ХРАНИТЕЛИ ЗВУКА И СМЫСЛА

Известно, что некоторые изобретения и имена их авторов терялись в лабиринтах истории или замалчивались. Но тайное рано или поздно становилось явным, а спор о пальме первенства - неизбежным. Два конфликта XIX века за право на авторство вспыхнули в области близких идей: передачи и сохранения звука. Все помнят, что телефон изобрел американец А. Белл. Но, пожалуй, не всем известно, что еще в 1861 самоучка из Германии Ф. Рейс продемонстрировал научному обществу Франкфурта «электрическое ухо». Телефон, именно так и названный изобретателем, позволял общаться по проводу на расстоянии в сто метров.
Спустя годы европейские физики собрали средства и поставили автору первого телефона памятник. Но это не всё. Когда А. Белл еще под стол пешком ходил, А. Меуччи, итальянский эмигрант и друг Гарибальди, живший на Стэйтен –Айленде, собрал переговорное устройство и, растянув провода, переговаривался с друзьями. Окрестив устройство “ телетрофон”, в 1871 году ( на пять лет раньше А. Белла ) он отвез документы и прибор в патентное бюро, откуда аппарат поcлали на экпертизу в Вестерн Юнион.
Вскоре паром, на котором находил-ся Меуччи, попадает в трагическую аварию у берегов Стэйтен-Айленда. Погибают сотни пассажиров. Израненный. Меуччи даже числится в списке погибших, а в это время срок его временного патента истекает.
А. Белл, знакомый с работами Рейса и Меуччи через Вестерн Юнион, корректирует чужое изобретение, становясь его автором. И даже подав в суд и приведя свидетелей , Меуччи проигрывает процесс богатой компании Белла, по слухам давшей взятку судье.
Продолжается спор и том, кто изобрел первое записывающее устройство. Говорят, что в 1863 году некто Л. Скотт посетил Белый Дом, где записал президента А. Линкольна на специальный цилиндр cвоего “ фоноаутографа”. И хотя цилиндр не был найден, два таких аппарата являются реальностью. Один находится в Смитсонианском институте, другой – в Бруклине, у профессора А. Кенигсберга, собирателя первой записывающей аппаратуры и пластинок. ”Я люблю старые технологии за хрупкость и простоту, говорит коллекционер . Я знаю, как чинить мой фонограф 1900 года, но понятия не имею, что делать с вышедшим из строя компьютером”.
Однажды на одном из 5000 архаичных цилиндров с записью звука собиратель обнаружил голос человека, который признавался в страшных преступлениях, им совершённых. Убийца сожалел только об одной из двадцати семи его жертв. Cледуя за именем, им названным, коллекционер разыскал через архивы автора записи, преступника, не избежавшего правосудия в конце XIX века. В коллекции есть запись голоса М. Твена, великой актрисы Сарры Бернар, президента США Т. Рузвельта. Есть и “водяной” фонограф Эдисона, работающий от паровой турбинки.
Именно Эдисон в декабре 1877 года не только начитал в рупор собранного им фонографа стишок о Мэри и её овечке, но и воспроизвёл запись. Память записывающего цилиндра из оловянной фольги была менее трех минут.
Иной фонограф был запатентован Ч. Тейнтером, предложившим для записи звука восковой цилиндр.
Впрочем, изобрести и запатентовать, как уже выяснилось, вещи разные.
Почти одновременно с Эдисоном заявку на изобретение машины, названной “граммофон”, сделал Э. Берлинер, придумавший для записи и проигрывания звука пластинку, знакомую всем нам. И де-юре именно Берлинера Верховный Суд США признал автором идеи записи и воспроизведения звука.
В предисловии к книге о Берлинере президент США Г. Гувер назвал его гением и не случайно. Среди его изобретений создание микрофона и акустической изоляции . Его идеи в области авиации стали отправной точкой для создания вертолета. Выходец из еврейской семьи, жившей в Германии не одну сотню лет, в 1870 году он перехал в США, где состоялся как ученый, бизнесмен и филантроп. И если звуковой цилиндр Эдисона невозможно было тиражировать, то пластинка Берлинера позволяла делать копии с изобретенной им матрицы.
