КОГО УБИВАЛА СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ ЕЛЬЦИНА?

Во времена Ельцина некоторые его ближайшие сподвижники были свято убеждены, что им можно все. Вплоть до убийств. Есть свидетельство Чубайса и публичное признание Коржакова.
Помните ночной переворот, который совершил Чубайс летом 1996 года? Когда он сверг первого вице-премьера Сосковца, главу Федеральной службы безопасности Барсукова и самого Коржакова, который был тогда не просто главой Федеральной службы охраны, не просто начальником личной охраны, но почти членом семьи президента Ельцина. Чубайс в ту ночь добился указа Ельцина о снятии этой троицы со всех постов. Но ведь они могут принять какие-то ответные меры. И об этом подумал Чубайс. Уже днем, проводя совещание со своими ближними людьми, он их инструктировал: если Барсуков и Коржаков начнут возникать, скажите им прямо в лоб, что все бумаги о их преступлениях спрятаны в разных сейфах. Вся кровь, которая у них на руках, - там... Так что пусть помалкивают... (Цитирую по памяти из материалов обнародованной незаконной прослушки, проведенной неизвестными спецслужбами).
И всемогущие Барсуков и Коржаков даже и не пикнули. Есть ли правда в словах Чубайса или это лишь домыслы - мог решить суд. Но Чубайс и не думал подавать заявление об известных ему преступлениях, как это обязан сделать законопослушный гражданин. И Барсуков с Коржаковым промолчали, не подали на Чубайса в суд за клевету, как это должны были сделать честные граждане, облыжно обвиненные в страшных преступлениях - убийствах людей. А незаконная прослушка не имеет юридической силы, на ее основании прокуратура уголовных дел не возбуждает.
Но через несколько лет я из уст самого Коржакова услышал косвенное подтверждение обвинений Чубайса. С экрана телевизора! В телевизионном интервью Коржаков рассуждал о принципах, которыми он руководствовался, будучи всемогущим начальником: “Для меня правильно - это когда всех выслушать и решить самому. Чтобы отвечал сам. Вот у меня в службе было именно так. Отвечаю я. И не отвечает тот человек, которого я посылаю на какое-то задание. Кого-то убить, или не убить, или еще что-то. Отвечаю я. Потому что я посылаю”. (ТНТ, 01.02.2000)
Честно скажу, вначале я не осознал, не понял. Это он так образно, метафорически выражается? Или вполне конкретно? Но в любом случае несомненна интонация. “Кого-то убить или не убить” произносится так же, как “выпить или не выпить”, “грибком закусить или огурчиком”.
Да, у нас есть люди и службы, которые имеют право отдать приказ на уничтожение и действовать на уничтожение. Право по закону. К примеру, милиция при задержании преступников, федеральная служба безопасности, ведущая тайную и явную борьбу с террористами. Но служба безопасности и глава ее Коржаков не входят в это число. Их обязанность - охрана первого лица в государстве. Разумеется, и Коржаков мог отдать приказ на уничтожение, например, во время вооруженного нападения террористов на президентский кортеж или резиденцию президента. Да и не надо в таких случаях никакого приказа. И не было, к счастью, подобного за историю новой России. Очевидно, что Коржаков говорил о другом. О чем?
Узнаем ли мы когда-нибудь, кто были эти люди, чьей жизнью и смертью распоряжался Коржаков? И в чем он публично признался! Можно сказать, проговорился по простоте души. А эта простота от того, что он в этом не видел никакого преступления! Он же начальник, он же власть! И простой мужик Коржаков считал и считает, что он имел полное право отдавать приказы “кого-то убить, или не убить, или что-то еще...”
Если бы речь не шла об убийствах, то добавление “или что-то еще” звучало бы умилительно: действительно, пустячки какие-то...
Вот почему меня тревожат новые законы, которые принимаются нашей Думой. Например, ФСБ дано право проводить силовые акции за границей нашей страны. Проще говоря - убивать того, на кого президент укажет. Единолично. В уголовно-процессуальный кодекс внесено изменение: «в исключительных случаях» теперь можно выносить судебный приговор заочно. Что значит «исключительный случай»? Кто его будет определять? В первые годы коммунистической власти существовала такая формулировка судебного приговора: «руководствуясь революционной целесообразностью...»
Чувствуете, какая линия вырисовывается? Вначале выносится заочный приговор. Потом ФСБ проводит за границей ликвидацию. Вопрос закрыт.
По закону «Об экстремистской деятельности», принятому 8 июля 2006 года, нельзя в прессе обвинять должностных лиц в тяжких преступлениях. Журналиста сразу посадят, газету прикроют. Например, пресса несколько лет писала о том, что прокуратура препятствует расследованию дела о контрабанде мебели фирмой «Три кита», закрыла его «за отсутствием состава преступления». И только сейчас - после отставки Генпрокурора и его первого заместителя - возобновила. Будь такой закон принят еще тогда, сидели бы наши журналисты-расследователи на зоне как минимум четыре года, до нынешнего относительного торжества справедливости. (Кстати, Всемирная газетная ассоциация и Всемирный форум издателей направили по этому поводу письмо протеста президенту страны. Закон еще не утвержден Советом Федерации, не подписан президентом Путиным, и, возможно, еще будут какие-то поправки).
И вообще - что такое экстремизм? Весьма расплывчатое понятие. Явно не из правового поля. Под экстремизм можно подвести все, что неугодно чиновникам. Особенно в свете предстоящих парламентских и президентских выборов. И потому затыкают рот прессе, отменяется графа «против всех» в бюллетенях. Но ведь все рейтинги показывают поддержку «генеральной линии»! Чего ж вы так боитесь? Это уже патология, комплексы и конвульсии. Система в таком состоянии весьма опасна для окружающих.
Иными словами, Дума подкладывает законную основу под будущие любые действия власти. В крайнем случае, когда выяснится, что убили не того или посадили не тех, всегда можно сказать, что ошибочка вышла. Оперативная. Или судебная. Но все было по закону...
У нас в России люди у власти и без того привыкли действовать без оглядки на право. Можно представить, что будет теперь, когда им постепенно и неуклонно развязывают руки по закону. А народ давно уже любой произвол воспринимает как должное.
Вот почему я все время вспоминаю Коржакова. Он ведь не понимал, ЧТО он говорил.
Александр Васильевич Коржаков - не потомственный кровавый диктатор, правитель мира, который на генетическом уровне привык распоряжаться людскими жизнями, как повар картошкой. Он - обыкновенный русский человек из рабочей московской семьи, получивший волею судьбы и службы огромную тайную власть. Но он - не монстр, не маньяк какой-нибудь, не воспаленный психопат. Все его видели не раз по телевизору, слышали - обыкновенный мужик. И говорил он то, что считал для себя обыкновенным: “кого-то убить, или не убить, или что-то еще...”
И мы все, наверно, считаем это обыкновенным делом.
Ведь тысячи и тысячи людей слышали. И не возмутились. Может быть, даже не обратили особого внимания.
г. Москва