Как Роберт Хансен стал русским шпионом

(окончание)

Работая агентом контрразведки в нью-йоркской конторе ФБР, Роберт Ханссен в 1979 году вошел в контакт с Главным разведывательным управлением Генерального штаба Советской армии (ГРУ ГШ) и продал ему за 20 тысяч долларов ценную секретную информацию. Совершенно случайно об этом узнала жена. Спустившись как-то в подвал их дома, Бонни увидела, как Боб неловко закрывает рукой какое-то письмо. Оно не было любовным посланием, как сначала подумала женщина. Лучше бы она ошиблась.[!] Ханссен попытался оправдаться, сказав, что обманул Советы, отправив им данные, которые вовсе не стоили таких денег. В действительности же он выдал противнику работавших в США агентов, в том числе Дмитрия Полякова, генерала, более двадцати лет бывшего двойным агентом с кличкой Топхат и казненного потом в Москве.

Когда Бонни Ханссен услышала от мужа придуманное им объяснение своего предательства, она была в шоке. Она не могла понять, действительно ли Боб стал советским шпионом или он лжет ей. Но Роберт убедил ее в том, что говорит правду, и в любом случае пообещал порвать все свои связи с Советами. Боб говорил жене, что может покаяться перед своим начальством в содеянном, но их обоих страшили неотвратимые последствия - разрушенная семейная жизнь и конец его служебной карьеры. Единственнным их решением была совместная поездка к местному священнику отцу Баккьярелли на исповедь. Сначала тот порекомендовал Ханссену пойти и признаться, но на следующий день позвонил и сказал, что будет лучше, если согрешивший прихожанин пожертвует полученные от русских деньги на благотворительные цели. Впоследствии Боб убедил жену в том, что отдавал деньги небольшими суммами в монастырь Матери Терезы.
Работая в Нью-Йорке в течение двух лет, Ханссен разработал компьютерную программу, которая помогала его коллегам наблюдать за передвижениями по территории США оперативных сотрудников КГБ. А в 1983 году он какое-то время работал в советском аналитическом отделе ФБР в Вашингтоне. Как писал потом один из бывших офицеров ЦРУ, «самое важное для меня в этом деле то, что русские сумели пробраться именно в такое место, какое нужно, если ты являешься разведчиком. Ты получаешь возможность узнавать, чем занимаются парни, которые пытаются тебя поймать».
О том же говорил и другой сотрудник ФБР: «Боб находился там, где его никто не искал... Выходило так, что Боб Ханссен должен был ловить самого себя».
Проникнув в «святая святых», Ханссен извлек максимум пользы из доступа к секретной информации. В 1985 году он снова оказывается в нью-йоркском отделении ФБР, на этот раз в должности супервайзера. Испытывая недостаток средств для жизни на широкую ногу, как личной, так и семейной (к тому времени у них с Бонни было уже шестеро детей), Ханнсен решил снова стать на тропу предательства. Войдя в контакт с КГБ вместо ГРУ, он, очевидно, помешал своим новым хозяевам отождествить его с тем шпионом, который ранее работал в Нью-Йорке на военную разведку. Следователи ФБР считают, что КГБ так и не удалось установить настоящую личность Ханссена и Москва работала с ним тогда, что называется, «втемную».
Роберт продавал русским не только те секреты, которыми владел, так сказать, по долгу службы. В начале 90-х годов Ханссен, которого соратники за его угрюмую натуру и пристрастие к черным костюмам прозвали «Господин Смерть», проник в компьютер высокопоставленного сотрудника русского отделения контрразведывательного отдела ФБР. Другим сотрудникам Бюро многие годы было известно, что Ханссен разработал хакерскую программу, позволяющую ему без труда залезать в чужие компьютеры. «Боб Ханссен любил появляться там, куда его не приглашали, - вспоминает Гарри Брандон, один из руководителей контрразведки ФБР. – Я однажды выпроводил его с важного совещания. Оглядываясь назад, могу предположить, что он скомпрометировал все, что мы делали».
