Наше ЧудоВЛАДИМИР МАЛАХОВДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД И СЕГОДНЯ

В 1989 году, приехав в Лондон, я попала на спектакли известного театра «Московский классический балет», который в то время там гастролировал. Художественные руководители труппы Наталия Касаткина и Владимир Василев (в прошлом – танцовщики Большого театра) пригласили меня посмотреть ежедневный урок классического танца. Я сразу обратила внимание на совсем молодого танцовщика, который поразил своими необыкновенными данными. Мальчик делал обычные упражнения так красиво, что его можно было показывать в это время зрителю. Юное лицо тоже становилось во время занятий сосредоточенным и одухотворенным, как на сцене. “Это Малахов, - сказала мне Касаткина, - обратите на него внимание.”
Мне тогда и в голову не приходило, что через несколько лет я буду использовать любую возможность, чтобы смотреть и снимать спектакли с участием Владимира Малахова – международной звезды балета, а затем напишу о нем книгу.
Малахов сегодня воистину гений танца, уникальный танцовщик XX и XXI веков. Видеокассета «Подлинный принц» продается по всему миру. А тогда в Лондоне я видела его дебют в роли Принца в «Лебедином озере»...
Двадцать лет назад Малахов впервые ступил на профессиональную сцену. Для своей книги «Владимир Малахов» я сделала интервью с танцовщиком о том раннем периоде его профессиональной жизни, который я не видела, и с хореографами, способствовавшими его становлению (с Касаткиной и Василевым). В июле, находясь в Нью-Йорке, Малахов дал мне интервью специально для «Русского базара», которым я дополнила прежнее. Я использовала выдержки из статей московского режиссера и театрального критика Бориса Львова-Анохина, страстного любителя и знатока балета. В те далекие времена он написал о молодом танцовщике статью под названием “Это чудо - наше”. Он назвал прыжок Малахова “таинством балетного вознесения”
Еще в московском Хореографическом училище Малахов выделялся своими уникальными данными среди сверстников. Педагог Петр Пестов обращал на Малахова больше внимания, чем на других учеников. В школе не было индивидуальных классов, но Пестов давал Малахову частные уроки.
Естественно было предполагать, что после окончания училища Малахов будет танцевать в Большом театре. Но Большой его не принял. Наталия Касаткина и Владимир Василев сразу пригласили его ведущим танцовщиком в свою компанию. Первого августа 1986 года он приступил к работе в труппе «Московского классического балета».
РАССКАЗЫВАЮТ
КАСАТКИНА И ВАСИЛЕВ
Н.А.: Каким образом Малахов попал в ваш театр?
Н.К.: Его после школы не взяли в Большой по двум причинам. В первую очередь потому, что Юрий Григорович, художественный руководитель балетной труппы, его “не увидел”: Володя, при всех своих уникальных данных, был такой еще несформировавшийся - прямо картофельный росток, как мы тогда говорили. Слишком гибкая и мягкая спинка, костяк еще не был твердым. У нас он постепенно окреп. За ПЕРВЫЙ год сделал пять ведущих ролей. И, конечно, ему помогла в нашем театре работа с таким педагогом, как Наум Азарин. А самое главное - вхождение в спектакли, и то, что мы ставили на него, сделало его Володей Малаховым, каким вы его знаете.
ИЗ ИНТЕРВЬЮ
С МАЛАХОВЫМ
Н.А.: Володя, ты огорчился, когда тебя не приняли в Большой театр?
В.М.: Был осадок в душе. Но только сначала. Знаешь, мне всегда хотелось прежде всего работать. А Касаткина с Василевым давали мне танцевать все, что я хочу. Я считаю, мне повезло: в 18 лет после школы я пришел в театр сразу на позицию ведущего танцовщика. Хореографы ставили на меня роли! Я стал ездить на конкурсы и получать первые призы. После того как я завоевал “золото” в Москве на Международном конкурсе в 1989 году, Григорович мне сказал: “Приходи в Большой театр”. Но я отказался. Я был счастлив в театре Касаткиной и Василёва. У меня уже был репертуар. А в Большом театре мне надо было бы начинать все сначала, доказывать, кто я есть, заводить новых друзей. В Большом тогда было много замечательных танцовщиков, а я не люблю соревнований. Я знаю, что я делаю.
