От Пикассо до Пикассо

Два знаменитых нью-йоркских музея – Метрополитен и Уитни - одновременно предоставили нам редчайшую возможность узнать великого Пабло Пикассо во всей глубине и разносторонности самобытнейшего его таланта.
Огромный зал Метрополитен, отданный ранним работам гения, - это как бы завершающий аккорд в той симфонии высочайшей революционной талантливости, как можно назвать уникальную выставку «От Сезанна до Пикассо». Вы могли прочесть об этой выставке в прошлом номере нашей газеты и знаете, что точкой отсчета всей громадной экспозиции стало имя человека замечательного, которого по праву звали отцом, покровителем, патроном авангардного искусства и его пропагандистом, - писателя, собирателя, арт-дилера Амбруаза Воллара.
Первая парижская выставка двадцатилетнего испанца Пабло Руиса Пикассо прошла именно в галерее Воллара, подготовившего общественное мнение и разрекламировавшего коллекцию. К тому же, выпущен был убедительный каталог. Воллар финансировал выставку и вдобавок купил все работы, как регулярно покупал потом все, что сотворил Пикассо в свой голубой и розовый период. Чутье, как и всегда, не подвело Воллара: каждое из приобретенных им полотен и рисунков стало знаменитым и стоит сейчас многие миллионы долларов.
Нужно заметить, что определение «ранние работы» по отношению к Пикассо верно лишь хронологически: художник действительно был очень молод. Но как живописец, как творец – это, на удивление, был зрелый мастер со своим уже сложившимся видением человека и мира, с выкристаллизовавшейся системой взглядов, с личностным отношением к искусству и, главное, способностью быть всегда и во всем самим собой. Быть ведущим – в стилистике, в манере писать, анализировать. Духовный мир, поведенческие особенности, характер своей модели, взаимосвязь людей и событий.
С Пикассо мы встретились прежде, чем вошли в его зал, замерев перед портретом Воллара. И хотя на выставке портретов шефа авангардистов немало (в том числе шедевры таких асов живописи, как Ренуар, Матисс, Боннар, Дюфи, Воллатон), кубистический, а Пикассо был основоположником кубизма, портрет его работы потрясает глубиной проникновения в душу друга и покровителя, подробным анализом его личности, чему разложение сложных форм на простые, на геометрические элементы не мешает, а, напротив, способствует - так, словно каждый из массы этих кубиков, пирамидок или конусов и есть частица волларовской многосложной души.
По сути, вся его портретная живопись аналитична. Вот девушка, изображенная в профиль, - сексуальна невероятно, но заботы, заботы, заботы... В глазах, в горькой полуулыбке, в жестах. А динамика у Пикассо такова, что жест никогда не бывает застывшим, в его полотнах – движение рук, мимики, воздуха.
Потрясает «Сумасшедшая с кошкой». Сжалась по-кошачьи – будто судорогой свело тело. В глазах - безумие и тоска. «Пьересса», женщина-клоун, сжалась, как и та сумасшедшая, не может саму себя отпустить после тяжкой по-сумасшедшему работы. Тема цирка и циркачей, как и концентрированная обычная жизнь (тоже зачастую – циркачество), трюк за трюком занимала Пикассо.
Одна из лучших картин художника прибыла из Москвы, из Музея изобразительных искусств (ее купил Иван Морозов) и стала логотипом всей выставки. Это «Арлекин и его партнерша». Как и в «Пьерессе» - тоска, безверие и бесконечная усталость. Гениально! Мастеру – двадцать. Такие вот «ранние» работы.
Трагична картина похорон друга художника. Карлос Касагемос покончил с собой из-за измены возлюбленной, ничтожной певички, которой просто не дано было оценить истинную любовь. Буря! И всех, кто причастен к нелепой этой смерти, несет и уносит ветер. Потому что вернуть друга к жизни, увы, невозможно. И что нужно отметить, и что характерно для Пикассо: композиция строго и точно организована.
Рожденный Пикассо кубизм стал не только значимой частью модернизма в целом, но и предтечей сюрреализма, того затопившего современное искусство направления модернизма, которое стало основой творчества Пикассо.