Конкурент Берлинера “Коламбиа“ успешно продает музыкальные цилиндры и выпускает первый “хит” с записью оркестра морской пехоты. Ей принадлежит и первый каталог музыкальной продукции, уместившийся на одной странице. Компания устанавливает в Сан-Франциско первый публичный графофон-автомат, работающий за “никель”. и зарабатывает тысячи долларов.
В 1894 году на рынке появляется новое имя: “ граммофон”. Так инвесторы, стоявшие за Берлинером, решили дать бой конкурентам. В короткий срок “Берлинер граммофон Ко”. продает 25, 000 пластинок и более тысячи граммофонов, часть из которых электрическая. Кстати сказать, это были первые в мире тиражи пластинок, отпечатанных на специальной резине . Уже через шесть лет в мире будут выпущены тысячи названий грампластинок общим тиражoм 4 миллиона.
В 1901 году Берлинер основывает фирму “Victor”. Может быть, не все знают, что героем её известной торговой марки “Голос его Хозяина” и умным псом, внимательно слушающим музыку, стал приблудный фокстерьер по имени Ниппер, подобранный в 1884 г в Бристоле театральным художником М. Барадом. После смерти хозяина по просьбе компании “Victor” брат художника заменил фонограф на граммофон, и торговая марка вместе с Ниппером вошла в историю музыки.
Несмотря на то, что новый товар раскупался, перед производителями остро стоял вопрос: из чего делать долговечные пластинки? В результате проб и ошибок в 1897г. году была найдена смесь из шеллака, шпата и сажи. Шеллак - органическое вещество, вырабатываемое лаковым червецом, насекомым, обитающим в Индии. Оказалось, его можно плавить, подвергать давлению: он был эластичен и тверд. Однако у шеллака был один недостаток - высокая стоимость. Вплоть до появления пластинок из винила за сырье платили золотом или валютой.
В 1903 году на четырехминутные диски “Victor” впервые записывают оперных звезд Э. Карузо и М. Баттистини . Надо сказать, что до своей смерти в 1921 году Э. Карузо записал более двухсот пластинок, став самым популярным тенором всех времен.
В России первые оперные записи были посвящены Шаляпину, напевшему десять пластинок в Милане. Вскоре “Victor” захватывает лидерство на рынке пластинок классической музыки.
До первых попыток создания долгоиграющей пластинки с 33 1/3 оборота в минуту в 1931 году было еще далеко, а самой большой пластинки для записи симфонии или оперы не хватало. И вот в 1903г. в Англии компания HMV выпускает альбом с оперой Верди “Эрнани”. Он был записан на целых сорока односторонних дисках!
На музыкальном рынке так или иначе проявляются и социальные проблемы Америки. Если в 1917 году в Нью-Орлеанском диксиленде, записавшем пластинку, были только белые музыканты, то три года спустя черная певица Мамми Смит впервые записывает “Безумный блюз” на пластинке под этикеткой “Okeh”. Но расовая сегрегация продолжается. Когда звезде блюза Бесси Смит, записавшей ” Блюз разбитого сердца”, стало плохо на улице, несколько больниц “только для белых” отказались её принять, и она умерла. Еще одной знаменитостью черного джаза становится молодой трубач Л. Армстронг, записавший в 1925г. знаменитый “Сан-Луи блюз”.
И если мировая звезда рок-н-ролла Э. Пресли напишет 107 песен, ставших “хитами” и проданных тиражом в 41 миллион копий, то американский эстрадный певец Бинг Кросби, выпустивший в 1926 году свою первую пластинку, записал почти 1,600 песен, проданных тиражом 400 миллионов копий.
