Прекрасен наш союз

Знаменитому телесериалу «Секс в большом городе» свободно можно было бы дать другое название - «Дружба в большом городе». Потому что этот телесериал не только и не столько о сексе, сколько о женской дружбе, длительной и прочной, выдерживающей все испытания, вернее, все соблазны и эксцессы большого города. А также все сюрпризы и эксцессы представителей мужского пола и любовных отношений. Наконец, все радости брака и материнства, все горести развода и бесплодия.
Всякий раз, когда я смотрю один из эпизодов «Секса в большом городе», я ловлю себя на мысли: «Интересно, выдержала ли бы дружба четырех его героинь одно из самых страшных испытаний, которое может ждать человека в городе Нью-Йорке, - испытание иммиграцией?» Была ли бы эта дружба столь же длительной и прочной, если бы четыре подруги были не свободными, обеспеченными и смелыми американками, чувствующими себя в Нью-Йорке как в своей стихии, а скованными, небогатыми и несмелыми иммигрантками, воспринимающими Нью-Йорк почти как «каменные джунгли»? Иммигрантками, которым ежедневно приходится бороться за самоутверждение, за продвижение вперед и выше, за благополучие своих детей, а иногда и просто за существование? Если бы Кэрри писала не для знаменитого модного журнала, а для этнической газеты с ограниченным тиражом, если бы Миранда была секретарем в малоизвестной юридической конторе, если бы Саманта имела свой маленький рекламный бизнес, а Шарлотт – тесную, похожую скорее на клуб галерею, где выставляют свои произведения художники-иммигранты?..
Эта мысль пришла мне в голову и в прошлый четверг, когда я встретилась со своими пятью подругами в маленьком, но уютном бельгийском ресторане в Гринвич Виллидже, где мы отмечали своего рода «реюнион». 11 лет назад мы закончили курсы Word Processing при NYANA, на которых и подружились, и с тех пор поддерживаем самые близкие и теплые отношения. Помогаем друг другу в трудные минуты, разделяем минуты радостные, даем советы, делимся опытом, даже пытаемся искать друг для друга работу. Ходим друг к другу на дни рождения, новоселья, годовщины свадеб, свадьбы детей. Бывало, что двое из нашей «великолепной пятерки» вместе проводили отпуск, вместе ездили за границу. Бывало, что двое из пятерки даже работали в одной компании. А раз в год – в день начала или в день окончания курсов – мы стараемся устроить «реюнион» или, вернее, «девичник», на который мужья и дети не приглашаются. Эти девичники дают нам заряд на весь последующий год...
Многие русскоязычные американцы уверены, что иммиграция и дружба несовместимы.. Причем отпадают дружеские отношения не только на первых стадиях иммиграции, когда борьба за место под американским солнцем не оставляет человеку ни времени, ни эмоциональных сил для новых привязанностей, но и на последующих этапах, когда людей разделяют социальные барьеры, конкуренция, зависть, тщеславие и снобизм. А о женской дружбе в иммиграции и говорить не приходится, потому что женская дружба даже в обычных условиях нереальна.
Что ж, мифы создавались обо всем и везде, и они всегда находили последователей. Однако мифы с таким же успехом опровергались, и иконоборчество тоже всегда находило последователей.
Миф о невозможности женской дружбы держался на трех других мифах, вернее, трех расхожих представлениях. Согласно первому, изьяны женского характера – хитрость, коварство, мелочность, легкомыслие, переменчивость и т.д. – делают слабый пол неспособным на дружбу, которая требует наличия полярно противоположных качеств – открытости, благородства, серьезности, верности и т.д. Согласно второму, женское благополучие слишком зависит о мужской благосклонности, поэтому женщины всегда воюют за мужчин, и всегда видят в себе подобных потенциальных соперниц, а не друзей. Согласно третьему, женщины в общем-то способны на дружбу, но последняя предполагает полное доверие, полную откровенность, а женщинам всегда есть что скрывать даже от самых верных друзей, ибо репутацию женщины легче «подмочить», чем репутацию мужчины. Поэтому женщины не рискуют дружить по-настоящему, в их дружбе всегда есть некая недосказанность, некая незавершенность. В их душе всегда есть некая запретная зона, куда не проникает ни одна подруга.
Все эти стереотипы, конечно, имели под собой определенную почву на протяжение многих веков. Прошедший, XX век, однако, зачеркнул их почти полностью. Идеологи феминизма в пух и прах разнесли доводы о негативных качествах женского характера, равноправие сделало слабый пол финансово независимым от сильного, а после сексуальной революции дочерям Евы стало так же легко и просто рассказывать о своих амурных похождениях, как сыновьям Адама.
