Испытание женским успехом

Самуил М. – социальный работник в одной из городских служб. У него приличная зарплата, хорошие бенефиты, завидный пенсионный план. И все же – как по уровню доходов, так и по общественному положению - он отстает от своей жены Нелли, которая в Америке выучилась на адвоката и сейчас работает в процветающей юридической фирме. Социальный статус и зарплата супругов определяют и их роли в семье. Нэлли занимает привилегированное положение кормильца и лидера, Самуил по вечерам и в выходные превращается в своего рода «домашнего хозяина» или «управляющего». Именно он проверяет почту, платит по счетам, помогает детям готовить домашние задания, руководит работой приходящей уборщицы и даже стирает белье. Более того, иногда он берет на себя роль Неллиного секретаря, помогая ей навести порядок на письменном столе или правильно организовать рабочий день.
Сама Нелли живет, как и подобает главе семьи. На работе задерживается допоздна, в выходные ходит на пляж (летом) или в гости (зимой), а на мужа смотрит сверху вниз. «По отношению к мужу она позволяет себя вести так, как далеко не все преуспевающие мужья ведут себя по отношению к женам-домохозяйкам, - говорит брат Самуила Борис. – Называет его лентяем и неудачником. Может оскорбить его в присутствии гостей. Может потребовать, чтобы он оторвался от компьютера и пошел в химчистку, иначе ей нечего будет надеть на следующий день. Американка – глава крупной компании будет с уважением относиться к мужу – школьному учителю. А наши бабы, стоит им чуточку над мужьями возвыситься, тут же начинают ими помыкать, как барыни-самодурки И таких барынь среди «русских» развелось много, потому что наши мужчины с первых же дней начинают вкалывать, чтобы жены могли учиться»
Приехав в Америку, каждая «русская» пара решала, какой путь выживания (выхода в «люди») выбрать. Пути эти, при всем их разнообразии, можно свести к нескольким основным. Первый: оба супруга отбрасывают мысли об учебе и пополняют ряды американских трудящихся. Второй: супруги, отбросив мысли и об учебе, и о работе по найму, открывают семейный бизнес. Третий: один из супругов работает (открывает бизнес), а другой учится.
От третьего пути, в свою очередь, ответвляются две дорожки. Первая: жена работает (открывает бизнес), муж учится. Вторая: муж работает (открывает бизнес), жена учится.
О том, какую из этих дорожек чаще выбирали и выбирают русскоязычные мужья и жены, еще скажут свое слово историки и социологи. Пока что об этом идут споры в семьях, в дружеских компаниях и на страницах газет.
Многие наши иммигранты утверждают, что работать (открывать бизнесы) начинали (и начинают) женщины, давая мужьям возможность грызть гранит американской науки. Материнский инстинкт, более низкая, чем у мужчин, самооценка, восприятие работы как чего-то второстепенного в своей жизни (первостепенное - семья), восприятие мужа как лидера семьи, который и на социально-экономической лестнице должен стоять выше жены, а также большая гибкость и меньшее честолюбие – все это позволяло (позволяет) женщинам отойти на второй план, вытолкнув на авансцену своих «господ и повелителей». Поэтому наши женщины без претензий и без комлексов пополняли (и пополняют) ряды бебиситеров и хоуматтендентов, официантов и парикмахеров, продавцов и кассиров. Или открывали (и открывают) кондитерские, кулинарии, цветочные магазины, детские садики и женские салоны.
Столь же многие выходцы из СССР-СНГ, напротив, уверены, что мужья уступали (и уступают) дорогу женам. Мол, мужчины привыкли по-джентельменски относиться к женщинам, считать их прекрасными, но слабыми существами, которые нуждаются в опоре и поддержке, которым сильный пол должен создавать тепличные условия. Кроме того, мужчина привык быть добытчиком, кормильцем семьи, и ему лучше камни на себе таскать или мусор на улицах убирать, чем сидеть на шее у жены. Даже если сидение это – временное, и потом, выучившись на врача, адвоката или программиста, он будет содержать ее, как королеву. Поэтому мужчины садились за руль, шли на стройки, нанимались работать в компании по ремонту домов и перевозке мебели. Или открывали кар-сервисы, ландроматы, химчистки, автомобильные, мебельные и прочие мастерские.
По всей видимости, наши иммигранты достаточно часто выбирали обе эти дорожки. Но вот к чему та и другая приводили супругов – особый и серьезный разговор.
