«Единственный мужЧина» в кабинете министров

Каждому жителю Нью-Йорка хорошо известно, что в нашем городе имеется огромное количество великолепных памятников и монументов, посвященных различным американским и иностранным политикам, военачальникам, ученым, деятелям искусства и литературы, вообще выдающимся людям. Короче, скульптурных портретов – хоть отбавляй. Я уж не говорю о Джордже Вашингтоне, Аврааме Линкольне, маркизе Лафайете и некоторых других исторических личностях, которым установлено по несколько различного вида памятников в разных районах города.
Но кто может среди десятков, если не сотен, конных статуй, фигур в полный рост и бюстов назвать мне хоть один памятник, посвященный женщинам?
Я знаю только два. Первый – это памятник Жанне д’Арк в Риверсайд-парке, а второй - бюст Голды Меир, который находится в Golda Meir Square в Манхэттене, на Бродвее, между Вест 39-й и 40-й улицами. Этими двумя именами ограничивается скульптурная галерея, если можно так выразиться, женщин, удостоенных чести быть воплощенными в бронзе на улицах нашего города, если не считать многочисленных мифологических Венер и Афродит, украшающих фасады некоторых зданий, а также аллегорических фигур Азии, Африки, Америки и Европы Даниэла Френча, установленных около здания старой таможни. Вероятно, в этом есть какая-то несправедливость, но факт остается фактом.
Автором бюста Голды Меир является Беатрис Голдфайн, которая знала ее лично. Скульптор говорила, что стремилась в своей работе наиболее точно отразить внутреннюю сущность своей героини, ее силу, сердечность, заботливость и участие в судьбе других людей. Думаю, что ей это удалось. Бронзовый бюст, установленный на пьедестале из розового гранита, был открыт в октябре 1984 года. Мы видим портрет немолодой уже женщины с крупными волевыми чертами лица. Считающаяся одним из самых выдающихся деятелей в еврейской и мировой истории, Голда Меир смотрит на нас внимательным, строгим взглядом.
Эта замечательная дочь еврейского народа принимала самое непосредственное участие в создании государства Израиль. Ее подпись стоит под Декларацией независимости этой страны. И подобно тому, как имена отцов-основателей независимых Соединенных Штатов Америки прочно заняли место в нашей памяти, так и имя Голды Меир навсегда вошло в историю Израиля, где в числе выдающихся отцов-основателей нового государства была и матерь. С 1969 по 1974 год Голда Меир находилась на посту премьер-министра Израиля и была тогда в числе тех буквально единичных во всем мире женщин, которые занимали столь высокие должности в своих странах.
Она родилась в 1989 году в Киеве, в очень бедной семье. Через пять лет после этого, спасаясь от погромов и в поисках лучшей жизни, ее отец Моше Мабович уехал из царской России в Америку, где обосновался в городе Милуоки. В 1906 году он смог забрать к себе и семью. В Милуоки Голда окончила школу, а затем учительский колледж. В 1917 году она вышла замуж за Морриса Меерсона, а в 1921 году они, увлеченные идеями сионизма, уехали в Палестину строить свое государство.
Голда была чрезвычайно увлечена общественной работой, принимала активное участие в рабочем движении, была представительницей сионистских организаций в Палестине, Европе и Америке.
Я не думаю, что есть смысл пересказывать далее историю жизни Голды Меерсон, которая впоследствии сменила свою фамилию на гебраизированный вариант Меир, как того требовал первый премьер-министр Израиля Бен-Гурион. Нет сомнения, что ее биография достаточно хорошо известна подавляющему большинству читателей «Русского базара». Мне только хочется привести несколько, на мой взгляд, заслуживающих внимания фактов из жизни этой замечательной женщины, которые я нашел в очень интересной автобиографической книге Голды Меир «Моя жизнь», выпущенной в серии «Женщина-миф».
Когда в конце 1947 года стало ясно, что война с арабами неизбежна и для нее необходимы деньги, чтобы восполнить нехватку оружия, Голда Меерсон была послана в США. В то время необходимые средства можно было получить только от американских евреев.
