Почему пожилых обижают?

Моя мама скончалась год назад, но я до сих пор ее оплакиваю. Более того, я до сих пор виню себя за то, что не уделяла ей больше внимания: не всегда могла пойти с ней к врачу (и составляла списки вопросов, которые давала хоуматтенденту), не всегда находила подход, чтобы уговорить ее вести здоровый образ жизни (чаще гулять, делать посильные физические упражнения, ограничить употребление масла, сахара, соли и т.д.). И, конечно, я казню себя за каждый дурацкий спор с мамой, каждое, сказанное ей в сердцах резкое слово, каждую упущенную возможность ее приласкать, каждый момент, когда я пропускала мимо ушей ее слова (готовила обед, читала книгу, смотрела телевизор), отвечая ей односложными словами, междометиями или просто кивая головой.
В сущности, я и при жизни мамы упрекала себя за то, что не всегда успеваю выполнить свой дочерний долг. И меня удивляло, когда оба маминых хоуматтендента («русская» Таня, которую сменила полька Лиза) уверяли, что таких внимательных и любящих дочерей, как я, они встречали очень редко за многие годы практики.
Удивлялась я, наверное, потому, что не могла до конца поверить в ужасы, о которых мне рассказывали обе эти женщины. Как не могла до конца поверить и в ужасы, о которых изредка писали в «РБ» другие хоуматтенденты и наши пожилые читатели. Конечно, работая в газете, я не могла не знать о существовании в Америке такой проблемы, как elderly abuse, но во мне, видимо, срабатывал комплекс людей, которые думают, что «у нас (в данном случае - в нашей иммиграции) это невозможно». К тому же одно дело – сухие цифры и данные, которые тебе преподносят на пресс-конференциях, а другое дело – конкретные рассказы о заброшенных, месяцами не купавшихся пожилых людях; о внуках, которые навещают бабушек и дедушек лишь для того, чтобы вымогать у них деньги; о детях, которые милостиво позволяют родителям жить с ними, но зато вынуждают ходить в обносках, кормят объедками и даже бьют. А старики молчат, потому что им стыдно, потому что они любят своих детей и внуков, потому что боятся за их репутацию, за их будущее...
Впоследствии я убедилась, что и многие коренные американцы не до конца верят в страшные рассказы об elderly abuse и даже предполагают, что наблюдается это явление в основном в домах для престарелых. Мол, именно там бессердечные медсестры и санитары, с попустительства начальства, издеваются над пожилыми людьми, (морят голодом, не лечат, не купают, бьют, привязывают к койкам и т.д.), а их дети, считающие, что вверили родителей надежным людям, узнают об этом слишком поздно...
Увы и ах, на самом деле стариков в большинстве случаев угнетают не работники nursing homes, а именно родные дети: американцы любого происхождения, иммигранты из любых этнических общин, люди из любых имущественных категорий. В роскошных особняках разыгрываются столь же жуткие драмы, как в маленьких, запущенных квартирах, а образованные, обеспеченные дамы и господа нередко проявляют большее равнодушие, большую алчность и большую жестокость, чем полуграмотные обитатели «праджектов». Большинство пожилых американцев живут не в домах для престарелых, а в родных домах или в домах своих детей и внуков, и именно в этих жилищах чаще всего можно встретить стариков и старушек с печальными, испуганными глазами, с ввалившимися от недоедания щеками или с подозрительными синяками на теле...
Скандал, связанный с престарелой гранд-дамой нью-йоркского высшего света Брук Астор, которую потомки совершенно забросили, пользуясь при этом ее деньгами для собственной выгоды, вновь привлек внимание американской общественности к elderly abuse. Как отмечалось в «Нью-Йорк таймс», этой больной проблеме до сих пор уделяли меньше времени и внимания, чем жестокому обращению с женщинами и детьми, но сейчас всполошившиеся политики, ученые и социальные работники стараются наверстать упущенное.
Ожидается, что вскоре Конгресс примет закон под названием Elder Justice Act, в соответствии с которым будет впервые создана всеобъемлющая база данных об этой больной проблеме. Кроме того, будет создана разветвленная система учреждений и программ, занимающихся этой проблемой, с центром в Вашингтоне. Не исключено, что эта система превратится в очередную громоздкую, малоэффективную бюрократическую машину, но, возможно, она действительно предохранит пожилых людей от всевозможных издевательств...
В Америке ежегодно регистрируется около 500,000 случаев elderly abuse and neglect. По мнению специалистов, эта цифра – лишь верхушка айсберга, причем айсберга внушительного. В соответствии с исследованием, проведенным в конце 90-х годов прошлого века, известным становится лишь один из 14 случаев физического насилия над стариками и лишь один из 100 (!) случаев их финансовой эксплуатации, то есть, обделения их средствами или присвоения их собственных денег, будь то скромные пенсии и государственные пособия или миллионные состояния.