Эти и другие редкие пластинки имеются в коллекции известного собирателя и дилера пластинок Д.Тефтеллера, живущего в Грэнт Пасс, Орегон. И хотя он отдает предпочтение старым пластинкам в стиле “блюз” и “рок-н-ролл” ( в его коллекции 75, 000 дисков со скоростью 78 оборотов и 100 000 так называемых дисков - “сорокапяток”). Среди двухсот тысяч пластинок, собранных им за тридцать лет, немало раритетов из разных стран. Аукционы, проводимые Д. Тефтеллером в Интернете и через журнал “Дискавери”, известны всем коллекционерам джазовой и рок-музыки.
Всемирно известное Мичиганское общество античных фонографов MAPS имеет свои филиалы не только в других штатах, но и в таких странах, как Китай , Япония, Новая Зеландия, Израиль. Она выпускает ежемесячный бюллетень для коллекционеров, способствует изданию книг и организации выставок.
В начале ХХ века, описывая первую российскую грампластинку, немецкий журнал написал, что “она была чуть ли не в фунт весом, толстая и большая, как сковорода”. Тем не менее эта первая партия музыкального товара разлетелась по ярмаркам и лавкам за считанные недели. В сентябре 1910 года журнал “Граммофонный мир” сообщил : “На днях в пригородной местности Апрелевка, что под Москвой, открывается первая русская фабрика массы для прессовки граммофонных пластинок под названием “Метрополь-рекорд”. До той поры на русском рынке доминировали пластинки французской “Патэ” , русско-американского “Граммофона”, английского “Пишущего Амура”, немецкого “Зенофон-рекорда”.
Рассказывали, что один из хозяев новой фабрики лично занимался рекламой, и в выборе cредств не стеснялся. Приехав в Челябинск, он зашел в самый дорогой ресторан и, заказав шикарный ужин с икрой и шампанским, попросил поставить ему русскую пластинку “Метрополь-рекорд “ с самой модной песней в исполнении Вяльцевой. Услышав, что такой пластинки в ресторане нет, он разыграл возмущение и со словами: “Стыдно, господа. Ведь без русской пластинки ни обедать, ни ужинать невозможно”, от трапезы отказался и демонстративно ушел. Уже через неделю в город и ресторан завезли русские пластинки, а в магазинах появилась их реклама. Вскоре на русских свадьбах плясали не только под баян, но танцевали “ барыню” и слушали частушки, сидя, как зачарованные, у больших граммофонных труб. Как и во всем мире, в России прижились пластинки “миньон” диаметром 17 см, пластинки “гранд” диаметром 25 см и “гигант” – 30 см.
В Первую мировую войну кондитерская фирма из Петербурга “Жорж Берман” даже наладила выпуск “сладкой съедобной музыки” - пластинок из специального шоколада.
Успех граммофона в России был ошеломляющим. К 1907 году их было распродано более полумиллиона уже издавался журнал «Новости граммофона». Самым высоким качеством звучания обладали тумбовые аппараты, которые стоили от 270 до 700 рублей при зарплате сельского учителя 35 рублей в месяц). Дорогой граммофон мог быть изготовлен в классическом стиле, с корпусом, напоминающим античный храм с коринфскими колоннами . Его украшали миниатюрами, а раструб покрывали эмалью и орнаментом. У серийного граммофона, как говорили, была “и труба пониже, и дым пожиже”, что не мешало наслаждаться самой музыкой людям скромного достатка.
В 1907 году французская фирма «Патэ» прячет рупор граммофона в корпус устройства. Пружинный граммофон становится компактным и получает в России название “патефон”. Почти до середины ХХ века он остается любимцем городов и сёл, поскольку не требует источников питания, портативен и удобен .
После Октября Апрелевская фабрика получила имя “Революции 1905 года” и среди новой продукции появились записи речей Ленина, Луначарского, Коллонтай. Запись производилась на восковую пластинку, с которой делалась матрица. И только в 1947 году появилась запись оригинала на магнитофон. Изоляционистская политика Сталина тормозит развитие страны. И хотя эра электропроигрывателей началась еще до Второй мировой войны, российские электропатефоны и радиолы на лампах появляются только в пятидесятых. На смену стальным иглам приходят корундовые, а тяжелые звуковые головки заменяют легкие звукосниматели. Но самое главное – вместо массивной шеллачной грампластинки появляется долгоиграющая полихлорвиниловая, дешевая и легкая.
