Легко ли женщине стать фараоном

Я стою в огромном прохладном зале Главного музея Америки и не могу заставить себя отойти от искрящегося розовыми брызгами необычного сфинкса: могучее тело изготовившегося к прыжку льва и голова прекрасной женщины - в традиционно мужском убранстве фараона со всеми знаками высшей царской божественной власти.
Женщина-сфинкс, женщина-загадка, единственная в истории вечного, многотысячелетнего Египта прошедшая путь от царицы, первой жены фараона, до самодержавной правительницы самой могущественной страны древнего Востока. Великая мудрая Хатшепсут. «Крылатый разум», - говорили о ней. Разум непокорный, своевольный - как бесконечная пустыня. Обожженный ненадежностью и безнадежностью раскаленного песка. Вознесенный и изнуренный безграничной властью, которую нужно было завоевать, а, завоевав - удержать и подтверждать ежечасно. Труд ума и труд души. А еще – нестерпимое одиночество.
И все это сумел показать и рассказать нам скульптор. Столь же гениальный, как и та богоравная царица, чье изображение и отображение – глубинное – он подарил вечности. Гений, как истина, бывает сильнее тех, кто наделен высшей властью, и даже сильнее Времени.
За века в Египте жили и творили множество талантливых художников-живописцев, мастеров мозаики, ювелиров, ваятелей. Сейчас может показаться, что последних было большинство. Наверно, это не так – просто каменные изваяния более всех долговечны и неподвластны беспощадно разрушительному времени.
Поражает в скульптуре не только предметно-образное восприятие действительности, но и тончайшая психологичность и точность портрета. Сравнивая скульптурные портреты одного и того же лица, скажем, фараона Аменхотепа III, выполненные разными мастерами, поражаешься узнаваемости модели и убеждаешься в том, что скульпторы ставили себе целью непременно передать портретное сходство. И дело не в том, что среди ваятелей все сплошь были правдолюбцы и смельчаки, осмеливавшиеся не польстить фараону или царедворцу (а среди них было немало людей, тупых, некрасивых, чьи лица вдобавок отмечены были печатью жестокости, пресыщенности, безволия). Нет. Правдивый портрет – это египетская традиция. Ибо египтяне верили, что душа человека после его смерти переселяется в его изображение, причем только в том случае, если оно передает облик и даже черты характера умершего. За абсолютное сходство художник отвечал. Иногда - головой. Мы порой находим на цоколе статуи или бюста подпись, подобную этой: «Я подтверждаю, что это Дэн, сын Раемкаи, свободный (т.е. не раб)».
И очень ценно, что тем древним художникам можем мы доверять. «Они жили эти люди. Прошли и скрылись». Но вернулись к нам такими, какими действительно были. Познакомьтесь: его, простите, её величество фараон Хатшепсут. Умная, властная, решительная, непреклонная, царственно прекрасная женщина. Женщина, которая не умерла в фараоне.
Портретов её множество. Это и барельефы, и бюсты, и полуфигуры, и статуи во весь рост. Чаще всего скульпторы изображали царицу сидящей на троне или как бы вырастающей из камня. Абсолютно реалистически выполненная голова поднимается из абстрактно выраженной вросшей в камень фигуры. Вот и стоит задуматься о корнях модернизма.
Все внимание художника, а следом за ним и зрителя, концентрируется на лице. Потому что человек, став на ноги и возвысившись над животными, сразу будто бы поделился на две части: верхнюю, где дух и мысль, и нижнюю, которую телесность тянет к звериному началу, к земле, к камню. Из камня ты вышел, в камень обратишься.
Но как же те древние, воистину гениальные мастера сумели передать духовную и душевную суть этой безусловно очень умной, волевой, многоталантливой женщины. Какое мастерство, какая проникновенность, какая образность! Необозримые просторы пустынь стали тонким ее телом с барханами маленьких упругих, почти девичьих грудей; Египет, Та-Кемт, т.е. черная земля, двумя узкими полосками прижавшаяся к кормильцу Нилу, - её сердцем, верным, как ход караванов; ритмы песков пульсировали в крови; изгнанные с небес страшными ветрами тучи затеняли её каменные, но, на удивление, выразительные глаза, а чудной резьбы губы оросила влага непролитых дождей... Удивительное, сказочное, но одновременно по-современному интеллигентное лицо было у легендарной царицы.