Кубистическая «Голова Фернанды» - пример субъективных ассоциаций художника, вызванных его отношениями, его привязанностью и глубокой его благодарностью к этой простой женщине, любившей и поддерживавшей его. Она была первой из семи – тех, кто ломал жизнь художника и с кем (очень условно, конечно) были связаны семь отличных друг от друга периодов его творчества.
Разумеется, в его жизни было куда больше женщин. Пикассо ведь был великий соблазнитель: сильный характер, мощный интеллект, оригинальное мышление. К тому же, при небольшом росте – широкоплеч, широкогруд. Спортивная фигура, пружинистая походка, горящие черные глаза. «Я клянусь вам, - писал один из его современников, - даже я, будучи мужчиной, мгновенно почувствовал, что он потрясающий любовник». И в женских образах Пабло это ощущается тоже мгновенно. Эта страстность – во всем – находила отражение и в живописи, и в графике Пикассо, придавая им особую духовную наполненность, особые личностные качества. На выставке, кроме живописных полотен, экспонируются рисунки и гравюры мастера – сотня его иллюстраций к философскому этюду Оноре де Бальзака «Неведомый шедевр», опять же сотня литографий – окружение Воллара. А это «весь» литературно-художественный Париж. И графический портрет самого Воллара, не менее выразительный и глубинно психологичный, чем живописный.
Меня иногда удивляет, когда кто-то пренебрежительно отзывается о выставке или коллекции рисунков. «Рисунок, - утверждал гениальный Микеланджело, - источник и душа всех видов живописи». Он бывает наброском, эскизом, часто одним из многих, к задуманной картине или скульптуре, но рисунок может быть и самостоятельным, очень значительным произведением. Именно такие рисунки Пикассо и представлены в Метрополитен. И я, нисколько не преувеличив, назову их шедеврами, т.е. образцами художественного мастерства.
Графика, но большей частью живопись Пикассо представлены на новой, только открывшейся выставке в музее Уитни – основанном Гертрудой Уитни. Музее современного американского искусства, о котором мы вам уже подробно рассказывали. Музей замечательный, но великий европеец Пикассо, океан никогда не пересекавший, откуда здесь?
Все просто и абсолютно закономерно: Пикассо оказал мощнейшее влияние на общемировое современное искусство, а на американский модернизм, может, более всего. Огромная интереснейшая экспозиция так и названа: «Пикассо и американское искусство». И ее концепция – подтверждение того очевидного факта, что самобытнейшее, особенное драматическое творчество Пикассо – первооткрывателя, первопроходца в искусстве – стало импульсом, своего рода толчком для развития всех линий американского модернизма, торжествующего абстрактного экспрессионизма прежде всего (а это уже явление чисто американское).
Поэтому выставка акцентирует внимание зрителя не только на живописи самого Пикассо, но и на замечательных, ни в коем случае не подражательных работах его последователей (не эпигонов!). А для нас, новобранцев, чрезвычайно важно то, что мы, погружаясь в творчество великого Пабло Пикассо, одновременно знакомимся с произведениями лучших художников-американцев, современное американское искусство создавших и, в свою очередь, на искусство европейское оказавших сильнейшее влияние.
И очень-очень любопытно сопоставление основополагающих творений Пикассо и его соратников с близкими по стилистике, по композиционному и философскому решению работ американцев, таких, как Макс Вебер, Стюарт Дэвис, Аршиль Горки, Джон Грэм, Виллем де Коонинг, Джексон Поллок, Дэвид Смит, Джаспер Джонс. Кстати, знать этих лучших из лучших, всемирно известных художников, ставших нашими соотечественниками, так же, как и звонкие имена Луиса Буржуа, Ли Краснер, Энди Уорхола или Клаеса Ольденбурга, наверно, просто необходимо.