Финансовая эксплуатация – один из самых распространенных видов elderly abuse, причем ее жертвами обычно становятся люди старше 85 лет, а их притеснителями движет элементарная жадность. В настоящее время пожилые люди владеют 70 % национального достояния США, и стоит им переступить определенную возрастную грань, серьезно заболеть или частично (полностью) потерять память, как они (вернее, их деньги) становятся легкой добычей для алчных родственников.
Не менее распространен physical neglect, то есть отсутствие элементарного ухода за пожилыми людьми. Забрасывают, как правило, родителей, живущих отдельно от детей. Но, к сожалению, дурно пахнущих, исхудавших стариков с пролежнями на теле можно увидеть и в домах (квартирах), где они живут вместе с «любящими» потомками.
Достаточно распространено, увы, и физическое насилие. Причем стариков обычно не бьют смертным боем, а просто «учат», как непослушных детей, давая пощечины или шлепая по рукам, так что их страдания и унижения остаются тайной для окружающих. Впрочем, как обычно бывает в случаях насилия, даже явные синяки и ссадины на лицах и телах стариков их мучители пытаются выдать за результаты случайных ушибов и падений. И медикам не всегда удается отличить следы побоев от следов «столкновений» с комодом, холодильником или газовой плитой.
В течение многих десятилетий для выявления физического насилия над женщинами и детьми применялась та же экспертиза, что в расследовании уголовных преступлений. Но в случаях насилия над пожилыми людьми ее начинают использовать лишь сейчас. Во многих штатах, городах и графствах создаются центры (или программы), где «кейсы» жестокого обращения со стариками изучаются тщательно, педантично, «под лупой» - совсем как убийства и изнасилования. Более того, в некоторых учреждениях, например, в Baylor College of Medicine в Хьюстоне, вытаскиваются из архивов и заново исследуются результаты вскрытия тел пожилых людей, скончавшихся при подозрительных обстоятельствах. И преступления, долго остававшиеся скрытыми от общества, становятся явными...
Некоторым нашим иммигрантам, наверное, неизвестно, что под abuse подразумеваются не только побои, но и словесные оскорбления, унижения, угрозы и запугивания. Все, что вызывает у пожилых людей беспокойство, обиду, страх или стресс, может рассматриваться как жестокое обращение с ними, даже если эти методы применяются в «воспитательных» целях, то есть для того, чтобы заставить пожилых людей вовремя пообедать или выпить ненавистные им лекарства. Тем более преступным считается изолирование стариков от друзей, знакомых или любимых видов деятельности...
Что заставляет детей жестоко обращаться с пожилыми родителями? Специалисты называют две основные причины. Первая – это стрессовые обстоятельства в семье. Потеря работы, резкое повышение квартплаты, невозможность выплатить долг банку или страховой компании, проблемы личного, любовного плана - все эти факторы могут изменить отношение в прошлом достаточно внимательных и почтительных детей к их стареющим мамам и папам. Даже само это старение, превращение сильных, разумных и опытных людей, к которым можно было обратиться за советом, в жалкие, плохо соображающие существа, которым требуется ваш уход, может создать стрессовую, взрывоопасную ситуацию.
Вторая причина - заколдованный круг насилия в семье. Женщины, которые в молодости мирились с буйством мужей, могут в старости мириться с жестокостью детей. Дети, которых родители в свое время избивали, могут сознательно или бессознательно им «мстить». А внуки, которые видели, как их властные бабушки и дедушки помыкают их мамами и папами, могут платить бабушкам и дедушкам той же монетой, когда те становятся слабыми и беспомощными. Некоторые дети и внуки, напротив, не осознают, что роли поменялись, что вчерашние деспоты стали зависимыми от них людьми, и продолжают по инерции против них бунтовать...
К сожалению, мало кто из нас может похвастаться тем, что никогда, ни при каких обстоятельствах не обижал стареющих маму или папу, не говорил им резких слов, не вступал с ними в дурацкие споры, не читал им «лекций» о том, как надо себя вести. Но я все еще (несмотря на откровения некоторых хоуматтендентов и читателей «РБ») надеюсь, что «у нас это невозможно», что в нашей иммиграции elderly abuse редко принимает крайние, уродливые формы. Возможно, я ошибаюсь. Создание базы данных о жестоком обращении с пожилыми людьми в русскоязычной общине – дело будущего. И мы, сотрудники «РБ», хотели бы, чтобы наши читатели приняли в этом важном деле самое активное участие...