заново на них посмотреть. Оттиски сохранились на нотах моего отца, который был профессиональным музыкантом. Когда-то у него была обширная нотная библиотека, причем часть изданий была отпечатана еще до революции и куплена моим дедушкой. На покупках он ставил свою личную печать. Он был торговцем средней руки, и печать ему нужна была при оформлении сделок. Причем сохранились оттиски с двух печатей: одни были сделаны более старой печатью, а другие, пришедшей ей на смену, - более новой. На старой печати в подковообразной виньетке из цветочного орнамента помещалась лира, под которой шел текст в две строки: А.Х. РУБИНЪ, г. Красноярскъ. На более новой был изображен ангел с крылышками, который несет подвешенную через плечо табличку с текстом в три строки: Аронъ Михайловичъ Рубинъ.
Еще очень давно я заметил нестыковку, если можно так выразиться, в инициалах дедушки на этих двух печатях и успел спросить о ее причинах своего отца. На самом деле отчество у дедушки было Хаимович, а не Михайлович, но он заменил его на печати, считая, что это облегчит ему ведение торговых дел.
Тут мне вспомнилась история, которую я слышал из уст известного писателя Аркадия Арканова, когда присутствовал на встрече с ним читателей в Центральной бруклинской библиотеке. Арканов рассказал, как однажды давным-давно в редакцию со своим юмористическим рассказом пришли два молодых, начинающих писателя – Офштейн и Штейнбук. Прочитав рассказ, редактор долго смеялся, а потом сказал, что Офштейн и Штейнбук это слишком. “Такое даже при царе не разрешалось! - воскликнул он. - Но если вы возьмете псевдонимы, мы это опубликуем”. Так появились писатели Григорий Горин (Офштейн) и Аркадий Арканов (Штейнбук).
Точно таким же образом, только гораздо раньше, мой дед Арон Хаймович превратился в Арона Михайловича, а мой отец из Леви-Ицхока в Леонида. Мне же не пришлось ничего менять. Родители почему-то дали мне типично славянское имя Борис, которое было довольно популярным в еврейских семьях того времени.
Вот так, разглядывая оттиски со старых печатей, можно узнать кое-что из истории своей семьи да и из жизни других людей.
У моего отца тоже была своя печать, на которой в овале с отсеченными краями было написано: Ноты Л.А. Рубина. Когда эта печать впервые попала мне в руки, я еще не умел читать. Папа был на фронте, а печать я нашел в ящике письменного стола и толком не знал, что это такое. Меня заинтересовала эта штучка с деревянной ручкой, и я вынес ее во двор поиграть. А потом у своего дружка выменял на нее значок с портретом Ленина, который мне очень понравился. Что стало с печатью потом, я не знаю, но папа после возвращения с фронта долго ее искал, пока я сам не сознался в своем «преступлении», поняв, что он ищет.
На одной из изданных до революции нотных тетрадей, сохранившихся у меня от отца, стоит овальная фиолетовая печать «Музыкальный магазинъ «Эхо» Марцинковскаго в Барнаулъ».
Я решил узнать, кто же был этот Марцинковский. Оказалось, что Антоний Марцинковский (1875-1938) был одним из создателей музыкального общества на Алтае, общественным деятелем, первым директором музыкальной школы Барнаула, органистом и предпринимателем. Он родился в польской семье на Волыни, в 1890 году закончил школу органистов и последующие 10 лет работал органистом в костелах. В 1907 году он переехал в Барнаул, где и открыл первый в городе музыкальный магазин «Эхо», попутно давая частные уроки музыки. После революции Марцинковский принимал самое активное участие в общественной жизни города, организуя музыкальные концерты. В 1937 году ему чуть было не присвоили звание почетного гражданина Барнаула. Однако не успели. Он был объявлен польским шпионом и расстрелян. В 60-х годах Антоний Марцинковский был реабилитирован.
Вот так простая печать на нотной книжке побудила меня узнать о трагической судьбе незнакомого мне человека.
Я думаю, каждый, покопавшись в семейном архиве, может отыскать какую-нибудь печать, которая подтолкнет к поискам новой информации об истории своей семьи или же об отдаленно связанных с ней людях.