1 октября 1985 года Ханссен отправил письмо с предложением сотрудничества высокопоставленному представителю КГБ в Вашингтоне Виктору Черкашину. Для конспирации письмо было отправлено в Александрию, штат Вирджиния, другому агенту - Виктору Дегтярю. Конверт содержал внутри еще один закрытый конверт с надписью «Не открывать. Передать в запечатанном виде Виктору Черкашину». Чтобы показать, какого агента в его лице приобретает КГБ, Ханссен передал Москве не только имена сотрудников Комитета, шпионящих в пользу Америки, но также раскрыл способы электронной разведки, с помощью которых ФБР проникало в советские линии связи, и сообщил противнику большой объем сов. секретной технической информации.
Интересно, что при этом Ханссен вовсе не чувствовал себя виноватым. Напротив, он рассматривал свое предательство как некий вид честной шпионской игры. А поскольку он регулярно исповедовался в своих грехах перед священниками и просил у Бога прощения за совершенное, ему, как он полагал, не о чем было особенно волноваться.
В отличие от других шпионов, поставляющих своим хозяевам только заказываемые им отдельные сведения, Боб Ханссен продал врагу практически всю систему американской разведки. Так, только в одном пакете, который он оставил в тайнике в День благодарения 1987 года, содержалась сокращенная версия этой структуры, получившая название “Community On-Line, Intelligence System”, или сокращенно COINS-11. В ответ КГБ дало Ханссену почувствовать его значимость, позволив ему контактировать непосредственно с верхушкой КГБ в Москве. Сама же COINS-11 была оценена положенными в советский банк на его имя ста тысячами долларов и личным благодарственным посланием Председателя Комитета.
В том же году Ханссен был возвращен в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне на пост аналитика по работе с почтой. Это назначение рассматривалось его коллегами как серьезное понижение и верный признак завершения его успешной карьеры. Они не ошиблись, но благодаря этому у опального сотрудника стало оставаться больше времени для выполнения его тайной миссии. Он внимательно изучал электронные и бумажные файлы, содержащие секретную и совершенно секретную информацию ФБР, ЦРУ, Агентства и Совета национальной безопасности, выбирая в них сведения, которые могут заинтересовать московских заказчиков. Новая должность давала также больше возможностей и для отправки этих сведений, позволяя совершать частые поездки к тайным «почтовым ящикам».
Свои донесения в КГБ Ханссен составлял не в подвале своего дома, как писали потом некоторые репортеры, а сидя на веранде вместе с семьей. “Он работал на своем компьютере и писал письма русским, - говорит его друг. - Никто не обращал на него внимания. Боб прятался на виду у всех”.
И все же брат его жены Марк Уок, бывший тогда агентом ФБР в Чикаго, кое-что заподозрил. Как-то раз в 1990 году он заметил, что его родственник прячет дома большие суммы наличными, да и тратить стал намного больше, чем раньше. Верный клятве, данной им при поступлении в ФБР, Марк посчитал своим долгом сообщить руководству о своих подозрениях. Он рассказал о них своему непосредственному начальнику в Чикаго, добавив, что не исключен и шпионаж в пользу России. Как ни странно, ФБР попросту отмахнулось от полученной информации и отказалось расследовать заявление Уока. Как вспоминал уже после ареста Ханссена бывший сотрудник контрразведывательного отдела ФБР с 38-летним стажем Эдвард Курран, «мы столько раз отбрасывали подозрения, что нам стыдно об этом думать».
Считается, что Ханссен был одним из самых ценных агентов Москвы в американском разведывательном сообществе. Кроме тысяч страниц совершенно секретных документов и имен нескольких двойных агентов КГБ, он сообщил Москве о существовании секретного туннеля для подслушивания, который ФБР и Агентство национальной безопасности (АНБ) США прорыли под зданием советского посольства в Вашингтоне.
Интересно, что в своих отношениях с Советами Ханссен считал себя боссом, а противоположную сторону – всего лишь просителем. Он мог потребовать вернуть некоторые документы, отказаться от каких-то заказов и на первое место ставил личную безопасность. Последнее превалировало настолько, что после крушения Советского Союза в 1991 году он решил прервать с ним всякие контакты. Его напугали и другие события того времени, в частности, первый визит делегации КГБ в штаб-квартиру ФБР и побег на Запад главного архивиста КГБ, захватившего с собой огромное количество секретных документов. К счастью для Ханссена, его досье среди них не было.
