«Инквизиторы» и их жертвы

Школьный друг моего брата, грузин (назову его Константином), живет в Москве уже давно. Там получил высшее образование, там обзавелся семьей, там работает уже двадцать с лишним лет. Практически он с детства был «русским душой», вернее, «русскоязычным», как и многие жители братских советских республик, оторванные национальной политикой «вождей народа» от своих корней. А сейчас, как и все живущие в России грузины, он стал перед выбором: либо вернуться на родину, где царят хаос и произвол, либо бежать вместе с семьей подальше от всех кошмаров постсоветского пространства в нормальную демократическую страну.
В Америку Константин уже приезжал - в качестве туриста. В отличие от многих сверстников не идеализировал Страну Свободы. Но сейчас стал серьезно интересоваться вопросом: можно ли эмигрировать в США на законных основаниях? Можно ли надеяться, что таких, как он, «обрусевших», но ныне опасающихся оставаться в России грузин, причислят к категории беженцев? Стал звонить друзьям и знакомым, давно живущим здесь. И эти знакомые (среди них - юристы) дали ему неутешительный ответ: Вашингтон вряд ли захочет портить отношения с Москвой, принимая закон о присвоении российским грузинам статуса беженцев. В случае чего, лучше выбрать другой путь: приехать сюда в гости, а потом остаться, подав заявление о предоставлении политического убежища...
Путь этот, может быть, оптимальный, но совсем не легкий, ибо сегодня возможность получить политическое убежище в США невелика. Давно прошли времена, воспетые в знаменитом фильме «Москва на Гудзоне», - времена, когда Америка любовно открывала объятия всем бунтарям и беглецам из «империи зла», окружая их теплом и заботой. В наши дни россиянин, решивший остаться в США, отнюдь не оказывается под эгидой всех местных жителей (от охранников и полицейских до агентов ФБР и иммиграционных адвокатов), стоит ему произнести магические судьбоносные слова: I defect! И ничего тут не поделаешь: изменилась Америка, изменилась Россия, изменился весь мир...
Встреча с иммиграционным судьей всегда была для претендентов на политубежище своего рода судным днем. Но в наши дни судьи уподобились инквизиторам, стремящимся скорее разоблачить иммигрантов и вырвать у них признание в искажении фактов, чем беспристрастно определить, насколько обоснованы их страхи и требования.
Озлобленность иммиграционных судей – результат не только новых веяний, но и крайней загруженности. В течение последнего десятилетия в Америке наблюдался невиданный ранее наплыв иммигрантов, и 218 иммиграционных судей США рассматривали около 350,000 дел ежегодно. Более половины этих дел касались именно политического убежища. Сегодня судьи в придачу чувствуют, что над ними нависает дамоклов меч: если дебаты об иммиграционной реформе разрешатся в пользу «пришельцев», а не в пользу «чистокровных американцев», то на плечи каждого судьи свалятся новые сотни дел. Причем в большинстве случаев опять придется рассматривать заявления о политубежище. И принимать решения, которые могут обернуться трагедией либо для человека, надеющегося обрести пристанище в Америке, либо для самой Америки. Слишком мягкий судья может пустить в страну ее врага; слишком жесткий – послать отчаявшегося беглеца обратно на родину, где его, в лучшем случае, ждет жизнь, полная страха, а в худшем – мучительная смерть.
Рассматривая любое из дел о политическом убежище, судья должен продираться сквозь паутину фактов и фантазий, отделять зерна от плевел, учитывать особенности психики иммигрантов и перемены в политическом климате той или иной заморской страны. А еще - внимательно прислушиваться к переводчику, ибо каждое нечетко им произнесенное (или неправильно воспринятое судьей) слово может стать для человека, претендующего на политубежище, смертным приговором.
Нью-йоркский иммиграционный суд в Нижнем Манхэттене – самый перегруженный из 53 подобных учреждений Америки. 27 судьям столицы мира приходится ежегодно рассматривать более 20,000 дел, выслушивая эмоциональные и полные страшных деталей признания людей, говорящих на 227 языках. К тому же чиновники из Вашингтона торопят, настаивая на выполнении семилетки за пять лет, то есть на своевременном закрытии максимального числа кейсов. В результате судьи вынуждены рассматривать от 30 до 70 дел одновременно, проводить не менее четырех длительных драматических слушаний в день и выносить не менее 15 решений в неделю. При этом в судах наблюдается нехватка клерков, бейлифов, стенографистов и даже компетентных адвокатов. Как в этих условиях не стать «инквизитором», превращающим слушания в допросы с пристрастием?