Логотипом этой выставки стало знаменитейшее полотно еще одного «правого нападающего» американских модернистов Роя Лихтенштейна «Девушка с мячом на пляже», концептуально близкое к «Сидящей женщине с часами на руке» Пикассо. У Пикассо часы бьются в ритме сердца той, что потеряла все. У Лихтенштейна роль часов исполняют слезы, звучно (или неслышно) падающие на песок. А мячик, энергичный бросок, смех, даже яркое солнышко – это все камуфляж. А разве нам не приходится частенько улыбкой или кажущейся уверенностью маскировать отчаяние и слезы?
Пикассо - ландшафт с живыми и мертвыми деревьями. Поразительная эта по нервному накалу и энергетике беды картина, привезенная в Америку и выставленная на Армори-шоу, произвела сенсацию. И волнуюющая всех тема - соотношение ликующей молодости с ее бесчисленными ошибками и мудрости стариков, соседствующей, увы, с немощью, и манера письма были взяты на вооружение и повторены Стюартом Дэвисом и Джоном Грэмом. Повторены на каком-то новом витке философского осознания трагедии старости. Но вот что по-настоящему удивило меня: созвучной теме, глубочайше разработанной Пикассо, оказался лесной ландшафт очень талантливого, рано, к сожалению, ушедшего иммигрантского художника Анатолия Макаревича. Сквозь высохшие ветви старого дерева проросла юная березка, бездумно рвущаяся к солнцу. И не нужны ей ни опека, ни советы старика. Вечное противостояние. А у Макса Вебера его «Деревья» близки по духу не только Пикассо, но и Хаиму Сутину – ветви, живые и иссохшие, сплелись, как щупальца спрута.
У Мэн Рея «Пять фигур» написаны в годы, когда художник находился под влиянием Пикассо, и вызывают в памяти замечательное полотно молодого в ту пору мастера «Авиньонские девушки». Но знаменитый его портрет великого фотографа Альфреда Стиглица, выполненный в манере кубистической, - произведение абсолютно самостоятельное. Ему можно было бы дать название «И это все о нем». Сам Стиглиц, увидев свой портрет, уверенно сказал: это я. И превосходен «портрет» города – фотопейзаж самого Стиглица.
Естественно, невозможно рассказать обо всем увиденном – 36 шедевров Пикассо из полутора сотен примечательнейших экспонатов, собранных из разных музеев и частных коллекций. Но кровавое месиво «Боя быков», как и всякого боя у Пикассо, или его «Минотавр» - любой, кто воображает себя особой выдающейся, а на поверку вынужден тянуть свой воз, – это откровение.
Головы женщин – очень интересные, под углом личного видения и понимания женского характера, черно-белые полотна великого во всех своих ипостасях американца Энди Уорхола, живописца и скульптора-новатора, дизайнера и журналиста. Но Уорхол, сознавая, что первично в такой манере проанализировал многосложную женскую натуру не он, счел необходимым после названия этюдов написать: «по Пикассо». Это и есть честность художника.
И у Джексона Поллока, гения американского абстрактного экспрессионизма, художника для своего времени столь же революционного, как и Пикассо, в его гневных, протестующих антифашистских полотнах конца 30-х - начала 40-х годов прошлого века, в бурной вязи красок, в разверстых ртах оранжевых и синих голов есть «ссылки» на Пикассо. На незабываемую, гениальную его «Гернику», которую называли и называют самым значительным антивоенным произведением. И Поллок в своеобразных абстрактных формах отразил страшную действительность и рассказал об ужасах войны. А его композиция 1944 года, показавшая поверженный, но огрызающийся злобный фашизм, стала символом боли и мести. И призыва к миру. Как символом мира для всей Земли стала прославленная «Голубка» Пикассо. «Линия, ставшая мифом».
Словом, дорогие друзья, эта выставка станет для вас своего рода пропуском в американское искусство и интереснейшим объемным альбомом лучших работ неисчерпаемого в своем творческом многообразии гениального Пабло Пикассо.
Адреса музеев вы помните: Метрополитен – на углу 5-й авеню и 82-й улицы (поезда метро 4, 5, 6 до «86 Street»), а Уитни – неподалеку, тоже в Среднем Манхэттене, на углу Мэдисон авеню и 75-й улицы (поезд метро 6 и автобусы 1, 2, 3, 4 до «77 Street»).