Русско-американскаЯ трагедиЯ?

Под Новый год люди мечтают о любви. Наверное, потому, что в этом празднике, как и в этом чувстве, есть что-то сказочное, волшебное, фантазийное. Новый год, как и любовь, переносит нас в иное измерение, приобщает к замыслам высших сил и даже делает соучастником их деяний. В Новый год, как и в моменты любовной одержимости, мы чувствуем, что возвышаемся над собой, теряем ощущение своего «я», становимся частью чего-то большего, общего. Но это вовсе нас не обескураживает и не выбивает из колеи, а только приятно кружит голову и вселяет чувство собственного могущества...
Под Новый год люди мечтают о любви. Мечтают не только женщины, но, представьте себе, и мужчины. Не далее, как на прошлой неделе мы получили письмо от молодого читателя Александра Хохрина, которое и навело меня на размышления о любви (см. «РБ №505»). Этот молодой нелегальный иммигрант мечтает встретить русскоязычную американку, порядочную и понимающую, которая перелетит через разделяющую их социальную пропасть и откроет ему свои объятия.
Судя по письму, мечта кажется Александру почти несбыточной. «Очень хотелось бы, чтобы в «Подруге» появилась невымышленная история, начинающаяся со слов «Она – молодая и обеспеченная американка с гарвардским образованием. Он – строитель-нелегал из Караганды. Так получилось, что эти люди встретились и полюбили друг друга...» История, конечно, была бы интересная. Но, к сожалению, чудес не бывает...»
А может быть, чудеса, в частности, чудеса любовного плана, все-таки бывают? И, может быть, они происходят именно под Новый год, когда временно открываются двери в недоступный для нас мир, когда размываются границы между реальным и нереальным, возможным и невозможным, земным и неземным? Находясь в этом промежуточном пространстве, в этой «пограничной ситуации», мы надеемся именно на соприкосновение с чудом – не будничным, маленьким, с какими сталкиваемся каждый день, сами того не замечая, а с настоящим, большим, бросающимся в глаза. Любовь относится именно к таким чудесам.
Во второй половине декабря сказочно-любовная тема заполняет воображение людей, экраны телевизоров и витрины магазинов. Знаменитый «Blumingdale», к примеру, украсил витрины сценами из популярных сказок и одел манекенов в костюмы всеми любимых героев - от Алладина до Золушки. Даже персонажи “Красной Шапочки” переброшены из нравоучительно-детского во взросло-романтический жанр с элементами horror story. Серый волк в бабушкиных халате и чепце вызывает в памяти жутких оборотней из фильмов ужасов, а обворожительная темнокожая Красная Шапочка в длинном пунцовом плаще с капюшоном, кажется, ждет не дождется храброго спасителя – охотника.
Романтические комедии – классические и новые – почти на всех телеканалах вытесняют фильмы иных жанров, кроме, разумеется, тех, что посвящены непосредственно Рождеству и Новому году. И судя по этим комедиям, счастье возможно и близко не только в сказках о любви, но и в действительности. Подобно бессмертной Золушке, герои этих лент перелетают через всевозможные пропасти – социальную, имущественную, идеологическую, эмоциональную, территориальную, - и открывают любимым свои объятия. Взять хотя бы фильмы с участием популярнейшей Мег Райан. В “You’ve Got Mail”ее героиня, владелица небольшого книжного магазина, влюбляется в “хищного капиталиста”, который вывел ее из бизнеса, в “When Harry Met Sally” осознает, что всю жизнь любила мужчину, которого считала просто другом, в “Sleepless in Seattle” соединяет судьбу с вдовцом, проживающим на другом конце Америки, а в “Kate and Leopold” прыгает во временную дыру, чтобы перенестись в прошлый век и воссоединиться с молодым аристократом, ненадолго попавшим в нашу бурную эпоху с помощью машины времени.
Подобные мезальянсы, вернее, альянсы людей, чудесным образом заметившим друг друга на разных берегах самых разных рек, лежат в основе сюжета и многих других романтических комедий. Встречаются такие чудесные союзы и в реальной жизни. Так почему же они невозможны в нашей русскоязычной иммиграции? Почему нелегальный эмигрант из Караганды не может пленить выпускницу Гарварда или даже ученицу частной школы, чьи родители, возможно, тоже в свое время эмигрировали в США из Караганды, но с тех пор успели легализоваться, американизироваться и разбогатеть?
Чтобы ответить на этот вопрос, можно, конечно, пуститься в длинные рассуждения о бездуховности наших иммигрантов, столь резко контрастирующей с мифом о пресловутой “русской духов ности”; о нашем поклонении идолам богатства и успеха, обусловленном, быть может, страхом перед новой средой, стремлением в ней выжить; о наших совковых пережитках; об одностороннем понимании нами словосочетания “американская мечта”; об отсутствии у нас уважения к разносчикам газет, которые могут стать миллионерами...
Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, то есть лучше один раз представить, чем сто раз обсудить. Лучше набросать что-то вроде мини-киносценария и представить себе, как это могло бы быть на самом деле...
Итак, “русские” Золушка и принц, вернее, свинопас и принцесса. А может быть (для придания истории русского колорита) – царевна-несмеяна и Иванушка.
Он – интеллигентный мальчик из провинциального российского города, с детства мечтавший о большом мире и больших достижениях. В Америку приехал не на ловлю чинов и фиктивных жен, а за свободой и самореализацией. Но с корабля попал на бал, вернее, с самолета – в какую-нибудь “русскую” потогонную мастерскую – магазин, ресторан, кар-сервис и т.д.
Она – дочь состоятельного врача или адвоката, метящего в местные органы власти и возлагающего на свою красавицу-дочь большие надежды (может выйти замуж за американского миллионера, который вдруг станет президентом США!).
Встречаются герои случайно, в каком-нибудь ночном клубе, облюбованном русскоязычной молодежью. Она – завсегдатай этой “тусовки”. Его затащил туда приятель, вхожий в респектабельные “русские” круги. Она одета с иголочки, то есть в “шмотки” именно тех фирм, которые почитаются среди наших юношей и девушек. Он – в ширпотребной одежде, приобретенной в дешевом магазине. В ее глазах – высокомерие, цинизм, усталость и даже пресыщенность. В его – волнение, тревога, страх и в то же время - почти детское любопытство, жажда необычного, ожидание чуда.
И чудо происходит. Глаза встречаются. Потом – во время танцев – встречаются руки. Потом – к концу вечера – встречаются и губы. И вспыхивает любовь...
Идем дальше. Вернее, представляем дальше. Царевна приглашает Иванушку в родной дом, на свой день рождения. Для матери царевны, одной из первых дам “русского” света, очередной ухажер дочери – пустое место, ноль без палочки, даже не white trash. Она считает дочь девушкой достаточно благоразумной, чтобы зачеркнуть свои матримониальные планы ради такого ничтожества, поэтому почти не обращает на Иванушку внимания, смотрит сквозь него. Отец царевны относится к молодому человеку более негативно. Ярый консерватор-республиканец, считающий, что дверь в Америку надо закрыть не только для нелегальных, но и для легальных иммигрантов, он воспринимает Иванушку почти как преступника и запрещает дочери с ним встречаться. Правда, брат царевны, студент престижного университета, привыкший к мимолетным увлечениям своей легкомысленной сестры, советует отцу не превращать дозволенный плод в запретный и, следовательно, сладкий. Но отец, считающий себя человеком идейным и принципиальным, несгибаем: нелегалу не место в его доме и, тем более, в сердце его дочери.
Агрессивное неприятие Иванушки ее отцом действительно усиливает чувство царевны, которая, в сущности, достаточно тщеславна и, возможно, сама стыдится своего незавидного ухажера. К тому же влюбленные обретают неожиданного союзника в лице дедушки царевны, ветерана Второй мировой войны, который, как выясняется, воевал вместе с дедушкой Иванушки. Но у молодых людей появляется и новый серьезный противник – брат царевны, который решает клин клином выбить и знакомит сестру со своим однокурсником. Этот юноша отвечает всем критериям честолюбивых родителей царевны. Красивый, богатый, перспективный, сын родителей, принятых не только в «русском» свете, но и в респектабельных американских кругах, спонсирующих различные мероприятия и входящих в правления различных еврейских организаций. Куда до него бедному Иванушке? Но последний не падает духом и продолжает бороться за руку и сердце своей возлюбленной.
А тут на арене появляется еще один персонаж – соблазнительная нелегалка-авантюристка, которая нанимается к родителям царевны в качестве домработницы (в таких случаях консервативный папочка готов поступиться своими принципами), а потом начинает одновременно охотиться на хозяина дома, его сына и на... Иванушку. Один для дела, другой для тела, третий – на всякий пожарный... К Иванушке приглядывается и подружка царевны – девушка достаточно богатая и популярная, чтобы время от времени переключаться со своих престижных поклонников на простых смертных...
Какой исход может быть у этой истории? В какой жанр она может вписаться? В романтическую комедию? Или в русско-американскую трагедию, где героям уготовлена участь Ромео и Джульетты? А может быть, в реалистический трагифарс, где влюбленные расстаются, но никто не умирает и ничье сердце не разбивается?
Об этом мы предлагаем судить вам, дорогие читатели.