«ЧетвертаЯ власть» или слуги народа?

Советский человек воспринимал средства массовой информации как одну из ветвей власти а их представителей – как людей важных и могущественных. Журналист любой, даже самой захудалой провинциальной газеты был для рядового гражданина СССР «особой, приближенной к императору» или, по крайней мере, к секретарю райкома. От пера (языка) журналиста зависело благополучие многих людей, их будущее, а нередко – и жизнь. Он мог прославить и возвеличить, но мог и втоптать в грязь, уничтожить, стереть с лица земли. Поэтому, отправляясь на любое, даже самое ничтожное задание, журналист знал, что его ждет радушный прием, подобострастное отношение, а то и веселое застолье. Я уж не говорю о редакторах крупных республиканских или, тем более, столичных СМИ, которые вели поистине царский образ жизни и были окружены многочисленными свитами.
Средства массовой информации уважали, их побаивались, а возможность попасть на страницы газеты, в радио- или телепередачу почитали за великую честь. И средствам массовой информации доверяли – одни слепо и безоговорочно, другие – с долей сомнения и скептицизма. Конечно, бунтарски настроенная часть советской интеллигенции знала цену родным СМИ и рассматривала их представителей скорее как холуев и подхалимов, чем как людей, обладавших реальной властью или, тем более, независимостью. Но таких бунтарей было меньше, чем принято считать, - большинство населения либо верило в непогрешимость СМИ, либо закрывало глаза на их погрешности и грехи.
Здесь, в Америке, бывшему советскому гражданину приходится иметь дело с совершенно иными русскоязычными СМИ. У «русской мидии», как принято их называть на смеси американского с нижегородским, гораздо больше свободы, но гораздо меньше власти. Газеты, журналы, радио- и телекомпании – не государственные учреждения, а частные предприятия. На них совсем не обязательно подписываться и между ними можно выбирать. Они не подчиняются партии (какой бы то ни было) и правительству, но зависят от рекламодателей и потребителей – читателей, радиослушателей, телезрителей. Русскоязычные СМИ вполне способны изменить некоторые тенденции внутри нашей общины, но не могут повлиять на большую политику США. Журналисты позволяют себе иметь собственное мнение, но вынуждены учитывать вкусы публики. Их приглашают на все важные и маловажные мероприятия всех больших и небольших иммигрантских организаций, но часто рассматривают как придворных поэтов, обязанных всем петь дифирамбы, или даже как обслуживающий персонал, обязанный оперативно выдавать пусть не качественные, но комплиментарные материалы.
Как все эти изменения отразились на отношении выходцев из СССР-СНГ к средствам массовой информации?
По-прежнему ли наши иммигранты уважают СМИ, доверяют им?
Воспринимают ли их как «четвертую власть» или как многочисленных слуг народа?
Взирают ли на них с почтением или смотрят с пренебрежением?
Рассматривают ли их как своего рода справочники, путеводители по Америке или как интересные, независимые источники, имеющие собственный, оригинальный взгляд на происходящее в мире?
Считают ли СМИ зависимыми от себя или себя – зависимыми от СМИ?
С такими вопросами мы обратились к журналистам и общественным деятелям.[!]

Иван Менджерицкий,
писатель, сценарист:
Наша община – неоднородная, поэтому к СМИ относятся по-разному. Есть люди, которые рассматривают газеты исключительно как развлекаловку, покупают их, чтобы почитать анекдоты, решить кроссворды. Есть также люди, воспринимающие СМИ, как своего рода справочники, где можно найти программу телевидения, рекламы различных бизнесов, а также статьи на темы типа «Куда пойти учиться?» или «Куда пойти лечиться?»
Людей более взыскательных отталкивают вторичные, переводные материалы, откровенные перепечатки, крикливая реклама, пошлые и очень старые анекдоты. Все больше и больше наших иммигрантов осознают, что ни одно из русскоязычных СМИ не может серьезно формировать общественное мнение, что материалы, которые они дают, не приводят к каким-нибудь серьезным последствиям, ничего, по большому счету, не меняют, что данной в них критикой можно пренебречь.
В то же время есть отдельные газеты, которые стараются возвыситься над общим уровнем, дают интересные авторские материалы, имеют свое лицо. К таким относился «Форвертс» (до продажи новым владельцам), к таким относится и «Русский базар». Есть также отдельные интересные программы на телевидении, в частности, на RTVi и RTN.
Что меня еще удивляет – наши СМИ редко снисходят до... нашей общины. Помимо рекламных статей и отчетов о мероприятиях разных организаций, они мало что рассказывают о наших иммигрантах. А в общине есть люди, которые представляют интерес для других, которые многого добились. Их в наших СМИ не видно.