На царствование Хатшепсут пришлась третья «культурная революция» в Египте. Невероятный подъем, буквально, взрыв талантов – в искусстве, архитектуре, врачевании, науке. Медицина, астрономия, биология, агротехника, математика, химия... Химия и имя-то свое получила от греческого «Хэми», произошедшего от Та-Кемт, самоназвания Египта. И если первый, достаточно долгий период культурного расцвета приходился на время строительства пирамид, т.е. на века Древнего Царства, а второй, куда более короткий, - на срединную часть Среднего Царства, то начало третьему положили годы правления выдающегося фараона Тутмоса I, отца Хатшепсут.
Когда она собственным волевым решением взошла на священный трон фараонов, что произошло в 1473 году до нашей эры, пирамиды стояли уже более тысячи лет, и шестнадцать династий египетских фараонов воцарялись, правили более или менее успешно и... растворялись во времени. Смертны все. К тому же умирали в древности очень рано. Для тех, кто не умер в младенчестве или отрочестве (а детская смертность была катастрофической), средняя продолжительность жизни не превышала 30 лет. Кто дотянул до 45 - старик, а уж если перешагнул отметку полусотни - долгожитель, благословенный богами. Все эти грустные цифры касались и царей, потому и нет стариков в пантеоне статуй и рельефов фараонов и их окружения. Стариками стать не успевали.
Гиксос, правитель Северного Египта (страна была разделена географически и политически на Юг и Север), был молод и энергичен, считался неплохим полководцем. Однако это не помогло. Крепла на юге власть фиванских фараонов, и когда на трон взошел Амос I, он не стал терпеть разделенность страны, изгнал Гиксоса, присоединив земли северного соседа к своим, создав единую сильную державу и положив начало 17-й по счету династии фараонов Египта. Ух, какое лицо – мощный интеллект, железная воля, жесткость и жестокость. Такой ни перед чем и ни перед кем не остановится.
Таков же и сын его Аменхотеп I, славный своими завоеваниями и присоединивший к Египту земли вплоть до Евфрата. Таков же и внук Тутмос I. Гениален был скульптор, изваявший огромную его голову – улыбающийся (!), юный, озорной, дерзкий фараон глядит на нас. Мне показалось, я встретилась с ним взглядом.
Но вот при этих очень значительных правителях и начался подлинный ренессанс в египетском искусстве. Удивительно эмоционально выполнена статуя любимой жены Тутмоса Мутнофрет. Очень трогательна эта милая, нежная царица-девочка. Юной она умерла, успев родить фараону дочь, на которую и перенес Тутмос всю свою любовь. Любил исступленно, воспитывал по-мужски, поражаясь её цепкому уму, жажде знаний, неутомимости в ученье, способностям, широте государственного мышления, целеустремленности. Она была советчиком и другом отца, его опорой. На нее, а не на изнеженного капризного сына возлагал он все надежды. Сын был от другой жены (всего их было у Тутмоса восемь, ну а наложниц – кто считал). Почувствовав приближение смерти, едва переступив порог сорокалетия, детей поженил. В Египте фараоны (если не случался, чрезвычайно редко, брак с иностранной царевной или, еще реже, дочерью высшего сановника или жреца, близко родственных царской семье) женились на единокровных сестрах или тетках. Такой кровосмесительный брак не считался противоестественным, потому что фараон мог жениться только на дочери царя, не менее значительного и могущественного, чем он сам, а где ж такого найти?
Так стала Хатшепсут старшей по рангу женой Тутмоса II. Его рельеф на каменной стеле как бы говорит: не могла такая женщина быть счастлива с этим никчемным, худосочным, вздорным мужичонкой. Да и мог ли он править разросшейся страной? Спасая отцовское наследие, царица взяла бразды правления в свои руки.
После ранней смерти Тутмоса II трон унаследовал малолетний сын от другой жены, т.е. племянник недавней царицы (сын родного брата!) и пасынок (брат ведь был и мужем!) При Тутмосе III Хатшепсут стала официальной регентшей, мудро, расчетливо, деятельно и уверенно управляя государством. Но племянник-пасынок (и ученик, между прочим) подрастал, и регентша понимала, что близок час, когда её отодвинут, сошлют, а то и отравят. А она – умница, натура страстная, обладавшая яркой индивидуальностью и безусловным талантом государственного деятеля привыкла властвовать! Привычка не из тех, с которыми легко расстаться. Особенно в том редчайшем случае, когда ты уже способность править доказал делами своими – своими, а не подсказанными советчиками и помощниками. Когда боги даровали тебе государственный ум, оригинальность и оперативность мышления, умение принимать и осуществлять верные решения, знать, как нужно управлять многосложным организмом государства, уметь разбираться в людях и, опять же, знать, кому можно и стоит доверять, где нужно «власть употребить». Что, наверно, и есть самое главное – где и как на пользу государства и подданных употребить свое могущество. А не упиваться этим могуществом, забывая и о государстве, и о подданных, что и характерно для деспотов.