Н.А.: Где состоялось твое первое выступление?
В.М.: В зале им.П.И.Чайковского. Я ужасно волновался. Я ведь выступал с народной артисткой Верой Томашевой! и танцевал номер французского хореографа Пьера Лакотта. А там было все другое, техника другая, не та, которой нас учили.
Н.А.: А теперь ты волнуешься перед началом спектакля?
В.М.: Я всегда нервничаю. Даже если танцевал этот балет сто раз, а волнуюсь, как будто выхожу в этой роли впервые. Это хорошее волнение. Перед началом правда даже рвотные позывы бывают. А потом, как только выходишь на сцену, все забываешь.
РАССКАЗЫВАЮТ
КАСАТКИНА И ВАСИЛЕВ
В.В.:Володя еще и изумительный человек, это существо совершенно очаровательное, обаятельное, искреннее...Одна из главных черт Володи - это верность. Он никогда нас не забывает, не стыдится, что танцевал не в Большом, а у нас.
Н.А.: В каких ролях, которые он танцевал у вас, Малахов прославился на Западе?
Н.К.: Он танцевал у нас Принца в “Лебедином озере”, Жизель, Ромео. Но он танцевал и классику, которую потом на Западе никогда больше не исполнял: я имею в виду Базиля в “Дон-Кихоте”. Я не знаю, почему он потом перестал эту роль танцевать. А в роли Гамаша (комическая роль неудачливого жениха Китри – Н.А.) в том же балете он был вообще совершенно фантастическим. Мы эту роль и ставили на Володю. У него было все: и юмор, и романтика, но у него есть и бравурность танца, и героика. Он уникальный танцовщик.
ИЗ СТАТЬИ
ЛЬВОВА-АНОХИНА
“Гамаш Малахова играет в сватовство, в любовь, в ревность, в гнев....И думаешь, что сватовство, ухаживание в первом акте он затеял только, чтобы покрасоваться, надеть богатый костюм с блестками и прошивками... Он то нетерпеливо семенит ножками, то важно вышагивает, как мокрый гусенок. Ножки Гамаша то кажутся деревянными...то внезапно обнаруживают странную пружинистость, и тогда он прыгает, как кузнечик. В этой роли изящество Малахова смотрится как образ абсолютно хилой, чахлой, рахитичной юности... Он не чувствует к Китри никакого влечения, тянется к ней, как избалованный ребенок к игрушке. И сердится, топает ногой, когда ему эту игрушку не дают».
Н.К.: А какой он был замечательный в нашем балете “Леда”! (В основу балета положен греческий миф о любви бога Зевса – или Юпитера – к земной женщине Леде. Зевс явился ей в образе Лебедя - Н.А.)
ИЗ СТАТЬИ
ЛЬВОВА-АНОХИНА
“В хореографическом отрывке “Лебедь и Леда” на музыку Малера Малахов предстает в неожиданном для себя характере, передает царственный каприз лукавого и жестокого бога. За его божественной нежностью угадывается такое же божественное, олимпийское безразличие. Он улетает, тут же навсегда забыв предмет своей страсти. Невозмутимость бессмертного равнодушия небожителя живет в каждой позе Юпитера, обернувшегося Лебедем”. (Словом, хореографы заботились не только об “эксплуатации” феноменальных данных танцовщика, они занялись его подлинным всесторонним творческим развитием. Малахов танцевал у них партии самого разного плана. Современный хореограф Светлана Воскресенская поставила ему гротесковый концертный номер “Клоп” по пьесе Владимира Маяковского и в то же время - “Гамлет” на музыку Дмитрия Шостаковича – Н.А.).
РАССКАЗЫВАЮТ
КАСАТКИНА И ВАСИЛЕВ
Н.А.: Итак, творческая судьба Малахова складывалась счастливо. Почему же тогда он остался работать на Западе, не вернулся в Россию после гастролей 1991 года?