Ефим Клейнер,
публицист, писатель:
Отношение к прессе как в нашей общине, так и в нынешней России – почти такое же, как в Америке и в других демократических странах. Люди постепенно привыкают к свободе слова. В СССР мы знали, что существует одна точка зрения, все газеты ее одновременно отражали одними словами и подтверждали одинаковыми доказательствами. А сейчас – много точек зрения, присутствует субъективный, личностный подход авторов к тем или иным проблемам. Читатели, после периода определенной растерянности, приходят к тому, что не надо в газетах искать ответы на все вопросы и готовые рецепты, что надо думать, сопоставлять точки зрения, делать выводы. Более того, надо самим иметь знания о том, о чем пишут газеты, чтобы понять, кому можно верить, а кому – не очень.
Нельзя доверять изданию только потому, что оно приятно для чтения и вызывает положительные эмоции или волнует. Доверие должно основываться не на интуиции, а на знаниях. Впрочем, судить о том, насколько публика доверяет нашей прессе, трудно – обратная связь достаточно слабая. У читателей нет потребности поделиться своими мнениями, высказать согласие или несогласие с тем или иным автором. Правда, в «РБ» контакт с читателем более тесный, и это позволяет надеяться, что в будущем обратная связь будет сильнее – не только в «РБ», но и в других газетах.
Мне как читателю не хватает в Нью-Йорке ежедневной прессы на русском языке. Та, что есть, стала в последнее время гораздо слабее, утеряла какое бы то ни было политическое направление, дает нам информацию, которая в большинстве случаев уже известна из более мобильных источников – радио, телевидения. Что касается еженедельников, то и у них есть недостатки – слабые аналитические материалы, отсутствие прямого доступа к источникам информации. Тем не менее, мне кажется, каждый из еженедельников нашел свою нишу, своего читателя.

Нина Аловерт,
художник-фотограф, журналист:
Большинство наших иммигрантов, мне кажется, по-прежнему доверяют прессе. Да и большинство населения России ей до сих пор доверяет. Ведь о том, что наши СМИ лгут, в Союзе знали немногие. Остальные свято верили прессе. Вот и здесь газеты сознательно, с сомнением, со скептицизмом читает небольшая прослойка людей. Большинство же верит СМИ, даже самым желтым. Мы, увы, не отряхнули прах от ног своих и многое привезли с собой в Америку. А массовый читатель пронес доверие к печатному слову – полное или относительное. Ему кажется, что нет дыма без огня, что пресса может лгать, но не настолько, чтобы ей совсем не верить.

София Ямпольская,
журналист:
Я считаю, что наша публика делится на две категории. Первая – это люди, которые, как и в СССР, верят в могущество прессы, доверяют ей, обращаются с жалобами. Вторая – это те, которые к прессе относятся больше как к развлекаловке, чем к достоверному источнику информации. Каково мое личное отношение к СМИ? Я считаю, что газетчики нашего уровня, какими бы талантливыми и дотошными они ни были, мало что могут изменить. Единственное, что мы можем сделать – это помочь людям ориентироваться в Америке. Здесь мы не можем воевать с сильными мира сего. Более того, мы сами часто попадаемся в их сети. Хотя, мы можем использовать и свой горький опыт, чтобы помочь нашим читателям выходить из различных ситуаций с меньшими потерями. Наверное, в каждой газете следовало бы открыть рубрику: «Обжегся сам – помоги не обжечься другому».

Борис Фишман,
корреспондент журнала «Нью-Йоркер»:
Значение русскоязычной прессы для русскоязычных иммигрантов в США трудно преувеличить. Ведь большинство «русских», особенно пожилых, только эту прессу и могут регулярно читать. Они – в «плену» у русскоязычных СМИ. Хотя есть веские причины, из-за которых многие иммигранты искренне отдают предпочтение русскоязычным журналистам, их стилю, более личностному, делающему все их статьи, даже репортажи, похожими на передовицы. Сухое изложение фактов, которое предлагает большинство американских журналистов, бледнеет в сравнении с этими материалами, хотя, быть может, заслуживает большего доверия.
Многие русскоязычные читатели жалуются, что издания на русском языке в огромной степени зависят от рекламных денег и поэтому жертвуют объективностью и независимостью мнений ради интересов рекламодателей. Это подводит нас к более серьезной проблеме: ходят слухи, что иные русскоязычные журналисты и редакторы берут взятки, чтобы рассказать о некоторых проблемах или событиях. Если это действительно так, то подобные журналисты заслуживают по меньшей мере неуважения.

