Позабыт, Позаброшен

И вот я иду по Morton street, разыскивая нужный номер, но первым делом натыкаюсь на дом с очень странным номером - 29 1/2. Наверное, нобелевский лауреат не мог жить на обыкновенной улице, решил я, и продолжил свой путь. Очень скоро я нашел то, что искал. Номером 44 на улице Мортон обладает довольно скромный, трехэтажный, если не считать полуподвала, кирпичный особняк, с высоким крылечком и белыми рамочками окон. Я постоял около дома, гадая, в какое из них мог смотреть на тихую, уютную, зеленую улицу знаменитый поэт, сделал несколько фотографий и отправился в сторону близкого здесь Гудзона. Но не дойдя до реки, я, сам не знаю почему, свернул направо и пошел вдоль Washington Street.
Здесь, в том месте, где эту улицу пересекает Bank Street, я наткнулся на большой, более десяти этажей, дом, сразу привлекший мое внимание. Необычность его заключалась в том, что он стоял на массивном, будто инородном, двухэтажном основании, над которым на высоких кирпичных колоннах возвышалась остальная часть здания, образуя два просторных прохода на уровне третьего этажа. Это массивное основание продолжалось до угла Bank street, где заканчивалось ржавым железным барьером. На крыше этой части дома разрослись кусты и невысокие деревца. Я перешел на противоположную сторону улицы, чтобы сделать несколько снимков этого здания, и на наружной стене закрытого почему-то в этот день кафе увидел под стеклом увеличенную старую фотографию дома напротив. Она меня поразила. На ней был запечатлен момент, когда сквозь дом проходил железнодорожный состав, влекомый старинного вида тепловозом. Железнодорожные пути продолжались в обе стороны от дома. Придя в себя от неожиданного открытия, я подумал, что рельсы, вероятно, и по сей день лежат на крыше массивного основания, а виадук над Bank Street просто снесен. Я отправился дальше по Washington Street в надежде найти остатки этой странной железнодорожной линии. И обнаружил ее буквально через несколько кварталов. Сначала над улицами, пересекающими Washington Street, появились старые виадуки, а затем, когда я дошел до Gansevoort street, увидел и саму линию. Плавно загибаясь, она уходила в сторону Гудзона, продолжаясь над Десятой авеню. Я прошел вдоль нее еще довольно далеко и сделал множество снимков, полагая, что фотографирую какую-то старую ветку метро. Однако я ошибался.
В первой четверти прошлого века Десятую авеню на манхэттенской West Side называли «смертельной улицей» из-за большого количества аварий, вызванных огромным скоплением различных видов рельсового транспорта, автомобилей и пешеходов. Объяснялось это тем, что по ней с близлежащих терминалов, расположенных на Гудзоне, в грузовых вагонах доставлялись в город разнообразные продукты, в первую очередь мясо, масло, яйца, сыры и битая птица, а также множество других товаров. Здесь был расположен крупнейший городской мясной рынок, базировались складские помещения холодильных, разделочных и упаковочных компаний.
Чтобы избавиться от опасной толчеи и разгрузить улицу, железнодорожные пути, по которым осуществлялось обслуживание складов замороженного мяса и молочных продуктов, в 30-х годах ХХ столетия были подняты на эстакаду. Новая транспортная линия была названа High Line. Она была частью большого проекта, завершенного в 1934 году. Тогда High Line, достигнув длины в 13 миль, позволила проложить Хадсон Парквэй, ликвидировать 105 уличных пересечений и добавить 32 акра земли для Риверсайд Парка. Ее стали называть «Линией жизни Нью-Йорка», так как по ней в город поставлялись практически все основные продукты питания.
Особенностью этой линии было то, что она как бы прошила собой несколько крупных зданий. Одним из них и было здание, так заинтриговавшее меня своим видом. В этом здании, расположенном между улицами Bank и Bethune и называвшимся “Bell Telephone Laboratories Building”, базировался исследовательский центр этой компании. При прокладке линии сквозь этот корпус возникла необходимость уложить рельсы на специальные кессоны, не связанные со зданием, чтобы не допустить вибраций, неизбежно возникавших при прохождении по путям тяжелых составов, которые могли нарушать работу точных инструментов в лабораториях телефонной компании. Эта довольно трудная инженерная задача была тогда успешно решена, хотя над прошедшим сквозь здание туннелем возвышаются семь этажей, а еще два находятся под ним. Ясно, что основание и своды этого туннеля должны были быть очень прочными. И сейчас со стороны улицы Bethune хорошо видны кирпичные стойки, бетонные колонны, прямые и косые балки, поддерживающие потолки над внушительной полостью внутри здания, выделенной для прохождения локомотивов и грузовых вагонов.
Новая железнодорожная ветка успешно функционировала в течение последующих двадцати лет. Однако, ростом автомобильных перевозок в 50-х годах прошлого века значение High Line уменьшилось. Часть этой линии, между улицами Bank и Clarkson, была снесена в 60-х годах, а оставшийся сегмент от Gansevoort Street до West 34 Street прослужил до 1980 года, когда последним поездом в Нью-Йорк было доставлено три вагона замороженных индеек.