А женщина? Способна ли она управлять – не семейным кланом, не родом, а немалой страной, притом успешно? Быть монархом (неважно, как он называется), т.е. единоличным правителем, не за спиной или рядом с мужем, а совершенно самостоятельно? История преподносит нам единичные, увы, имена таких мудрых, железной волей наделенных, умеющих видеть и провидеть, просчитывать на много ходов вперед женщин-правителей: Елизавета I Английская, Екатерина Великая, в какой-то степени австрийская Мария-Терезия, в наше время – Голда Меир, Индира Ганди, Маргарет Тэтчер... Их имена у всех на слуху (и на языке). А признавая их как выдающихся государственных деятелей, не забывают добавить: мужской ум, мужская воля, мужской талант стратега. Обидно. Но так было всегда. Тамар, расширившая пределы Грузии и добившаяся её политического, экономического и культурного расцвета, только после этого приказала величать себя не царицей, а царем. «Воспоем царя Тамар», - призывал Руставели.
Но много ли их, таких женщин-гениев? Единицы - по сравнению с сотнями мужчин. Так утверждает властительница-история. А в древности? Пусть не все имена и деяния донесла она до нас. Кто? Читатели наверняка дополнят меня парой, может, тройкой имен, но я смогла вспомнить только Двору, правившую Иудеей в эпоху судей (всякие там капризные Семирамиды или неизвестно чем, кроме волосатых ног, славные царицы Савские – не в счет) да укрепившую и сделавшую свой Шумер могущественнейшей державой Востока в III тысячелетии до нашей эры (вот куда мы забрались) царицы (царя!) Кук-Баба (Геродот называл ее Кукбебе). Интересно, что удалось этой женщине, с боями, разумеется, пройти путь от трактирщицы до абсолютного монарха.
Ну а Хатшепсут? Её путь от поста регента к восседающему на троне фараону был куда короче и куда труднее. Нужно было переступить многовековой традицией освященные законы: Египтом правит мужчина! Но у нее не было выбора, а ум, воля, опыт, целеустремленность, организованная ею поддержка жречества – были. И она решилась. Перешагнув закон и сломив сопротивление знати, она надела на себя все царские регалии, и прежде всего атев – двойную корону (такой мы видим ее в изображении нескольких безымянных, увы, скульпторов), приняв пожизненный титул фараона и новое имя Мааткаре. И будучи мудрой и справедливой, сделала Тутмоса III своим номинальным соправителем, пресекая таким образом развитие всяческих интриг. Она достигла всевластия, Египет - расцвета. Правила она в общей сложности почти 20 лет.
А жажда любви? А потребность в дружбе? «На троне друзей не бывает», - с горечью говорила Екатерина II. А женщина ведь и на троне остается женщиной, и ей приходится бороться и за свою жизнь, и за право, пусть потаенно, быть любимой, не дать затоптать свою неповторимость. Как это сделал фараон Эхнатон с прекрасной Нефертити, изгнав её ради короткошеей приземистой Ка (это не имя даже, а титул), которую он не столько любил, сколько боялся.
На груди Хатшепсут–сфинкса высечен был рельеф красивого сильного мужчины. Это Сененмут, единственный её фаворит, человек безусловно неординарный, вышедший из низов и достигший, благодаря собственному уму и напористости, а главное - покровительству царицы, высших постов в государстве. Он воспитатель единственной дочери Хатшепсут, очаровательной принцессы Неферуре, управитель её имущества и имущества царицы, министр финансов страны, верховный жрец бога Амона. У него была «маленькая» слабость – очень хотел себя увековечить: сохранилось два с лишним десятка его статуй (несколько на сегодняшней выставке). А сколько было уничтожено – и временем и людьми? Потому что Сененмута ненавидели и, вероятно, убили: заранее им построенная роскошная гробница осталась пустой. А вот Хатшепсут его любила.! Вызвать и сохранить долгую любовь такой женщины нелегко, а он сумел – настоящий мужчина, умница, поэт. Личность.
Один из очень талантливых скульпторов оставил вечности изумительную статую женственной, страстной, длинноногой, потрясающе эротичной нагой Хатшепсут. Может, именно он угадал её истинную сущность?
Непременно побывайте на этой выставке. Она уникальна. Музей Метрополитен находится в Манхэттене, на углу 5-й авеню и 82-й улицы. Поезда метро 4,5,6 до остановки «86 Street». Плата по желанию.
В добрый час!