Обыкновенное чудо

И надо же было такому случиться, что я тоже написал статью об этом уголке Нью-Йорка! Почти невероятное совпадение. Тем не менее, на мой взгляд, статьи получились совершенно разными. Каждый из нас посмотрел на островитян под своим углом зрения. Я основательно исходил остров, как говорится, на своих двоих, и, как мне кажется, хорошо прочувствовал аромат жизни в этой щелке между небоскребами и транспортными водоворотами Нью-Йорка. Надеюсь, что если уважаемый читатель прочтет обе эти статьи, он увидит, насколько по-разному можно взглянуть на одно и то же.
А теперь о самом острове. Первые в своей жизни свайные поселки я увидел давным-давно по советскому телевидению, когда смотрел программу «Клуб кинопутешествий». Показывали поселения такого рода в дельте Меконга во Вьетнаме. Тогда только так и можно было путешествовать. Сейчас все можно посмотреть своими глазами, но Вьетнам очень далеко от Нью-Йорка, и поездка туда стоит недешево. Что же делать, если такой необычный поселок все же очень хочется увидеть? Ничего особенного. Недаром говорят, что в Нью-Йорке есть все. Имеется здесь и поселок на сваях. Чтобы там оказаться, нужно просто сесть на поезд линии «А» городского сабвея и выйти на остановке «Broad Channel». И вы окажетесь на одноименном островке, единственном обитаемом в заливе Джамейка, расположенном на полпути от основной части Квинса к полуострову Рокавей. На этом островке, протянувшемся в длину всего на одну милю при ширине в ее треть, возведено немало домов на сваях.
Обычно на свои экскурсии я езжу по городу, за исключением Манхэттена, на машине. Однако в этот раз, чтобы попасть на остров Broad Channel, я решил воспользоваться метро. И хотя мне пришлось сделать три пересадки и потратить два часа, чтобы из Бенсонхерста, добраться до намеченной цели, я не жалею о своем путешествии.
Большую часть времени поезд шел под землей, но после того как он вынырнул на свет божий, почти сразу по обе стороны вагона открылся широкий водный простор, где за мелкой рябью залива появились терминалы аэропорта Кеннеди со взлетающими и приземляющимися разноцветными самолетами. А поезд в это время мчался почти по воде, устремившись к ближайшей суше по узкой насыпной дамбе, на гребне которой умещались только две железнодорожные колеи.
Я вышел из поезда на станции «Broad Channel» и ступил на землю одного из самых укромных уголков Нью-Йорка, больше похожего на поселок, расположенный где-то за тридевять земель от нашего буйного города.
Небо было в мелких белых облачках, оставшихся после серых туч, из которых весь предыдущий день и всю ночь лил дождь. Ярко светило солнце. Повсюду на улицах стояли непросохшие лужи. В них купались воробьи. Свободно прогуливались многочисленные кошки и непривязанные собаки.
Направившись куда глаза глядят, я миновал пару узких улиц, застроенных небольшими одно- и двухэтажными домами, и оказался у самой воды на краю болотистой низины. Недалеко от берега стояло несколько домов на сваях, а дальше почти до горизонта расстилалась водная гладь. Пахло просмоленными досками и прелыми водорослями. Кричали чайки. Берег был усеян створками мидий. Двое мальчишек на самодельном плоту из большого куска оранжевого поролона плавали среди болотных кочек, используя в качестве шеста для отталкивания черенок от метлы. Глядя на эту идиллическую картинку, я невольно вспомнил эпизод из знаменитой книги Марка Твена «Приключения Тома Сойера». Решив стать пиратами, Том и его друзья Гек Финн и Джо Гарпер угнали чужой плот и отправились в плавание по Миссисипи. Их прибило к небольшому острову посреди реки, на котором они провели несколько дней. Закончилось это, правда, не очень хорошо, но приключений было много.
Здесь, конечно, была не великая американская река, но до широкого океанского залива, усеянного мелкими необитаемыми островками, было рукой подать. Однако судя по всему, мальчишки с острова Брод Ченнел не собиралсь уплывать так далеко, им просто хотелось попутешествовать по мелководью, среди знакомых кочек и заводей, в компании уток и гусей.
Было первое мая – всемирный день труда, и американцы трудились, пользуясь хорошим деньком. Они плотничали, что-то чинили, красили, мыли, посыпали удобрениями свои приусадебные участки или играли с детьми на зеленых лужайках. Незнакомые люди здоровались со мной, хотя чужака во мне распознавали сразу. Вот так кивнул мне стоявший у невысокого забора довольно большого дома крепкий черноволосый мужчина лет тридцати пяти, когда я подходил к берегу, пытаясь выбрать наилучшую позицию, чтобы сфотографировать несколько домиков на сваях. Видя, что я никак не могу найти подходящую точку для съемки, он позвал меня на задний двор своего дома. Я охотно принял его приглашение. Пока мы шли, я назвал свое имя, хозяин дома тоже представился – Джозеф Потто. В этот день он со своим товарищем ремонтировал веранду, обращенную в сторону залива. Товарищ перестилал досчатый пол, а Джозеф красил загородку, руки его были испачканы краской. Он завел меня на веранду, откуда действительно было удобно фотографировать дома, стоявшие невдалеке на сваях. Сделав несколько снимков, я поблагодарил его, а Джозеф сказал мне, что с противоположной стороны острова хорошо виден Манхэттен, и показал дорогу.
Я пересек Broad Channel неспешным шагом минут за пять - семь. Здесь можно было подойти к самой воде. Такие места на острове есть, но их не очень много, потому что практически вся береговая линия застроена частными домами.
Берег и здесь был усыпан створками мидий, на воде качались лодки и небольшие катера, между которыми медленно плавал одинокий лебедь.