Н.К.: Здесь надо вспомнить вторую причину, по которой его не взяли в Большой театр: он приехал из Кривого Рога и у него не было московской прописки. Он жил в общежитии. Володя был еще мальчик, попал в какую-то криминальную историю, мы не знаем, в чем было дело. Однажды он возвращался домой, на него напали. Его сильно избили, у него было шесть швов на лице. Мы старались сделать ему отдельную квартиру. У нас все солисты, даже иногородние, получали квартиру. А как биться приходилось за эти квартиры, вы себе не представляете. Я только разве что не на колени вставала перед чиновниками, говорила: “Я - народная артистка! Пожалуйста, поверьте мне, что это - гениальный артист, слава русского балета! Он обязан иметь квартиру, иначе мы его потеряем!” Накануне нашего отъезда на гастроли за границу (в 1991 году) у театра был юбилей: 5 лет нашему театру. Во время банкета он говорил моей маме: “ Анна Алексеевна, скажите вашей дочери, чтобы она как можно скорее сделала “Золушку”, я так хочу станцевать в “Золушке”! Мы и собирались ставить этот балет на него, но не успели. Володя находился в опасности. Он покинул не наш театр, он покинул страну, в которой была сложная ситуация и в ней ему было плохо. (Только в 2004 году, работая в Берлине, Малахов осуществил свою мечту: он станцевал Принца в «Золушке», но этот балет теперь он поставил сам, а любимой ролью стал не Принц, а одна из сестер, которых в спектакле по западной традиции танцуют мужчины. – Н.А.).
В.В.: Володя был невероятно трудолюбив. Он знал все, весь репертуар - за женщин, за мужчин. Володя - это бог. Мы его ужасно любим, мы его считаем своим ребенком до сих пор.
Н.А.: Вы довольны его судьбой?
Н.К.: Конечно, мы им гордимся. Володе очень повезло в том, что рядом с ним есть Юрий Видер, умный, очень хороший импресарио, который очень хорошо ведет его дела.
Н.А.: Малахов стал звездой мирового балета. Вы встречаетесь с ним редко, через большие промежутки времени, вам многое заметнее. Как, по-вашему, он изменился по-человечески?
В.В.: У него не появилось премьерства, если вы это имеете в виду. У него появилось понимание, что он на виду и должен помнить, что на него смотрят. У него никогда не было чувства превосходства над другими. Все наши артисты его любили...
ЛЬВОВ-АНОХИН писал: “ На юбилейном банкете коллектива один актер сказал, глядя на Малахова: “Это наше чудо!” Такое признание от собрата по профессии дорогого стоит...”
ИЗ ИНТЕРВЬЮ
С МАЛАХОВЫМ
Оставшись на Западе после гастролей “Классического балета” в Америке, Малахов танцевал в Лос-Анджелесе, затем в Штутгарте, в Вене.
В.М.:В Вене через полтора года мне дали гражданство указом президента.
Н.А.: Замечательно.
В.М.: Это и замечательно, и плохо, потому что я немедленно стал военнообязанным. В Австрии это не важно, кто ты - танцовщик или трубочист. Обязан пройти годичную воинскую службу. Явились как-то ко мне с автоматами, и я чуть не загремел в их армию. Но я все-таки добился освобождения. В Вене все складывалось хорошо, но мне хотелось танцевать и какой-то другой репертуар. В 1994 году я подписал контракт с Национальным балетом Канады. Кевин МакКензи, художественный руководитель Американского балетного театра, прилетел в Торонто специально, чтобы посмотреть мое выступление в “Лебедином озере”. После спектакля он предложил мне контракт премьера американской труппы, но я уже подписал контракты с другими театрами и мог выступать с АБТ только как «гость».
Начиная с 1991 года Малахов станцевал большинство ведущих партий международного балета в Европе и Америке. Он редко танцует в России, но его всегда там ждут. Его боготворят любители балета в Японии. Малахов и до сегодняшнего дня танцует с труппой АБТ только во время весенне-летнего сезона в Линкольн-Центре: он стал директором и одновременно – премьером совмещенных берлинских балетных трупп, и как директору труппы в Берлине ему все труднее уезжать на частные гастроли.
Н.А.: Двадцать лет назад ты сказал в одном интервью: “Я счастлив от изобилия работы - контрастной, требующей сверхнапряжения артистических сил, вхождения в музыку разных эпох, стилей, чувствований, разных творческих манер хореографов». А не возникало ли потом мысли от всей этой сверхнапряженной жизни: «Зачем только я стал танцовщиком?!»
В.М.: Никогда. Я и сейчас могу повторить: моя жизнь сложилась прекрасно, и я счастлив.
Фото автора