ЧЕЛЯБИНСК И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

Константин Уральский, русско-американский хореограф, ставил в челябинском Оперном театре балет Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта» к 50-летию театра. Я получила приглашение от хореографа и художественного руководителя театра Дениса Северинова приехать на премьеру.
«Куда? В Челябинск?! Ты хоть знаешь, где он находится? - изумлялись друзья. – Ты что, не могла найти более короткого пути слетать в Санкт-Петербург?»
Но неизменное любопытство ко всем явлениям балетного искусства, которые могут оказаться интересными, и вообще природный авантюризм побудили меня принять приглашение.
И я не ошиблась. Это было во всех отношениях неожиданное и увлекательное путешествие. Балет оказался интересным зрелищем, необычным и талантливым. Я расскажу о нем в следующем номере газеты. Я увидела замечательную балерину Татьяну Предеину, которая могла бы украсить собой сцену любого театра, но волею судьбы оказалась в Челябинске, там и осталась. Я встретила разных интересных людей, о такой удаче я и не предполагала.
О Челябинске я действительно не знала ничего, кроме того, что там находится тракторный завод и что там родился мой третий муж, который не любил вспоминать родной город.
Говорят, Челябинск сильно изменился за последние годы. Центр города оказался довольно красивым. Широкая пешеходная улица Кирова («Кировка»), по убеждению жителей, – рубеж между Европой и Азией на территории России. Я жила в гостинице на территории Европы, а на спектакли ходила к «азиатам». «Кировка» имеет вполне европейский вид: французский бутик... китайский ресторан... книжный магазин, где продают книги Довлатова... замечательное кафе, где красивые девочки-официантки выучены тому вежливому и доброжелательному обращению с посетителями, которому не могут научиться продавщицы русских магазинов в Бруклине. А менеджер кафе красавица Лена могла бы работать моделью...
Театр был построен перед войной в стиле эпохи сталинского «китча»: желтое здание с белыми колоннами, на фронтоне до сих пор – серп и молот, над фронтоном – мощная дева, играющая на лире. Театр не успели открыть, как началась война, и в здании расположился завод по изготовлению снарядов. После войны прошло много лет, прежде чем помещения отмыли и отремонтировали. Театр открылся в 1956-ом году и носит имя М.Глинки, статуя которого стоит перед зданием. Сцена довольно большая, зал с креслами, обитыми красным бархатом, красив и удобен, партер расположен амфитеатром. Ярусы украшены позолоченной лепниной. Потолок собственноручно расписал художник Дейнека. Правда, профиль Глинки над занавесом скорее похож на гоголевский, но не стоит придираться.
Мое знакомство с театром началось с того незабываемого момента, когда придя на репетицию, я проходила через сцену, остановилась и замерла: прямо ко мне шел Геннадий Шрейбер.
Нет, конечно, мой покойный друг, заведующий балетной труппой Мариинского театра Шрейбер, не мог явиться на сцену в Челябинске даже в моем воображении. Да и присмотревшись к Александру Домрачеву, бывшему танцовщику театра, а теперь – помощнику режиссера, который вел спектакль, я поняла, что сходство не так уж разительно, но все равно радостно пошла ему навстречу. Театр в Челябинске сразу стал мне почти родным...
В театре у меня произошла встреча с внучатым племянником великого русского хореографа Михаила Фокина.
Фокин, реформатор русского балета в XX веке, оказавший огромное влияние на европейский балет, работал в Европе с труппой Сергея Дягилева, затем уехал в Америку, где умер в 1942 году.
Внучка Михаила Фокина Изабель, живущая в Америке, утверждает во всеуслышание, что в России у Фокина не осталось родни. На самом деле внучатый племянник Михаила, художник Константин Владимирович Фокин, живет с семьей в Челябинске. Его дед, старший брат хореографа Николай, оказал в свое время большое влияние на Михаила Фокина и способствовал его поступлению в Театральное училище, несмотря на нежелание отца, чтобы его младший сын стал «попрыгунчиком».
Сам Николай избрал карьеру военного и дослужился до генерала царской армии. С 1923 года служил в Красной армии. Был арестован, но вскоре отпущен на свободу и умер в своей постели. Теперь, оглядываясь на историю советской России, можно сказать, что судьба его сложилась счастливо.
Константин Владимирович – художник, родился в 1940 году в Красноярске, затем его родители переехали в Пермь. Отец Константина преподавал иностранные языки, историю музыки и литературы. Живописью Константин начал заниматься в 1955 году, затем следовали учеба в Свердловском художественном училище, работа в издательствах, выставки. Закончил Высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной в Ленинграде. Работает как монументалист, график, живописец. С 1971 года живет в Челябинске. Словом, личность примечательная. Фигуру Константин Фокин имеет по-балетному подтянутую, хотя никогда балетом не занимался. Плечи широкие, бедра узкие... Но самое поразительное – жест. У художника выразительный, можно сказать театрально-выразительный жест.
Я побывала в мастерской Константина Владимировича и видела несколько его живописных и графических работ, некоторые из них посвящены Михаилу Фокину и тем выдающимся личностям, с которыми он работал: Дягилеву, Стравинскому, Павловой, Нижинскому...
...Я познакомилась с педагогами, в прошлом – танцовщиками театра. Бывший танцовщик С. Чадов собирает и хранит все материалы по истории балета со дня открытия театра. Зарплату все получают маленькую, у Чадова нет специального помещения для его архива, у театра нет денег издать эти исторические материалы... но все преданно любят свой театр, как родной дом, и гордятся его историей.
Последнее время театр переживал и в творческом плане не лучшие времена, сменялись директора и художественные руководители... Последние три года во главе всего театра (оперной и балетной трупп) стоит Денис Северинов, личность, как мне показалось при кратком знакомстве, неординарная. Когда шла к нему в кабинет, я ожидала увидеть... кого ожидаешь увидеть в роли руководителя театра? Солидного чиновника в темном костюме.
В большом просторном кабинете я встретила высокого молодого человека, одетого в свитер, с худым лицом, резко очерченными скулами и седеющими коротко стрижеными волосами. Ассоциация возникла сразу... Не помню, кому принадлежит это полотно и в каком музее висит, но картину помню: благословенные времена Древней Греции... лесной бог отдыхает в окружении нимф... Когда я узнала, что Денис Александрович по профессии музыкант да еще кларнетист, когда я увидела его в последний раз в аэропорту рядом с провожающей нас самой светлой из всех балетных нимф – Татьяной Предеиной, я окончательно убедилась в справедливости своих аллюзий.
Веронские любовники... хореограф, с которым я познакомилась десять лет назад на гастролях Большого театра в Америке... московские критики, приехавшие на премьеру балета... художник Никита Ткачук с кистью в руках, исправляющий что-то в самом дальнем и никому не видном углу декорации в тот момент, когда уже открывается занавес...
Затем я улетела в Санкт-Петербург и видела на сцене обожаемую мною Алису Фрейндлих, гуляла с дорогими друзьями, обсуждала деловые планы на будущее, смотрела в Москве в Большом театре новых танцовщиков и – цель моей поездки в Москву – балет «Жизель» с Дианой Вишневой... Все было прекрасно, ожидаемо, важно. Но дни в Челябинске никем не были предсказаны, и как много я бы потеряла, не полетев на спектакль «Ромео и Джульетта» туда, где проходит граница между Европой и Азией и греческий лесной бог играет на свирели.
Фото автора