Самовар в большом городе

Никуда, кроме как в «Самовар» к Роме!
Вика Беломлинская
стихи из «Самоварного альбома»

Мой отец всю жизнь собирал эти статьи: бичевание стиляг, предателей, прихлебателей, шпионов и прочей плесени. «Лягушка квакает в болоте!» – это про Пастернака. « Злобный лай из подворотни» – про Солженицына. О Бродском – «Тунеядству воздается должное». В этой компании мне впервые встретился и неведомый Роман Каплан. Он проходил под титулом «Навозная муха».
Статья про муху куда-то затерялась. Но зато сохранился отчет о том, как расправились с пресловутой навозной мухой и ее несознательной родней. Это называлось «Тунеядцам не будет пощады».
Каплан обвинялся в фарцовке и идолопоклонничестве пред Западом. Теперь-то мы знаем, что и фарцовщики были замечательными ребятами, благодаря которым женщины на наших улицах хоть немножко имели вид, но Каплан никогда фарцовщиком не был. У Каплана специальный, особенный талант к языкам. К двадцати пяти он знал четыре иностранных языка. Это его и сгубило. Конечно, ему хотелось читать и общаться. Каплан фарцевал не носками и не нейлоновыми рубашками. Книги и журналы были объектом его внимания. Поэтому и сам он стал объектом повышенного внимания гэбухи. В гораздо большей степени, чем ребята, мирно торгующие носками и галстуками.
Когда Каплана приговорили к товарищескому суду, он сбежал из Питера, а затем и из России.
С Иосифом Бродским они были знакомы с юности, числились в параллельных центровых тусовках, а в Америке сильно сблизились. Через Бродского Каплан подружился и с Михаилом Барышниковым.
Вторая страсть его жизни, после языка и литературы, - кулинария. Он всегда любил готовить. Собирал у себя толпы гостей и угощал своими кулинарными изысками. Поэтому его ресторан “Самовар” превратился в модное заведение, куда у респектабельных пожилых американцев стало принято ходить ужинать перед бродвейским шоу. Там, в «Самоваре», в 90-х все эти респектабельные американцы, среди которых попадались и конгрессмены, сенаторы, видели элегантных воспитанных людей, которые называли себя русскими. Именно «русские», не «эмигранты». «Самовар» всегда был тесно связан с Россией, декларировал свою любовь и причастность к этому месту. Там американцы могли встретить известных поэтов, писателей, художников из России, звезд русского балета. Там давал завтраки для своих коллег Сергей Лавров, тогдашний посол в ООН.
В «Самоваре» было изысканно красиво и очень прилично, а к ночи, и это уже знали все молодые бродвейские актеры, работавшие вокруг, там становилось весело. Веселье устраивал бессменно сидящий за роялем Александр Журбин, человек неистощимой энергии и таланта, действительно обожающий мюзикл. Никаких проституток и бандитов. Никаких драк.
Конечно, вместе с Журбиным и его традицией хорового пения у рояля ушла целая эпоха. Но зато появилось специальное помещение наверху – для чтения стихов. Стихи русские и американские непременно читаются в «Самоваре» раз в неделю.
Недавно «Самовар» показали в сериале «Секс в большом городе». Там герой Барышникова назначает свидание своей возлюбленной. И Каплана, знаменитого «хозяина с трубочкой» (под таким названием он уже множество раз описан во многих русских книжках), тоже показали.
...Я пришла в «Самовар» сразу после того, как там случился пожар. Кругом в воде плавали остатки былого великолепия. Тогда в пожаре сгорела знаменитая «Самоварная книга». Несколько томов, заполненных стихами и рисунками посетителей. Я потом по просьбе Романа разбирала эти слипшиеся обгорелые листочки. Все, что можно было, спасли, подреставрировали.
Я перебираю эти листочки с обгоревшими краями. Вот портрет Ахматовой в лавровом венке, сделанный Бродским в 1964 году, после поездки в Комарово. Его подарила Каплану Эра Коробова. Вот великолепный автошарж Андрея Макаревича – архитектора по образованию. И, что совсем странно, не менее великолепный автошарж Темирканова – кто бы мог подумать, что он так прекрасно рисует! Вот странички Михаила Шемякина, заполненные его обычными сказочными персонажами. Вот посвященные «Самовару» стихи Рейна. Вот стихи Ахмадулиной. Вот эпиграмма Гафта, посвященная Барышникову. Вот полные горечи строки Евтушенко, написанные на смерть Бродского.
Я рассказываю только о том, что написано по-русски. Есть еще множество записей, сделанных по-английски, по-французски. Кинозвезды, дипломаты, министры, американские конгрессмены, спортсмены, балерины, начинающие русские капиталисты...
Огромная мозаика. И, как написал Петр Вайль, «самоварный период в русской культуре».
Ну что ж, пусть будет и такой.
В «Самоваре» всегда поют на двух языках. Но однажды Барышников привел туда Мишеля Леграна, и тот до четырех утра пел по-французски. И был потрясен тем, что весь зал знает его мелодии и подпевает.
А на следующий день цыганская певица Женя Шевченко рассказывала мне:
- Народ такой жадный попался. Вчера французик тут какой-то всю ночь наяривал. Так только три доллара ему в чашку положили!

Популярность “Самовара” растет. Конечно, Каплану трудновато вот так каждый вечер принимать гостей. Хочется побольше читать. Он ведь читает на четырех языках... Но времени не хватает.
Юлия Беломлинская