еще одна тайна Ренессанса

«Здесь прошелся загадки таинственной ноготь...» Всякий раз, узнав о каком-то неожиданном открытии в истории искусства, вспоминаю я эту поразительную строку Мандельштама и заново удивляюсь, сколько же неразгаданных ребусов таит многотысячелетнее искусство, зеркало истории человечества, его деяний, его преступлений и его талантов.
Не раз на страницах нашей газеты рассказывалось о титанах Возрождения. О тайнах (опять тайнах!) людям и Богу отданного таланта такими мастерами Кватроченто, как Фра Карневале, Фра Анджелико, Мазаччо, как гениальных Рафаэль и возлюбленная его Форнарина, как великий портретист Ханс Мемлинг и великий архитектор Филиппо Брунелески...
Но вот еще одна тайна Ренессанса: Антонелло да Мессина, гений Сицилии, как его называли в не слишком-то долгие годы его жизни (а умер он в 48) и продолжают называть сейчас те, кто о нем знает. Это он был первым в Европе мастером, соединившим в своем творчестве лучшие черты голландской и итальянской живописи. И это была не эклектика, а сознательный отбор и использование лучшего, нового и интересного, анализ достигнутого собратьями в разных странах и гениальное синтезирование их находок. И это была первая осуществленная попытка создания искусства синтеза, сближения Ренессанса северного и итальянского, что могло начаться и десятилетия, и столетия спустя. Так что совершил Антонелло да Мессина подвиг масштаба исторического.
Когда в Венеци и, городе великого Джованни Беллини и центре художественной мысли Италии, сдернули занавеси с выполненной да Мессиной алтарной росписи в церкви Сан Касьяно, все были поражены. Говорили о рождении гения, о том, что это «одна из замечательнейших живописных работ не только в Италии, но и за ее пределами». А уж когда прознали и увидели непостижимо прекрасную картину “Благовещенье Святой Деве», полотно дружно назвали шедевром, а позднее поставили в один ряд с леонардовой «Моной Лизой».
Немало загадок связано и с творчеством Антонелло. Как мог парень с Сицилии, считавшейся задворками Европы, не имевший там серьезной школы, едва ли не самоучка, совсем еще молодым достичь такого мастерства, такой утонченности, такого изощренного художественного мышления и понимания психологии и характера человека, что и позволило ему стать выдающимся портретистом?!
Поразительны мужские портреты. Один из них – глубочайше психологичный, почти биографичный, хотя мы совсем ничего не знаем об этом ироничном, умеющем за себя постоять и на своем настоять молодом человеке. Снова шедевр. Именно он, Антонелло да Мессина, был первым итальянским художником, раскрывшим, показавшим внутреннюю жизнь, боренья души своих персонажей. Его Ecce Homo, «Человек как он есть», - образец познания художником человека.
Антонелло много путешествовал, оседая иногда надолго там, где были мастерские выдающихся художников или при дворах увлекавшихся искусством властителей. Путь его был сначала по Сицилии: Мессина – Палермо – Сиракузы. Потом Италия: Неаполь – именно там, при дворе завоевавшего юг страны Альфонсо де Арагона, увидел молодой художник творения Яна ван Эйка и Роже ван дер Вейдена, явившиеся своего рода стимулятором немалых его амбиций.
Некоторые исследователи считают, что хоть и нет документального подтверждения, но побывал Антонелло и в Провансе, где при дворе Рене Анжуйского подвизался Бартелемей д’Эйк; и в Брюгге, тогдашней столице искусства Северной Европы. Потом была Падуя, Реджио Калабрия, Рим, а там – встреча с поразившими его работами Фра Анджелико и Пьеро делла Франческа. И, наконец, Венеция. Два года полного признания, заказов, огромной популярности...
Есть три так и не нашедших ответа вопроса. Первый: почему в столь благоприятной для себя ситуации Антонелло вдруг «рванул» из Венеции на родину, которую он незадолго до этого навещал и создал там в Сиракузах, в церкви Святой Марии, изумительную алтарную роспись Благовещенья? Что побудило художника, не выполнив заказы, уехать? Может, предчувствия близкой смерти?
Второй: почему, несмотря на то, что где бы он ни был, да Мессина неустанно трудился, остались буквально считанные его работы, зато есть картины и фрески, по художественной манере похожие на его живопись, но подписанные другими мастерами?
Последний, кардинальный: как могло случиться, что имя художника столь выдающегося, совершившего в искусстве подлинное открытие, не стало именем первого плана, а фигура его оказалась в тени других гигантов Возрождения?
Как, кем и каким образом творится при прочих равных феномен известности, успеха, славы и постоянства этой славы во времени? Вы не задавали себе этот вопрос – неразрешенный, или неразрешимый?
И все-таки нашлось кое-что, что я могу по большому секрету вам сообщить: впечатляющая выставка семи живописных полотен Антонелло да Мессины открылась сейчас в нью-йоркском музее Метрополитен (Манхэттен, угол 5 авеню и 82 улицы, поезда метро 4, 5, 6 до остановки “86 Street”). Три его шедевра, никем еще в Америке невиданные, привезены из родной его Сицилии, где память его священна. Экспозиция потрясает.
А теперь, дорогие друзья, откройте-ка вы мне тайну – давно ли вы бывали в Главном (а это и есть значение слова Метрополитен) музее Америки? Видели дивные полотна Фра Анджелико, скульптуру Калатравы, рисунки французских мастеров, включая Жоржа Сёра, собрание виртуозно выполненных камей? Знаете ли вы, что вновь открылись в музее галереи музыкальных инструментов и древнего китайского искусства?
Конечно, наша газета старается обо всем вам рассказать, но помните старую мудрость Востока: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». И показали ли вы детям и внукам серебристую елку, украшенную уникальными игрушками из Неаполя XVIII века?
Только в Метрополитен, только у нас в Нью-Йорке!