Далее я цитирую: «Мое появление в 1948 году перед американским еврейством было не запланировано, не отрепетировано и, разумеется, не объявлено. Таким образом, люди, перед которыми я выступала, совершенно меня не знали. Это произошло 21 января в Чикаго, на общем собрании еврейских федераций и благотворительных фондов. <...>
Я говорила недолго, но высказала все, что было у меня на сердце. <...>.
Они слушали, они плакали, они собрали столько денег, сколько еще не собирала ни одна община. Я провела в Штатах шесть недель – больше я не могла находиться вне дома – и повсюду евреи слушали, плакали и давали деньги, иногда даже делая для этого банковские займы. В марте я вернулась в Палестину, собрав 50 миллионов долларов, немедленно ассигнованные на тайные закупки в Европе оружия для Хаганы. И даже когда Бен-Гурион сказал мне: «Когда-нибудь, когда будет написана история, там будет рассказано о еврейской женщине, доставшей деньги, необходимые для создания государства», - я никогда не обманывалась. Я всегда знала, что эти доллары были отданы не мне, а Израилю».
Какой же силой убеждения, какой верой в свою правоту надо было обладать, чтобы собрать за столь короткий срок такую внушительную сумму!
Вскоре после создания независимого государства Голда Меир была назначена послом Израиля в СССР. Первый посол молодой, воюющей, бедной страны в Советском Союзе. И Голда Меир пишет: «Я была убеждена, что мы должны показать миру свое лицо без всяких прикрас. <...> И если мы хотим, чтобы нас понимали и уважали другие государства, мы и за границей должны оставаться такими же, как дома. Роскошные приемы, великолепные квартиры, всякого рода потребительство – это не для нас. Мы можем проявить лишь строгость, воздержанность, скромность и понимание нашего значения и задач – все остальное будет фальшиво».
Голда решила, что посольство в Москве будет управляться самым типичным израильским способом: как киббуц. Все должны вместе работать, вместе есть, получать равное количество денег на карманные расходы и нести по ночам дежурства.
Из-за тощего бюджета сотрудники посольства столовались в гостинице только один раз в день, так как цены там для них были очень высоки. Завтраки и ужины готовили у себя в номерах на электроплитках. По субботам Голда готовила что-то вроде второго завтрака для своей семьи и холостяков.
Вернувшись на родину в 1949 году, Меир стала членом израильского кабинета министров, заняв пост министра труда в правительстве Бен-Гуриона. И тут надо добавить последний штрих к портрету этой женщины. В то время по Израилю гуляла фраза, будто бы сказанная Бен-Гурионом, что Голда Меир – «единственный мужчина» в его кабинете. По этому поводу героиня анекдота заметила: «Забавно, что он (или тот, кто выдумал это) считал, что это величайший комплимент, который можно сделать женщине. Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь мужчина почувствовал себя польщенным, если бы я сказала о нем, что он – единственная женщина в правительстве». Но что бы там ни говорили про Голду Меир, она без сомнения была уникальным человеком, единственной в своем роде.
И тут я снова хочу возвратиться к памятнику, установленному в городе Большого Яблока, в центре Манхэттена, в знак уважения к этой выдающейся дочери еврейского народа. Как я уже писал вначале, он тоже уникален тем, что возведен в честь женщины.
Сейчас сквер имени Голды Меир открыт, и каждый может подойти к памятнику и осмотреть его вблизи со всех сторон. Но я хорошо помню, как после 11 сентября 2001 года та часть сквера, где стоит бюст, была обнесена высокой крупноячеистой металлической сеткой так, что к памятнику нельзя было близко подойти. Не могу утверждать, что это было сделано специально для защиты мемориала. Возможно, это было случайное совпадение по времени с какими-то строительными или реставрационными работами в том месте, хотя ничего такого я там тогда не видел. Факт этот зафиксирован у меня на фотопленке. А памятник стоит до сих пор как символ добра и железной, несокрушимой воли и, я не сомневаюсь, что будет стоять еще очень долго вопреки зверским, человеконенавистническим поползновениям террористов разного пошиба в любом месте мира.