Правда, находятся неисправимые женоненавистники (среди них, как это ни парадоксально, много женщин), которые считают, что все эти тенденции так и не смогли выработать у прекрасного пола способность дружить. Да, эмансипация аннулировала традиционные женские барьеры на пути к дружбе, но создала новые. Женщинам, может быть, уже не надо сражаться за мужчин, но надо сражаться с мужчинами за место под солнцем. Женщины, может быть, порастеряли старые негативные качества, но приобрели новые – беспощадность, хищничество, чрезмерное честолюбие. Женщины, может быть, уже не боятся за свою репутацию, но опасаются выдать тайны своих бизнесов.
Аргументы упорствующих отрицателей женской дружбы можно легко опровергнуть, напомнив им, что подобные качества и подобные обстоятельства – честолюбие, беспощадность, необходимость бороться за место под солнцем, необходимость хранить тайны своих бизнесов – всегда отличали мужчин и всегда им сопутствовали. Тем не менее никто никогда не отрицал мужскую дружбу. Более того, она воспевалась и прославлялась в мифах и легендах, в литературе и искусстве.
Контраргументы можно выдвинуть и против отрицателей женской дружбы в иммиграции. Но для начала я снова вернусь к конкретному примеру нашей дружной пятерки.
Наша группа в NYANA была довольно большой и неоднородной: наряду с солидными дамами 35-45 лет в нее входили женщины помоложе и совсем юные девушки. И если последним все – от печатания до бизнес-математики и основ компьютерной науки – давалось просто, то «солидным дамам» приходилось очень нелегко. Дело было даже не в том, что нам, бывшим инженерам, редакторам, переводчикам, преподавателям и директорам отелей приходилось переучиваться в секретарей. Дело было в том, что мы оказались в парадоксальной ситуации. Вроде бы уже не первой молодости, опытные женщины, а выступаем в роли студенток или даже школьниц. Вроде бы профессионалы, которые сами можем чему угодно научить, а пасуем перед молоденькими девчонками и радуемся, когда получаем снисходительные похвалы от преподавателей. Вроде бы имеем детей и вскоре можем иметь внуков, а тут сами становимся похожими на детей, только вступающих в жизнь. Одна из моих подруг красноречиво описала эту странную ситуацию. «В иммиграции мы как бы рождаемся заново, начинаем новую жизнь, но развиваемся быстрыми темпами, как будто мы не люди, а как представители какой-то новой породы, становимся взрослыми не через 20 лет, а через год или даже несколько месяцев...»
Несколько месяцев, проведенных на секретарских курсах, были для нас, представителей «новой породы», блиц-аналогом школьных и/или студенческих лет. А дружба, зародившаяся в школе или институте, как известно, сохраняется на всю жизнь.
После школы-института у нас были поиски работы, смена рабочих мест, надежды, разочарования, провалы и успехи. Двое из нас стали программистами, двое работают на город, одна преподает английский язык в колледже, а автор этих строк работает в «Русском базаре». Нельзя сказать, что мы находимся на разных концах социального или имущественного спектра. Но нельзя сказать и того, что мы находимся в одной подгруппе среднего класса. К тому же у нас разные политические взгляды, разные вкусы во всем – от еды до литературы и музыки, разное отношение к Америке и России, даже разное вероисповедание (одна православная, одна католичка, четыре иудейки разной степени религиозности). Тем не менее, мы уважаем взгляды друг друга, воспринимаем как милые слабости то, что в других людях нас рассмешило бы или даже возмутило. Мы иногда спорим, но чаще стараемся отодвинуть наши расхождения на задний план, выпячивая на передний то, что нас объединяет. В таком «единстве противоречий» - одна из главных прелестей дружбы. Дружбы, зародившейся в «школе».
Такую школу, я думаю, проходило большинство мужчин и женщин в нашей иммиграции. Кто-то находил друзей на курсах, кто-то – на первой работе, кто-то – на родительских собраниях. В иммиграции мы все действительно начинаем жить заново и действительно уподобляемся детям. А детям друзья необходимы как воздух.
Неимоверные трудности и сверхзанятость первых лет иммиграции, конечно, не оставляют людям времени и сил для дружбы. Но именно эти неимоверные трудности заставляют искать друзей, которым можно поплакаться в жилетку. Продвижение вперед и выше, конечно, вырабатывают у людей такие качества, как завистливость, снобизм и недоверие к людям. Но именно жесткое социальное соревнование заставляет дорожить друзьями, которым можно довериться, с которыми можно не играть в разные роли. Кто ищет, как известно, всегда найдет. А кто дорожит другом, тот никогда его не потеряет.