С этого времени не используемые железнодорожные пути и виадуки, перекинутые на улицами, стали постепенно ржаветь и разрушаться. В 1993 году виадуки над улицами Bank и Bethune были снесены. Теперь линия, начинающаяся от West 34 Street, фактически кончается в месте пересечения улиц Gansevoort и Washington. Виадук, проходивший над Gansevoort street, также был разобран, а под оставшейся эстакадой, уходящей дальше на север, разместились магазины и складские помещения.
О былом величии High Line напоминают лишь сохранившиеся еще многочисленные виадуки да несколько старых зданий, сквозь которые проходит железная дорога. В одном из них, расположенном на углу улиц Горация и Вашингтона, размещалась бывшая «Манхэттенская рефрижераторная компания». Еще один образчик промышленной архитектуры начала прошлого века, сквозь который тоже проходили грузовые составы, находится на углу Десятой авеню и West 14 Street. Сейчас это довольно оживленный перекресток, где на небольшой треугольной площадке, возникшей от впадающих туда еще нескольких улиц, красуется зеленый указательный щит, на котором есть две, одна под другой, надписи: «10 Аve» и «Meat Market». И это означает, что мясной рынок, а точнее «Gansevoort Meat Market area», сохранился в этих местах по сей день, правда, как исторический район города. Само же здание, сложенное из потемневшего от времени кирпича и называвшееся «The High Line Building», кажется заброшенным. Оно все изрисовано граффити и на нем укреплен большой плакат, изображающий, видимо, один из вариантов его будущего.
Мне всегда почему-то нравилось рассматривать именно старые, заброшенные места, развалины былых сооружений, руины. Возникало странное чувство ностальгии по прошлому, хотелось оказаться в том времени, когда все это было новым, только что построенным, живым. И эти мои чувства оказались в какой-то мере общими с тем, что переживал в подобных ситуациях Бродский. Генис написал об этом так: «Бродскому дороги руины, потому что они свидетельствуют не только об упадке, но и о расцвете. Лишь на выходе из апогея мы узнаем о том, что высшая точка пройдена». Конечно, это так, и понимание этого рождает приятно-тоскливое чувство о навсегда ушедшем при встрече с величественными руинами.
Вот так и дорога. После того как она перестала функционировать, никому не нужные железнодорожные пути оказалась забытыми и заброшенными. Помнили о них только архитекторы, сторонники защиты памятников старины да владельцы прилежащей недвижимости.
В администрации города в отношении High Line зрели различные, часто прямо противоположные планы. То склонялись к тому, чтобы ее полностью снести, то, напротив, к тому, чтобы сохранить, законсервировать для использования в будущем и даже сделать ее частью нью-йоркского метро. Между тем многие считали, что ржавеющие путепроводы делают улицы мрачными, закрывают свет, в результате образуются темные места и закоулки, что обесценивает находящуюся рядом недвижимость.
В противовес этому мнению в 1999 году жители West Side Джошуа Дэвид и Роберт Хэммонд основали общество под названием «», с целью сохранить линию и использовать ее для создания открытого, свободного паркового пространства в районе, который в этом остро нуждается. Не удивительно, что они очень быстро нашли поддержку у местных жителей, гражданских организаций и бизнесменов, включая владельцев художественных галерей западной части Челси. Люди поняли, что если замысел удастся реализовать, привлекательность этого района резко возрастет, а вместе с этим взлетят и цены на недвижимость во всей округе.
Романтическая идея превратить этот путь в узкую полуторамильную парковую полосу между Gansevoort Market и Javits Convention Center возникла после того, как члены общества «Friends of the High Line» обследовали заброшенное ложе ржавеющих путей, захваченных сорняками и дикими травами, укрывшимися в тени выросших за эти годы невысоких деревьев и кустов. Они были пленены странной уединенностью и таинственностью змеящейся между домами зеленой ленты и видом плывущих на высоте второго этажа, среди индустриального пейзажа, около закопченных стен старых зданий редкие зеленые деревца и высокие травы удивительно сочетались с видом открытого неба, простором близкой реки и ломаными линиями городского ландшафта.
В соответствии с планом, в разработке которого принимали участие известные архитекторы, High Line видится как зеленая лента, опоясывающая West Side в Манхэттене. Вдоль нее предлагается построить современные дома, которые будут как бы нанизаны на эту зеленую ленту. Причем специальные проемы в зданиях сами по себе могут дать необычный архитектурный эффект. Так как прочность линии и сегодня в четыре раза превышает требования, предъявляемые к пешеходным эстакадам, то некоторые планировщики считают возможным облегчить отдельные конструкции, сделав в них специальные щели, чтобы свет и воздух проникали на расположенные под ними улицы. Закончить этот парк на колоннах предлагают большим плавательным бассейном.
О проекте говорят как о некоем подобии того, что в XIX веке было сделано для Нью-Йорка знаменитыми ландшафтными архитекторами Фредериком Олмстедом и Калвертом Во, когда они спланировали и создали Центральный парк. Превращение High Line в парк на опорах будет сооружением, достойным XXI века. Здесь может быть создано уникальное место для отдыха, новая достопримечательность нашего города.