где много жизни, там много смерти

Каждое лето, как только Нью-Йорк начинает плавиться от жары и походить на большую кастрюлю с дымящимся компотом, в манхэттенском Линкольн-центре начинается фестиваль искусств. Это долгожданная радость, оазиз, но только благородное безумство может подвигнуть храбрых на бросок через раскаленный город - туда, где парковки решительно нет. Посему, отставив буржуазные замашки, нормальные граждане едут на демократичном, хотя внутри тоже весьма напоминающем духовку метро. И да обретут они весь спектр душевных переживаний согласно купленным билетам!
Фестиваль в Линкольн-центре подчеркнуто неортодоксален. Строго говоря, классические традиции театра и музыки на нем как бы не под запретом, но вероятность попасть в обойму выступающих существует только для тех, кто смело торит новую тропу.

Оркестр «Свадьбы и похороны» Горана Бреговича - это была такая приманка для зрителя, что о билетах можно было только умолять: они кончились задолго до июльской жары.
...Советским поклонникам рока Горан Брегович был известен еще в 70-е-80-е годы прошлого века как руководитель югославской рок-группы «Белая пуговица» (мелькали в продаже пластинки, случались даже редкие гастроли в СССР). Потом группа распалась, ее руководитель начал «по случаю» работать в кино, сделал несколько саундтреков. Но время большой славы тогда еще не подошло - ибо не начал создаваться фильм Эмира Кустурицы «Время цыган». Культовый режиссер пригласил Брегу (так называют музыканта близкие), тот истово ухватился за работу. И вместе с первыми на европейском экране диалогами на языке ромалэ зазвучала цыганская музыка - в причудливейшем сплаве с напевами восточных славян и с элементами панк-рока...
Потом Кустурица уезжал в Америку преподавать режиссуру, и там некий студент по имени Дэвид Аткинс дал ему для прочтения кипу листков без особой надежды, что «это» на что-то годно. В результате появилась полубезумная лента «Мечта Аризоны» (1994) с Джонни Деппом и Фэй Данауэй - и музыкой того же Бреги, которая, подобно магическому реализму самой картины, завораживала, а песня «Автомобиль смерти» воздействовала на чувствительные сердца соответственно своему прямому названию. Знаменитый «Андерграунд» Кустурицы (1995) также сопровождает музыка Бреговича - по собственным словам композитора, политику ненавидящего - не потому ли саундтрек был признан некоторыми критиками едва ли не лучшим достижением фильма...
Полусерб-полухорват Горан Брегович, женатый на мусульманке, живет ныне, после исчезновения с лица земли Югославии, в Париже. Ему пятьдесят один, он в блеске и славе, гастролирует со своим оркестром «Свадьбы и похороны» по миру, везде аншлаги. Название оркестра объясняет просто: жизнь и смерть так близки...
Мне счастливо обломился билетик, но начало оказалось скомканным. С грустью должна заметить, что наш элитарный Эвери-Фишер холл начинает по нравам и порядкам приближаться к печально знаменитому брайтонскому «Миллениуму»: несмотря на строгое указание на билетах «No late sitting» народ ручейками струился в зал в течение сорока (!) минут после того, как уже за звучали траурные скрипки - «Война» из фильма «Андерграунд»...
Оркестр Бреговича числом в сорок человек - не менее причудливое сочетание, чем синкретическая музыка, им творимая. Он состоит из классического струнного ансамбля, классического мужского хора, цыганской группы духовых и трех солисток - разряженной в серебряное цыганки Васки Янковски (странно безголосой, с коротким прерывистым дыханием, как у девочки-подростка - а дама она довольно массивная) и двух болгарок-«бабушек» в трогательных веночках с лентами - Людмилы Радковой -Траджковой и Даниэлы Радковой-Александровой (голоса славные). Ударные, аккордеон, замечательный, хотя совершенно не классический вокал - Ален Адемович. Гитара, синтезатор, некие ударные, которым точного названия не знаю, сдержанный вокал - сам маэстро. Вся музыка - исключительно его.
Это очень мощное сочетание - безудержной цыганщины с болгарским полифоническим пением, скрипок и альтов - с духовыми во всю силу легких. И как легко, словно по облакам, шли они по залу между креслами - трубачи со своими золотыми трубами, тромбонисты с тромбонами, огромный дядька в стилизованных лаптях с невероятных размеров тубой. И тут зрители, неистовые западные славяне, безумно обрадовавшись знакомым мелодиям, немедленно вскочили, сделали «возьмемся за руки, друзья!» и начали танцевать на месте без удержу. И трудно им было остановиться, когда началось торжественное церковное песнопение - «Ночь Святого Варфоломея», «Отче наш» (отчего-то на чистейшем русском - трогательно, вне зависимости от моего вероисповедания...) Ноги зрителей уже расходились, хотелось дальнейших коллективных плясок. Между тем кондиционеры немилосердно сушили связки, артисты на сцене непринужденно пили из пластиковых бутылочек и столь же непринужденно передавали друг другу эстафету фольклора, рока, неоклассики...
И было это, безусловно, ярко - но фольклорная яркость, на мой консервативный вкус, оказалась чуть более шумноватой, чем достаточно даже для свадебных радостей. И снова мужской хор и струнные вели свои строгие классические партии, настраивая на светлую скорбь, и публика на время утихала - но как только звучало нечто более народное и разудалое, повторно теряла рассудок - и ее восторги уже переходили в настоящий рев, за которым не слышно было ни тонкого «Танго» из «Андерграунда», ни холодящей «Смерти» из «Королевы Марго» (фильм Патриса Шера, музыка Горана Бреговича).

Право, я растерялась - и не только я. Девушки-контролеры, запакованные в строгую униформу, сновали между рядами с беспомощными лицами, явно боясь, что вольница выйдет из берегов. И утопит Брегу, простите за каламбур! Конечно, искусство принадлежит народу, кто бы его отбирал - но мне, консервативному слушателю, больше хотелось все-таки музыки божественного балканского композитора-космополита, нежели патриотических манифестаций в его честь. А получился всеобщий балдеж рок-концерта. Жалко. Однако хочется верить, что программы последующих фестивальных вечеров - судя по описанию, все как одна весьма нетривиальные - станут компенсацией за шумовые эффекты «Свадеб и похорон». Непременно расскажу об этом.

Бэла Гершгорин