Ах, Нью-Йорк, мой Нью-Йорк... (продолжение)

Эмигранты

То, что Америка – страна эмигрантов, известно всему миру. И до сего дня половина мира стремится сюда, дабы начать новую жизнь.

История освоения Америки довольно сложная, подчас кровавая и требует отдельного рассказа. Несомненно одно: именно эмигранты сделали Америку такой, какой мы ее знаем и видим. Напротив входа в форт стоит памятник первым эмигрантам, созданный Луисом Сангино совсем недавно, в 1981 году. На мой взгляд, он весьма удачен, ибо в сжатой, аскетической форме представляет основные волны эмиграции.

Первая группа – мужчина и женщина с ребенком на руках, заплечным мешком и с запрокинутыми к небу лицами, символизирует первую волну эмиграции – религиозную. Протестанты убегали от католиков, католики от протестантов, сектанты от всех и вся....все стремились в эти новые края жить по своим религиозным канонам, сохранить душу живу без притеснений и преследований. Были они, в основном, люди сильные духом, упрямые, жесткие, с очень твердыми нравственными устоями. Но как известно, недостатки есть продолжение наших достоинств. И убегая от религизного гнета, они проявляли зачастую не меньшую нетерпимость к своим инакомыслящим собратьям. А тем приходилось, в свою очередь, спасаться бегством уже здесь, на американской земле. И они уходили с обжитых мест и основывали все новые и новые общины.

Именно эта волна и заложила основы нации, основы строгой пуританской морали. Среди ее носителей чаще всего были выходцы из стран Западной Европы: англичане, голландцы, немцы, шведы...

В Америке до сих пор есть такое понятие как «белый пояс Америки»: сотни маленьких городков, с белым населением, очень консервативным, голосующим, в массе своей, за правое крыло Республиканской партии. Они на дух не переносят наш Нью-Йорк, с его парадами «голубых» и лесбиянок.

Вторую волну эмиграции прозвали эмиграцией «деревянных чемоданчиков». Конец XIX – начало XX столетий: ирландцы, умиравшие от картофельного неурожая, украинские крестьяне, страдавшие от нищеты и безземелья, евреи, убегавшие от погромов.

Со своим жалким скарбом, увязанным в тюки и сложенным в огромные чемоданы из фанеры, они спускались на этот берег, измученные многодневным плаванием на палубе или в трюмах.... Спускались с надеждой в глазах и с верой в начало новой жизни. И мы видим этот чемодан у ног второй группы эмигрантов.

Они накатывались на этот берег огромными многомиллионными волнами, что приводило к определенным демографическим казусам. Во время наплыва ирландцев как - то так получилось, что вся нью-йоркская полиция состояла только из них: от главного комиссара – чифа – до последнего постового. После этого власти спохватились и стали проводить более осмысленную кадровую политику. Сейчас нередко можно встретить в газетах объявления, приглашающие в Полицейскую академию русскоязычных парней и девчат. Причем, им сулят дополнительные очки (пойнты) для успешного прохождения вступительных тестов.

Другой факт меня, как еврея, честно говоря, покоробил. Оказывается, с начала ХХ века до конца 20-тых годов 60-65 процентов бандитов-гангстеров Нью-Йорка были мои соплеменники. Но если с этим еще как-то можно примириться (все-таки мужское занятие, требующее смелости и рисковости), то другим “достижением” гордится никак не приходится: 70 процентов проституток в городе были наши девочки.

Помню, рассказываю об этом печальном факте группе туристов из
Израиля, и вдруг меня прерывает возмущенный голос одной дамы: - Не может быть! Наши девочки.... из местечек .....из хедера (начальная религиозная школа)...

Увы, может. Я не знаю, более строгих девушек, чем дети молдавских крестьян. Сберечь невинность до свадьбы было непременным правилом, а не исключением. Посмотрите, кем заполнены бордели и улицы мира: среди массы русских, белорусок, украинок полно девушек из моей родной Молдавии. Когда дерево выкорчевывают из родной почвы, оно всеми силами борется за выживаемость в чужом месте. Всеми силами!

Третья группа – это те, кого привезли сюда насильно. Рабы. Они стоят на коленях, вскинув к небу руки с разорванными цепями. Афроамериканцев сейчас в стране около 15 процентов (привычное для нас “негр” для них так же оскорбительно, как для меня слово”жид”).

Вот три основных слагаемых, которые и составляют основу американской нации.
И только одна фигура в этой скульптурной композиции адресно знакома: старый еврей в кипе благодарно наклонился к земле. Кто он? Почему он так знаково вычленен?

Разгадка в надписи на пьедестале. Памятник этот сооружен на деньги фонда Самуэля Рудина. Кто он такой, этот Рудин? Один из тех, кто прибыл на эту землю с маленьким деревянным баулом и большой надеждой . Когда таких, как Рудин, эмиграционный чиновник спрашивал “Как твое имя?», он не отвечал. Не потому, что скрывал тайну, а потому что не понимал вопроса.

Второй вопрос был о профессии. На многих языках слово профессия звучит знакомо. И такой еврей, как Рудин, обычно показывал рукой, что он шьет. По-английски портной «тейлор», и многих бедолаг так и записывали. В Америке сейчас это очень популярная фамилия, типа наших Сидоровых и Петровых. И зеленоглазая Клеопатра Элизабет Тейлор из этого ряда, и кумир моей матушки, голливудский красавчик, Роберт Тейлор. Все они потомки тех, самых первых, тейлоров.
Эмиграция для них была очень сильным испытанием. Никаких государственных субсидий, фондов, общественных организаций. С первого же дня надо было зарабатывать на хлеб насущный и крышу над головой.
И пошел Рудин по найму шить на маленькую фабричку, которую содержал его единоверец.

По моему глубокому убеждению, эта страна дает возможность состоятся тем людям, у которых есть два качества: воля и разум. Довольно скоро он сообразил, что процесс шитья верхней одежды можно разбить на простые операции и собирать изделия на конвейере, как Форд собирает свои автомобили. Он одолжил у своего хозяина 100 долларов (по тем временам весьма солидные деньги) и открыл свою пошивочную мастерскую. Одежда выходила качественной и дешевой. Рудин быстро разбогател. В 1935 году он пожертвовал 5 миллионов долларов еврейской благотворительной организации, из которой впоследствии выросла NAYNA, и поныне с успехом привечающая эмигрантов в Нью-Йорке. Моя семья, как и многие другие, прошла через NAYNA, так что можно считать, что 4 месяца мы ели, пили, учили английский, платили за квартиру частично за счет этого Самуэля Рудина.

Но главный свой нравственный подвиг Рудин, по слухам, совершил перед своей кончиной в 1975 году. Он вызвал к себе своих трех сыновей и сказал им: “Дети мои, на сегодняшний день у нас на счетах 60 миллионов долларов. Я эти деньги отдаю людям, в благотворительный фонд, и прошу вас не оспаривать моего завещания. (Ничего себе подарочек наследникам, а?!). Когда я вышел на этот берег, у меня в кармане было всего 50 центов. У вас будет иной старт. Каждому из вас я оставляю по швейной фабрике и оборотного капитала на 6 месяцев работы. А дальше зарабатывайте сами.
Когда он умер, на наследников накинулись адвокаты с предложением судиться: “Мы докажем, что папаша выжил из ума, и вернем вам ваши миллионы.

Никто из сыновей на это не пошел. Все безропотно отдали деньги в фонд, названный именем их отца. Они успешно вели свои дела и продолжали жертвовать. На эти деньги и построен памятник эмигрантам.

Ах Нью-Йорк, мой Нью-Йорк... (Часть 4)