Интересно, что находясь под шквалом технических новинок в области звукозаписи, любители музыки и коллекционеры все чаще обращаются к старым добрым временам, когда звук был более человечным. Кажется, еще недавно люди с радостью выбрасывали на свалку старые приемники и ящики cо старыми пластинками. Сейчас многие понимают, что книга истории хороша во всей её полноте, и вырванные страницы ничем не заменишь.
В разделе звукозаписей Музея истории литературы и искусства Алтая в Барнауле особый интерес вызывает не только граммофон “Сатурн”, выпущенный в США в начале ХХ века и принадлежащий казачьему атаману Краснову, но и грампластинки иностранных фирм-пионеров на русском рынке. Среди них – итальянский “Одеон”, американская “Коламбия”, немецкий “Интернациональ Зонофон”. Посетители музея могут услышать лучшую запись знаменитой “Дубинушки” в исполнении Ф. Шаляпина, сделанную в Москве в 1910 году на одностороннем диске-гиганте “Пишущий Амур”.
В коллекции Н. Шафера, живущего в Павлодаре, более 25, 000 пластинок, 1,500 бобин магнитофонных записей, полторы тысячи аудиокассет.
Одна из самых больших частных коллекций пластинок в Украине сегодня находится в Харькове. Её владелец В. Столяров, несомненно, один из самых настойчивых собирателей в мире: ведь первый экспонат появился в его коллекции семьдесят два года назад! Человеку, решившему прослушать все записи из его коллекции, понадо-билось бы на это целых восемь лет. Среди экспонатов пластинки, сделанные из железа, стекла, бездымного пороха, пластмассовых пуговиц; пиратские копии певцов белой эмиграции П. Лещенко, А.Дмитриевича и других, привезенные контрабандой из Румынии. В советские времена собиратель скрывал их под наклейками “Хор им. Пятницкого” или “Капелла “Думка”. Ценные находки попадались ему на развалах, фронтовых дорогах и блошиных рынках послевоенных городов. Из уникальных русских записей есть у него единственная в своём роде пластинка прямой записи песни К. Шульженко ”У полустанка”, когда певица во время исполнения забыла слова, и пластинка 1906 года, на которой великий тенор Ф. Собинов исполняет арию Онегина.

Конечно, частные коллекционеры делают все, чтобы сохранить и восстановить старые записи. Но добиться этого можно только с помощью высоких технологий, оптики и акустики. К. Хабер и В. Фаддеев из лаборатории Лоуренс в университете Беркли, Калифорния, не первый год ведут работу для библиотеки Конгресса США. Исследование структуры звуковых цилиндров и старых дисков ведется в лаборатории на микроуровне - с тем, чтобы улучшить качество звучания записей и перевести их в цифровую систему развертки. В реставрации и исследовании “старого звука” участвуют и сотрудники лаборатории элементарных частиц из Женевы, и ученые из лаборатории Ферми.
Несмотря на опережающий умы и сердца многих людей технический прогресс, жизнь старой пластинки продолжается. В этих черных пластмассовых дисках всегда будет жить душа своего времени, воздух ушедшей эпохи. “Когда я умру и умолкнет мой голос, пластинку поставь, заведи патефон: и вот от иголочки тонкой, как волос, от черного диска отделится он...” однажды написал молодой В. Луговской. Благодаря пластинкам с архивными записями, мы можем слышать высокий голос удивительного поэта О. Мандельштама, блестящее чтение стихов В. Маяковским и Э. Багрицким, сольные исполнения великих музыкантов, которых уже нет с нами.
Сегодняшняя техномания зачастую отдаляет людей от природы и друг от друга. И все же ни синтезаторам, ни музыке “техно” не под силу заменить теплое звучание человеческого голоса или духового инструмента, идущих к нам со старой пластинки, с внешним видом и звуком которой у многих еще связаны воспоминания о детстве, со старой пластинки, несущей с собой ауру доверительного общения, которого не хватает каждому из нас.