Джин Борщ,
директор программы LOREO/HIAS:
Наши иммигранты осознают, что СМИ играют исключительно важную роль в жизни общины. На них возложены разные миссии – информировать, развлекать, просвещать. В нашей общине, как ни в какой другой, - огромный кредит доверия к прессе. Объяснить это явление довольно трудно – то ли оно вызвано дефицитом тех, кого мы называем лидерами, то ли это дань традициям. Но факт остается фактом: во многих опросах, которые и мы, и другие организации проводили на тему: «Кому вы доверяете?», пресса - на первом месте. Такое доверие накладывает невероятную ответственность на журналистов. Они должны предоставлять читателю максимально точную информацию, «развлекаловку», не выходящую за пределы хорошего вкуса. Ведь человек – это то, что он читает, о чем думает в течение дня. Читатель - как сосуд, который можно наполнить добром, а можно залить злом вкупе с помоями. В заключение хочу поздравить «Русский базар» с девятилетием. Продолжайте сеять разумное, доброе, вечное. Потому что иначе, не приведи Господь, может наступить общее отупение на почве крайнего эгоизма.

Хуана Понс де Леон,
главный редактор Voices that Must be Heard – интернет-издания Нью-Йоркского отделения Ассоциации независимой прессы (IPA-NY):
В каждой иммигрантской общине – свое, особое отношение к прессе, которое зависит от традиций разных стран, от режимов в этих странах, от того, в какой степени те или иные иммигранты американизируются.
Например, журналисты – выходцы из Пакистана жалуются, что пресса в их общине гораздо более консервативна, чем пресса в... самом Пакистане.
Парадокс? Безусловно, но дело в том, что многие пакистанцы приехали сюда до начала либеральных тенденций в их стране и привыкли к старым порядкам.
А газеты зависят как от мнений читателей, так и от денег “своих” бизнесменов.
Я надеюсь, что в других общинах, в том числе в русскоязычной, наблюдается полярно противоположная картина – газеты могут писать и пишут о том, о чем не могли писать на родине.
Многие иммигранты относятся к своей прессе как к организующему инструменту общины. Кроме того, иммигранты во многом зависят от прессы – именно она рассказывает им о том, как функционирует американское общество.
Наконец, именно благодаря этнической прессе иммигранты узнают подробно о том, что происходит в их родных странах.

Сэм Клигер,
глава отдела Американского еврейского комитета (AJC) по связям с общиной выходцев из СССР-СНГ:
Отношение иммигрантов к СМИ зависит от того, к какой социально-экономической или социально-демографической группе они относятся. Групп этих – множество, но можно выделить три основные.
Первая, самая значительная группа, - это люди старше 55 лет. Им недоступны магистральные американские газеты, так как они плохо владеют английским языком или владеют, но не настолько, чтобы читать на нем серьезные материалы и получать от этого удовольствие. Они вынуждены обращаться к прессе русскоязычной, которая и играет для них роль большой прессы. Вторая, тоже значительная группа – люди моложе 35 лет. Они приехали сюда маленькими, здесь учились в школах, в колледжах, работали, американизировались. Поэтому они читают в основном американские газеты, а к русским обращаются лишь по совету родителей, бабушек и дедушек, и лишь в том случае, если могут читать по-русски. Третья, небольшая промежуточная группа – это люди, которым доступны и американские, и «русские» СМИ. Они бегло говорят по-английски, но не хотят терять связи с общиной.
Первая группа сохраняет почтительное отношение к русскоязычной прессе, доверяет ей. Для них это – окно в мир. Кроме того, русскоязычная пресса предоставляет им возможность выразить себя – они пишут письма, иногда статьи.
Наши молодые люди относятся к русскоязычной прессе пренебрежительно. Правда, если бы они могли читать аналитические материалы на русском языке, их отношение, возможно, изменилось бы. Промежуточная группа имеет возможность сравнивать магистральные и этнические СМИ. И сравнение- не в пользу последних.
Наконец – об отношении наших лидеров к прессе. Я бы не сказал, что журналистов приглашают на разные мероприятия как обслуживающий персонал. Кому писать о деятельности наших организаций, как не нашим журналистам?

Борис Сандлер,
главный редактор идиш «Форвертса»:
Мне кажется, что русскоязычный читатель остался тем же человеком, каким был в СССР. Под русскоязычным читателем я подразумеваю людей старшего поколения . Стал ли он меньше верить в печатное слово? Ему хочется верить, и это можно понять по письмам, которые приходят в газеты. Ему хочется верить, что он пишет не в пустоту.
Конечно же, возможности русскоязычной прессы невелики – она может подсказать, как себя вести, дать социологическую справку, но, увы, не может помочь в решении важных проблем. Независимость русскоязычной прессы тоже относительна. Она не зависит от правительства, но зато зависит от рекламодателей. Журналисты зависят от капризов хозяина, а хозяин защищает интересы своей организации или своих спонсоров. Конечно, есть исключения.
Наконец, профессиональный уровень многих русскоязычных газет тоже невысок. Некоторым издателям кажется, что читатель все проглотит. Но читатель не дурак, он понимает, какая газета работает на него, а какая – на рекламу. Издателям надо думать не только о сегодняшнем дне, но и о будущем. Ведь именно по газетам ученые, ислледователи будут судить о том, как и чем жил почти миллион выходцев из СССР-СНГ, о культурном уровне нашей иммиграции, да и о качестве самых СМИ.