На фоне сероватого неба у линии горизонта отчетливо было видно бесподобное нагромождение небоскребов с Эмпайр Стэйт Билдингом во главе. Левее в туманной дали плыли изящные линии моста Верразано, а еще левее поднимались над водой стальные ребра Gil Hodges Memorial Bridge.
Полюбовавшись великолепными видами, открывавшимися с острова, я отправился бродить по поселку, который фактически является частью Квинса, но в силу своей географической обособленности кажется принадлежащим только самому себе.
Выйдя на главную улицу острова – Кросс Бэй бульвар, я неспеша отправился к видневшемуся невдалеке красивому особняку на сваях. Все дома вдоль улицы были нараспашку. Во дворе одного из них высокой стенкой стояла большая поленница. Давно такого я не видел, с сибирских времен моего детства. Наверное, хозяин наколол дров на растопку камина. Такой поленницы хватит надолго.
Брод Ченнэл - рыбацкий поселок, случайно затерявшимйся на просторах нашего города. Лишним подтверждением этому служат почтовые ящики, которые у многих домов сделаны в виде большущего зеленоспинного морского окуня. В его брюхо и складывается почта. Каждый окунь застыл около своего дома с широко разинутым ртом, в глубине которого упрятана дверца. Создавалось впечатление, что рыбина ею явно подавилась и никак не может выплюнуть.
По Cross Bay Boulevard я дошел до East 12 road, на самом восточном краю которой по обеим ее сторонам стоит всего по одному дому, а дальше начинаются шаткие деревянные мостки, идущие над водой. По ним я перешел к группке домов, устроившихся в ряд над водой на сваях, подобно курам на насесте. Некоторые из них были сляпаны кое-как, а другие выглядели вполне добротно. Похоже, в них не жили постоянно, хозяева только приезжали сюда порыбачить на несколько дней, а потом снова оставляли их сонно наблюдать за собственными отражениями в тихой воде.
Брод Чэннел иногда называют Венецией в Нью-Йорке, потому что в некоторых местах небольшие каналы подходят к домам, стоящим на береговой полосе. Я не бывал в Венеции, но думаю, что с этим знаменитым городом у Брод Ченнэл мало общего. Не услышать там пения гондольера, как не стоит пытаться обнаружить на острове упрятанную в камышах гондолу или здание выше, чем три этажа. Вокруг только рыбацие лодки и катера, да невысокие частные дома. Однако не нужно думать, что весь остров застроен жалкими лачугами. Здесь немало добротных, красивых домов, причем особенно впечатлюще они выглядят тогда, когда, например, трехэтажный особняк с башенками и эркерами стоит на сваях над водой. Я подумал, что в таком доме не сделаешь бейсмента, но зато можно смастерить ход, чтобы прямо из комнаты нырять в воду. Хотя не думаю, чтобы это кого-то прельстило, – вода грязновата, да и прекрасные песчаные пляжи Рокавея раскинулись совсем рядом.
Тихий крошечный островной район, соединенный с полуостровом Рокавэй и основной территорией Квинса Кросс Бэй бульваром и его двумя мостами, Брод Ченнэл является реликтом давних времен.
Первыми белыми людьми, которые в 1609 году увидели эти места, когда искали западный проход в Китай, были Генри Хадсон и его команда. В сороковых годах того же XVII века индейцы из племени мохавков продали необитаемые островки вместе с южной частью нынешнего Квинса и полуостровом Рокавей голландцам. В 1656 году голландский губернатор Питер Стейвезант разрешил селиться здесь английским колонистам, но большинство из них отказались от земель в этих отдаленных местах, служивших убежищем для пиратов. В течение двух последующих столетий маленькие необитаемые острова служили охотничьими и рыболовными угодьями для индейцев из племен канарси и джамеко да немногочисленных европейцев, случайно забредавших в эти места. Брод Ченнэл был маленьким песчаным островом, окруженным болотами, на котором стояло всего несколько рыбацких лачуг.
Изменения произошли в восьмидесятых годах позапрошлого века, когда остров был расширен путем подсыпки земли во время строительства Лонг-Айлендской железной дороги. Через залив Джамейка была построена деревянная эстакада, по которой проложили железнодорожную колею. По этой дороге тысячи нью-йоркцев отправлялись на пляжи полуострова Рокавей для отдыха, купания и просто веселого времяпрепровождения на природе. На сухих участках острова Брод Ченнэл, чуть возвышавшихся над болотистыми низинами, появились летние домики и хижины рыбаков. В 1902 году эти земли отошли к городу, была создана «Брод Ченнэл корпорация», которая засыпала болота землей, разметила улицы и стала сдавать в аренду участки земли для сторительства летних домиков. В 1925 году был проложен Кросс Бей бульвар, соединивший автомобильной дорогой остров с Квинсом и полуостровом Рокавей. Брод Ченнэл начал бурно заселяться, но в конце 30-х годов корпорация обанкротилась и на протяжении последующих сорока лет жителям острова пришлось бороться за свою землю с городом, который хотел превратить его в уголок дикой природы. Островитяне победили, хоть и неполностью. Северная половина острова стала частью сети национальных природных парков. Может, это и к лучшему.
Сейчас Брод Чэннел - не просто крошечный рыболовецкий поселок, он давно превратился в крепкую спаянную общину из более чем трех тысяч жителей. Этот странный уютный мирок успешно противостоит натиску урчащего по соседству мегаполиса. Люди наслаждаются здесь практически сельской жизнью, ловят рыбу и крабов, разводят цветы, воспитывают детей, обновляют старые и строят новые дома, являясь в то же время нью-йоркцами. Это ли не чудо?!