Расстроенная страхами психика Бонни вынуждала ее прибегать к «лечению» алкоголем, без которого ей уже было трудно уснуть. Бонни Ханссен боялась, что силы зла в любой момент могут овладеть ею. Муж поддерживал ее в этом убеждении, манипулируя ее эмоциями для того, чтобы скрывать свою шпионскую деятельность и сохранять власть над супругой.Сам Боб, набожный католик и приверженец тайного культа Opus Dei («Божье дело»), использовал религию для того, чтобы духовно очищаться. Его внутренний мир не знал теней: все разделялось на белое и черное, добро и зло. Он не видел противоречия между своей верностью Богу и тайной жизнью двойного агента, и это позволяло ему заниматься шпионажем, не испытывая при этом особых угрызений совести.
Своей миссией он считал спасение душ, особенно людей, одержимых похотью и другими грехами. Видимо, этим объясняется его странная дружба с Присциллой Галэй, местной танцовщицей-стриптизершей, работавшей в вашингтонском клубе, который Ханссен часто посещал во время ланча. Боб вел с ней долгие душеспасительные беседы, а однажды даже пригласил посетить церковь вместе со своей семьей. Он дарил Присцилле дорогие подарки, включая автомобиль «Мерседес», и даже взял ее с собой в поездку в Гонконг, где, как он позже рассказывал членам своей семьи, вступил с нею в интимную связь. Впрочем, Боб без сожалений прервал отношения с Присциллой, когда узнал, что та тратит его деньги не на то, на что они ей выдавались.
Была у Ханссена и еще одна странность: ему нравилось представлять свою строгую и богобоязненную супругу в объятиях другого мужчины. Мало того, своими сексуальными фантазиями он ежедневно делился со своим другом Джеком Хоскоэром по электронной почте. Но этим дело не ограничилось. По приглашению Боба Джек скрытно наблюдал, как его друг выполняет свой супружеский долг. Сначала через дырочку в стене спальни, а затем с помощью технических средств – спрятанной в комнате видеокамеры. Как потом рассказывал пойманный шпион, ему «очень хотелось, чтобы мужики, высунув языки, бегали за его женой». Сам же он представлял себя в эти моменты Джеймсом Бондом, любовным победам которого завидовали тысячи менее удачливых самцов.
Сексуальная озабоченность Боба Ханссена распространялась не только на собственную жену. Он сочинял для Интернета порнографические истории, мог схватить за грудь кормящую ребенка сестру Бонни, а в 1993 году был на пять суток отстранен от исполнения служебных обязанностей после того, как во время спора в штаб-квартире ФБР швырнул на пол женщину-аналитика из разведки.
...Когда к власти в России пришел бывший сотрудник КГБ Владимир Путин, «лежавший на дне» в течение восьми лет Ханссен решил возобновить свою шпионскую деятельность. Сначала русские с готовностью откликнулись на его предложение, но позже, весной 2000 года, они не ответили на несколько его писем. В обращении к своим «хозяевам» Ханссен, подписавшийся именем Рамон Гарсия, обвинял их в пренебрежении им: «Я сделал практически все для того, чтобы помочь вам, а в ответ получаю молчание. Кто-нибудь может предположить, что я либо безрассудно храбр, либо я просто сумасшедший. Ни то, ни другое. Я бы сказал, что я безрассудно лоялен. Делайте свой выбор». Русские реагировали вяло, видимо, чувствуя, что их агент недалек от провала. Они не ошиблись. Субботним февральским вечером 2001 года Ханссен был арестован. Пришло время, когда он должен был дать публичное объяснение своему предательству.
«Страх и гнев», - ответил Ханссен на вопрос, что привело его к измене. «Боязнь чего?» – спросили его. «Я боялся стать неудачником и не был уверен, что смогу как следует обеспечить свою семью». «Гнев» же Ханссена выплескивался каждый раз, когда его, как он думал, пытались обойти по службе.
Ханссен был подвергнут психиатрической экспертизе и был признан страдающим «серьезным умственным расстройством» наследственного происхождения и развившегося в результате трудного детства. Его также мучили сильные головные боли и чувство вины – перед женой, а не из-за шпионской деятельности, которую он оправдывал слабостью Советов и их неспособностью серьезно угрожать Соединенным Штатам. При каждом возможном случае арестованный выражает жене свою любовь и говорит, что никто не мог бы сделать его более счастливым. Бонни, чья вера в Божье провидение осталась непоколебленной, еженедельно посещает мужа в тюрьме, каждый день молится за спасение его души, ни в чем не винит Боба и простила его раз и навсегда.