Пусть менЯ науЧат...

Есть материалы, вызывающие неожиданный резонанс, а есть материалы, реакция на которые достаточно предсказуема. Статья «Две сестры», опубликованная в прошлом номере «РБ», – из числа последних. Я знала, что она вызовет поток читательских писем, и знала почему. Не потому, что родителям захочется рассказать о своих дочерях, сравнить их с героинями статьи Аней и Сашей. И не потому, что у юношей и девушек возникает желание поведать о своих сестричках и взаимоотношениях с ними. Дело в том, что статья затрагивала (пусть слегка) одну из тем, которые, на мой взгляд, должны волновать всех выходцев из СССР-СНГ – мам, пап, бабушек, дедушек, детей и внуков. Тема эта - необычайно узкий кругозор многих наших юных иммигрантов – и мальчиков, и девочек. В том числе – мальчиков и девочек из очень интеллигентных семей. Даже из таких интеллигентных семей, где родители и их родители не страдают «болезнью бывших» (то есть смесью пассивности с гордостью за свои достижения в СССР), а живут активной, насыщенной жизнью и в Америке.
Каждому из нас, я думаю, доводилось видеть такого типа «семейный портрет в интерьере», вернее даже – семейный потрет на фоне иммиграции: дед – бывший доктор медицинских наук и нынешний ведущий медицинской колонки в «русской» газете, бабушка – бывшая учительница английского языка и нынешний репетитор, папа – бывший кандидат технических наук и нынешний программист, мама – бывшая художница и нынешняя преподавательница в частной школе искусств. А юные потомки такой эрудированной и деятельной четверки потрясающе невежественны во всем, что касается медицины, техники, изобразительных искусств и даже... английского языка. Нет, по-английски они, конечно, говорят более чем бегло, все «кульные» слова и выражения знают не хуже своих американских одноклассников и все популярные голливудские фильмы смотрят без субтитров. Но вот о грамматике английского языка или, тем более, английской и американской литературе имеют весьма смутное представление...
Почему многие наши девочки и мальчики, мягко говоря, не блещут интеллектом и эрудицией? Причин предостаточно, и они варьируются в каждом конкретном случае. Но можно назвать некоторые из них, пожалуй, общие для всех. Например, низкий уровень обучения во многих американских государственных школах. Отсутствие у родителей-иммигрантов средств, позволяющих отдать детей в приличные частные школы. И отсутствие у этих родителей времени, необходимого для приобщения детей к основам наук и искусства.
«Нас с мужем сразу после приезда в Америку напугали страшными историями о здешних «паблик скулз», а на частные школы у нас, конечно, не было денег, - пишет, к примеру, Елизавета К. из Нью-Йорка. – Поэтому мы решили отдать детей в иешиву – подальше от греха. Обучение там стоило сравнительно недорого, для новых иммигрантов делали скидки. И там детей действительно держали подальше от греха – то есть от драк, наркотиков, юношеских банд, азартных игр, от раннего приобщения к сексу. И к еврейским традициям мальчики там приближались, что нас очень радует. Но вот уровень образования был очень далек от совершенства. Притом мои дети неважно знали английский, так что нам с мужем приходилось дома снова объяснять им (по-русски) то, о чем уже говорили в школе.
Мы составляли списки математических, географических, биологических терминов на английском языке – с переводами на русский. Помогали детям готовить домашние задания. Времени на то, чтобы учить их чему-то, помимо школьного материала, уже не хватало. К тому же, занятия в иешиве кончались поздно – часов в пять, ведь все утренние часы уходили на предметы, связанные с иудаизмом.
Теперь наши дети – уже студенты, хорошо учатся, получают scholarship, но эрудитами их не назовешь. Когда я говорю младшему сыну, что еще не поздно наверстать упущенное, читать классическую литературу, слушать музыку - хотя бы по полчаса в день, хотя бы перед сном или в метро, он говорит, что лучше почитает что-то по своей специальности или посмотрит новости по телевизору. А старший мне недавно сказал: «Мама, к сожалению, интеллектуалом я уже не стану, из меня получится обычный средний американец. Но это не страшно, главное, что мы с братом – хорошие люди, будем хорошими специалистами, и в этом – твоя с папой заслуга». Конечно, я ему благодарна за такие слова, но как-то не хочется, чтобы мои дети стали «среднестатистическими американцами...»