В 2000 году команда представителей Министерства юстиции США написала отчет, в котором подчеркивалось, что иммиграционные судьи в больших городах находятся на грани истощения и нервных срывов. Доклад не был опубликован, и наблюдения специалистов не были приняты во внимание. А сейчас многим иммигрантам приходится платить дорогой ценой за безразличие или «экономную экономику» Вашингтона.
Судья Джеффри Чейз из Нью-Йорка был в молодости иммиграционным адвокатом, отстаивавшим интересы выходцев из Китая. Чейз даже получил награду за свою деятельность правозащитника. Сегодня он – один из самых жестких иммиграционных судей, которого «подсудимые» боятся как огня. Недавно его жертвы подали в федеральный апелляционный суд иск, в котором говорят о его враждебности и тенденциозности, об агрессивном и оскорбительном поведении, о попытках обвинить иммигрантов во лжи. Среди истцов – китаянка Мейзи Лью, которую на родине подвергли принудительной стерилизации...
Этот иск может вызвать волну других, и маятник общественного мнения может качнуться в сторону иммигрантов. Журнал Law Review, издающийся в Гарвардском университете, уже призвал средства массовой информации развернуть широкую кампанию против «инквизиторов», превратив пятерых самых беспощадных иммиграционных судей в своего рода всеамериканских злодеев. А генеральный прокурор США Альберто Гонсалес, видимо, испуганный таким поворотом событий, обещал, что введет систему ежегодных оценок профессиональной пригодности судей, которые являются работниками Министерства юстиции.
Согласно федеральным законам, иммиграционные судьи не имеют права беседовать с журналистами. Тем не менее последние умудряются узнать об их проблемах косвенно - благодаря беседам с их вышедшими в отставку коллегами, а также с клерками, переводчиками и иммигрантами. Эти беседы показывают, что люди в мантиях ведут себя по-разному. Одни терпеливо несут свое бремя, с одинаковым вниманием и вежливостью выслушивая нелегальных иммигрантов, вступивших в браки с американцами, и людей, бежавших из стран с диктаторскими режимами. Другие тоже соблюдают декорум, но пытаются закрыть дела с максимальной скоростью, в большинстве случаев принимая негативные решения. При этом судьи нередко допускают грубые ошибки. Так, судья Сэнди Хом из Нью-Йорка отказал в политическом убежище 69-летней еврейке из Литвы Жанетте Кутиной, отец и муж которой стали жертвами распоясавшихся антисемитов (впоследствии он признал свою ошибку). Есть также судьи, которые, напротив, проявляют невиданную щедрость и «раздают» права на политическое убежище направо и налево. Рекордсменом является судья Маргарет Мак-Манус, которая дает «пропуск» в США 90 процентам своих «подсудимых». Но, скорее всего, и такими «добрыми» судьями движут спешка и безразличие, а не сострадание и гуманизм.
«Судьи – пасынки и падчерицы всей нашей иммиграционной системы, - сказала в беседе с корреспондентом «Нью-Йорк таймс» Сара Коулман, многие годы проработавшая в иммиграционном суде. - Судей хотят представить как негодяев и злодеев. Среди них есть негодяи, я этого не отрицаю. Но главная проблема – это сама система...»
Возможно, главная проблема - действительно иммиграционная система, которая, как и многие другие системы США, – от малых бизнесов до огромных государственных учреждений – пытается экономить средства за счет работников, обремененных непосильными нагрузками. Но, скорее всего, главная проблема – иммиграционная политика США. Политические игры Вашингтона, который вроде бы исполняет роль «мирового жандарма», но определяет, кого можно защищать и пускать под свое крыло, в зависимости от уровня «дружбы» с правителями вроде Путина. Именно эти игры позволяют проникать в Америку террористам из «дружественной» Саудовской Аравии. И именно эти игры могут оставить за бортом «русскоязычных» грузин вроде Константина.