По мнению моей знакомой, социолога Марины Н., в нашей иммиграции все чаще встречаются семьи, в которых муж отстает от жены и по уровню доходов, и по социальному статусу. Одни мужья в подобной ситуации переживают, страдают и нередко впадают в депрессию. Другие тоже страдают и переживают, но становятся агрессивными и все свои разочарования вымещают на женах, доходя иногда до рукоприкладства. Третьи смиряются с подчиненным положением в семье и тянут лямку. А вот четвертые живут себе припеваючи под сенью процветающих женщин и даже ведут образ жизни «светских трутней» (так в советских школьных хрестоматиях называли завсегдатаев салона Анны Павловны Шерер).
Действительно, в годы моей жизни в Нью-Йорке мне встречались семьи, которые вполне вписываются в теорию Марины. К примеру, те же Самуил и Нелли. Или семья Клавдии С. Эта очаровательная и талантливая женщина открыла лет десять назад бутик, который стал пользоваться огромным успехом у представительниц «русского» среднего класса. Муж Клавдии, Сергей, который в Союзе работал в НИИ, а в Америке выучился на бухгалтера, поначалу надеялся, что будет играть главную роль в семейном бизнесе. Он – деловой и предприимчивый «двигатель», она - витающая в облаках художница, которой необходимо опираться на его сильное плечо.
Увы, надежды Сергея не оправдались. У Клавдии обнаружилась незаурядная деловая хватка, и вскоре она отодвинула мужа на второй план не только в творческой, но и в предпринимательской сфере. Тогда он ушел из семейной фирмы и начал работать в другой, достаточно крупной компании. Клавдия не растерялась и без мужа, и вскоре доходы ее бутика стали значительно превосходить его зарплату. И тогда Сергей начал «прожигать жизнь». Он работает спустя рукава («Ты за нас за двоих зарабатываешь»), в выходные ходит в спортивный клуб, в сауну, на пляж, на теннисный корт. Часто ездит в Атлантик-Сити. И Клавдия подозревает, что у нее появились соперницы
Еще одна семья – Нина и Игорь Т. После приезда в США он начал работать в кар-сервисе, потом открыл автомастерскую, которая сейчас процветает. Она начала учиться на врача – и учится до сих пор. На данном этапе в семье царят взаимопонимание и взаимоуважение. Игорь не попрекает жену куском хлеба, а, напротив, гордится ею. Нина не смотрит на мужа-механика с высоты своей почтенной профессии, а бесконечно благодарна ему за то, что он расчистил для нее «путь наверх», полностью взвалив на себя бремя содержания семьи. Сохранятся ли между супругами такие отношения, когда Нина наконец завершит учебу и станет врачом? Как говорят в таких случаях, поживем – увидим. Но сестра Игоря Елена уже подозревает, что со временем Нина может дать ее брату от ворот поворот...
И еще один пример – Лариса и Николай Ф. Он – городской служащий, чинит вагоны поездов метро. Она – менеджер солидной компании, пропадает на встречах и приемах. Он водится с простыми парнями, она – с солидными господами и дамами. Он пьет пиво и водку (и чем дальше – тем больше), она – экзотические коктейли. Он носит джинсы и майки, она – элегантные дорогостоящие костюмы. Даже его «простонародный» английский отличается от ее речи, отшлифованной благодаря многим официальным «спичам». И супруги чувствуют, что жизнь постепенно разводит их в разные стороны. Лариса уже стыдится Николая и старается не показывать его «людям», Николай относится к жене со смесью презрения и зависти. Нередко он устраивает дома скандалы, а иногда, под пьяную руку, может ударить жену. И все же Лариса смотрит в будущее с уверенностью и оптимизмом, а Николай постепенно скатывается в пропасть безнадежности и тоски
Неужели русскоязычные мужчины и женщины действительно не могут выдержать испытания... женским успехом? Неужели наши женщины, опередившие мужей в социальной и (или) экономической сферах, действительно становятся заносчивыми снобами или семейными деспотами, а мужчины, отставшие от жен, постепенно превращаются в драчливых забулдыг-реднеков, «домашних хозяев» и «светских трутней»?
А может быть, это всего лишь защитные маски? И люди надевают их потому, что не могут смириться с новым, непривычным положением? Может быть, драчливый забулдыга в глубине души страдает от того, что жене, которую он хотел бы носить на руках, приходится быть главой семьи? Может быть, живущий на содержании жены трутень завидует белой завистью менеджерам больших компаний, на которых их прелестные «вторые половины» взирают снизу вверх? И, может быть, «барыня-самодурка» страдает от того, что не может относиться к мужу с прежним обожанием? Что вы думаете по этому поводу, дорогие читатели?