Другая мама, Александра М. из Филадельфии, признается, что у нее не было времени даже на то, чтобы помогать детям выполнять домашние задания, не говоря уж о внеклассном чтении или совместных посещениях концертов, театров и музеев. В результате у детей очень узкий круг интересов: у сына – бейсбол и компьютерные игры, у дочери – косметика и романтические кинокомедии. «Недавно мы были в гостях у моей подруги, - пишет Александра. – Ей удалось дать детям хорошее образование, потому что ее муж – богатый бизнесмен, а сама она работает на полставки (чтобы заработать, как она говорит, себе на тряпки), остальное же время уделяет детям. И меня поразил и опечалил контраст между ее детьми и моими. Ее дети – по манерам, одежде, умению вести беседу - похожи на светских молодых людей. А мои неучи по сравнению с ними казались вульгарными плебеями, чуть ли не дикарями. Кто-то завел разговор о Бальзаке, а моя дочка спросила: «А это кто?» Но это еще куда ни шло – у обоих моих детей почти нулевые знания по географии, истории, биологии. При этом оба хотят учиться в колледже и совсем не страдают от своего невежества. Комплексом неполноценности тут и не пахнет. Может быть, это и хорошо?»
Лев Ч. из Лос-Анджелеса пишет, что его дети, студенты, читают книги, но только бестселлеры, слушают музыку, но только популярную. Сын отдает предпочтение триллерам Тома Клэнси и рэпу, дочь – романам Норы Робертс и песням Бритни Спирс. Оба имеют представление о том, в каком полушарии находятся Англия и Франция, знают, кто такие Толстой, Чехов и, тем более, Чайковский («Щелкунчик»!), но дальше этого не идут. А у Александра и его жены до сих пор нет времени и сил, чтобы повести детей в нужном направлении. «Я рад и тому, что они не вовсе безграмотны. Мне приходилось встречать оболтусов, которые не знают, как звали первого американского президента...».
Дора К. из Нью-Йорка дает свое, довольно оригинальное и даже парадоксальное объяснение невежеству многих наших юношей и девушек. По ее мнению, вызвано оно культом образования, который царит в семьях русскоязычных иммигрантов. Родители хотят сделать детей эрудитами любой ценой, даже из-под палки, а это вызывает у них дух противоречия и отвращение ко всякой учености, премудрости и утонченности.
В связи с этим мне вспоминается один из моих знакомых русскоязычных раввинов, который считал, что для нас, выходцев из СССР-СНГ, образование – своего рода кумир. Под «кумиром» он подразумевал любое явление или понятие, роль которого преувеличивается, которое на шкале ценностей ставится выше абсолюта – то есть истины и справедливости. Такими «кумирами» могут стать власть и свобода, любовь и ненависть, богатство, положение в обществе и приобщение к наукам и искусству. А дети, на взгляд упомянутого раввина, очень чувствительны к ложным ценностям и крайне негативно на них реагируют...
По мнению еще одного ньюйоркца, Геннадия Р., рядовому американцу совсем даже не обязательно быть всесторонне образованным, и родители, которые чрезмерно загружают детей, приносят им скорее вред, чем пользу – у последних остается меньше времени на изучение школьных предметов, они хуже учатся, хуже сдают SAT, получают худший «average» и в результате попадают в колледжи невысокого класса.
«Моя сестра вбила себе в голову, что ее дети должны заниматься музыкой, изучать русскую литературу, французский или немецкий языки – мол, только с таким багажом они могут попасть сначала в престижные вузы вроде Гарварда и Йеля, а потом – в высшие слои общества, - пишет Геннадий. - Но она обманывала и детей, и саму себя. На самом деле у нее были другие мотивы, не очень здоровые. Моя сестра в «той жизни» была скрипачкой, а наша мама – актрисой местного театра. Здесь сестра переквалифицировалась в социального работника, а мама сидит на SSI. Но им хотелось воссоздать прежний образ жизни – репетиции, концерты, премьеры, поклонники, подарки и т.д. Я сам эту атмосферу терпеть не мог, потому и стал «технарем». Но здесь мама с сестрой нашли новых «подопытных кроликов». Когда бы я ни пришел к сестре, кто-то из детей обязательно играл скрипке, а она дирижировала, напевала, делала замечания, потом входила в раж, начинала кричать, топать ногами, пускать в ход руки... А мама заставляла бедных детей читать пьесы русских классиков – из своего бывшего репертуара. Иногда они устраивали что-то вроде домашнего концерта, приглашали соседей и родственников, - и все восхищались, говорили комплименты, дарили цветы или коробки шоколадных конфет... Кукольный театр, да и только. А сколько времени на это все уходило! Я удивляюсь, как мой зять это терпел. Кончились их дурацкие опыты печально: детям, вместо желанных Гарвардов и Йелей, пришлось довольствоваться обычными городскими колледжами...»
Вышеприведенные письма, конечно, не отражают всего спектра мнений о просвещенности или невежестве наших юных иммигрантов, и дебаты по этому вопросу, я уверена, будут продолжаться. Но в статье «Две сестры» была затронута еще одна тема, на мой взгляд, даже более «горячая». Тема эта - круг «русской» молодежи с его жесткими критериями и неписаными законами. Она требует отдельного разговора, и мы вернемся к ней в одном из ближайших номеров. Хотя, очень может быть, что разговор этот начнете вы, дорогие читатели.