Мандолина, гитара и бас

Я думаю, люди старшего поколения помнят песенку на слова Ю.Цейтлина, которая называлась «Мандолина, гитара и бас». Ее исполнял оркестр Эдди Рознера. Она была очень популярной в конце сороковых годов прошлого века. И в следующем десятилетии, в годы, когда я был мальчишкой-подростком, песня часто звучала в исполнении различных местных оркестров. Ее мелодию и слова припева «И звучали, поверьте, не хуже, чем джаз, мандолина гитара и бас...» я помню до сих пор. Может быть, она врезалась мне в память еще и потому, что я тогда впервые в жизни побывал на эстрадном концерте, который давал джаз-оркестр под управлением самого Эдди Рознера. До этого я видел и слышал выступления оркестров, которые играли в кинотеатрах перед вечерними сеансами. Солисты во время исполнения песен стояли соврешенно неподвижно в центре эстрады. Самое большее, что они могли себе позволить – это взмахнуть рукой. На концерте Рознера все было иначе, музыканты реагировали на слова певцов мимкой и жестами, разыгрывали забавные сценки, а когда исполнялась песня «Мандолина, гитара и бас», то солист произносил слово бас тоненьким голоском вопреки ожидаемой басовитости. Мне это казалось ужасно смешным.
Я вспомнил эту песенку, когда на небольшой площадке около входа в Вагнер-парк, который расположен в нижней части Манхэттена, увидел скульптурную композицию из мандолины и тубы, то есть баса, так как туба является самым низким по регистру духовым медным музыкальным инструментом. Мандолина лежала на земле, а бас стоял примерно в трех десятках метров от нее. Не хватало только гитары. Походив вокруг, я убедился в том, что ее поблизости нет. Видимо, неизвестный скульптор, имени которого я нигде не нашел, не знал этой песенки, иначе он бы непременно соорудил всю троицу этих неразлучных друзей.
Вся поверхность увеличенных до огромных размеров бронзовых музыкальных инструментов была не гладкой и блестящей, как этого можно было ожидать, а представляла собой нечто похожее на поток золотистой жидкости, которая в одно мгновение застыла на бегу, сохранив все волны, водовороты и маленькие водопады.
Лишь много позже я случайно наткнулся на имя автора этой скульптурной группы. Им оказался один из наиболее известных и креативных английских скульпторов Тони Грэгг. А свое произведение, созданное в 1996 году, он назвал «Резонирующие тела». По- моему слишком уж приземленно и механистично.
Глубинная идея этой работы заключается в представлении о том, что каждое физическое тело, включая наше собственное, постоянно содержит в себе различные формы энергии – тепло, свет, звуковые, электро- и радиоволны и так далее. Скульптор попытался отобразить эти физические силы глубокими волнистыми линиями на поверхности своих гигантских музыкальных инструментов.
Энтони Грэгг родился в Ливерпуле в 1949 году. После школы он работал лаборантом в химической лаборатории, что наложило впоследствии серьезный отпечаток на тематику его художественных произведений. На протяжении всей карьеры визуальные ссылки на научные приборы и оборудование являются визитной карточкой очень многих его работ. Грэгг получил степень мастера искусств в Королевском колледже искусств в 1977 году.
Его первые работы носили черты «найденного» искусства. Он использовал при создании своих произведений выброшенные куски цветной пластмассы, подобранные на улице пластиковые мешки, бутылки и игрушки, колпаки от автомобильных дисков, поломанные зажигалки и прочие предметы подобного рода. Затем он сортировал их по цвету и комбинировал друг с другом различными способами. Используя в своих произведениях различный мусор, который он находил на улицах, Грэгг метафорически стремился показать, что все это является частью городской среды обитания человека, так же, как опавшие листья и другие естественные отходы природы.
В 1880 году Грэгг начал делать скульптуры, напоминающие архитектурные работы. Он создавал их из резины, камня, дерева и металла, подчеркивая их встроенность в окружающую городскую среду. Некоторые из них походили на сельские дома, другие выглядели как стальные конструкции знаменитого на весь мир района Albert Dock в его родном Ливерпуле. Третьи были гигантскими версиями лабораторного оборудования, с которым он когда-то работал, как, например, «Condenser» или «Bromide Figure», сооруженные из стеклянной лабораторной посуды – больших бутылей и колб, а также бокалов и рюмок. В 1988 году Грэгг, обладавший к тому времени рядом престижных наград, представлял Великобританию на венецианском Биеналле.
В следующей декаде Грэгг продолжал выставлять придуманные им сосуды, используемые якобы при научных исследованиях, а также создавал скульптурные композиции, похожие на органические, биологические формы. В этих работах он стремился исследовать взаимоотношения между естественными и рукотворными формами. Так, например, в работе «Трилобиты» он сочетал трехдольное тело палеозойских окаменелостей с лабораторной посудой.
Женившись в 1988 году на немке, он переехал из Англии в Вупперталь, расположенный в рурском индустриальном районе Германии. Это было связано также с тем, что с 1977 года он преподавал в академии искусств в Дрездене, где в 1988 году получил звание профессора.
Художественные приемы Грэгга и материалы, используемые им, менялись с годами, но центральная его концепция всегда оставалась постоянной – создание крупной формы из некоторого количества небольших частей.
Его работы можно увидеть во многих художественных музеях различных штатов нашей страны, а также в Италии, Франции, Англии и Канаде.