Америка, как изобретательский рай

Из полутора тысяч выдаваемых еженедельно патентов каждое пятое предназначено фанатичному кустарю, который работает лишь на себя...

Если у страны есть метафорическое сердце, то в случае с Америкой оно, возможно, бьется вовсе не в Белом Доме или на Капитолийском холме, не в Голливуде и даже не на Уолл-стрите. Сердце страны «стучит» раз в неделю, по вторникам, из малоприметных государственных высоток в вирджинском городке Александрия. Здесь расположена Служба Патентов и Товарных Знаков США. По никем так и не объясненной традиции новые патентные свидетельства присваиваются исключительно по вторникам, с выходом в свет очередного номера официального издания, содержащего список очередных изобретателей-счастливчиков и их идей.[!] Традиции в патентной службе блюдут – так, ящики, в которых покоятся патентные материалы, называют здесь «ботинками». Своеобразной обуви накопилось немало – с 1790-го года в стране выдано более 6,3 миллионов патентов.
Для всего остального мира Америка была и остается страной удивительных технических нововведений. Однако мало кто отдает себе отчет в том, что изобретения эти – зачастую плод не корпоративно-финансовой мощи, а усилий открывателей-одиночек. В лучших традициях американского индивидуализма они придумывают вещи, механизмы и понятия, которые обогащают страну и делают Америку уникальным местом, в котором не существует пределов дерзания технической мысли.
Из полутора тысяч выдаваемых еженедельно патентов каждое пятое предназначено фанатичному кустарю, который работает лишь на себя. В одном лишь прошлом году независимые изобретатели получили более двух тысяч патентов – на треть больше, чем десятилетие назад.

Типичный пример американского изобретателя- самоучки – Фрэмптон Эллис, получивший в 1981-м году патент на идею спортивной обуви, дизайн которой имитирует босую стопу. Трудился Эллис бюджетным аналитиком в одной из правительственных служб и до 1988-го года дорожил своим пенсионным планом больше, чем полученным патентом. Однако работа на чужого дядю вконец доконала изобретателя, и последующие семь лет он хотя не бросал службы, но посвящал все свои вечера, выходные и деньги практической разработке терапевтической обуви. Тридцать тысяч долларов ушли на производство модели, которую можно было показать производителям. Наконец, в 1996-м году компания «Адидас» начала массовое производство обуви, основанной на его изобретении. С тех пор миллионы пар были проданы, а Эллис, ясное дело, уже давно бросил анализировать федеральные бюджеты и живет на обувные гонорары.

Дедушка американского изобретательства Томас Эдисон хотя и придумал лично чуть ли не половину устройств, которыми мы сегодня пользуемся в быту и на работе, многие патенты получил благодаря творческим усилиям своих коллег по «фабрике изобретений», организованной им в нью-джерсийском городке Менло Парк. Эдисон, кстати, изобрел и саму идею «научно-технической лаборатории», которую быстро взяла на вооружение корпоративная Америка.
Если в 19-м веке большинство патентов уходило в корпоративные сейфы, то с началом 20-го ситуация начал меняться. ХотяСэмюэль Лэнгли и получил 50 тысяч долларов от государства для разработки летательного аппарата, его конструкция упала в реку Потомак. А первыми машину тяжелее воздуха подняли в небо самоучки братья Райт, в распоряжении которых была всего лишь тысяча долларов, накопленная от торговли велосипедами. Хотя корпоративные инженеры трудились в поте лица над улучшением качестве радиовещания, изобрел коротковолновую радиосвязь в 1933-м году Эдвин Амстронг, трудившийся в подвале, арендованном у Колумбийского университета.
В 1958-и году британский экономист Джон Джевкенс составил список 60-ти главных изобретений 20-го века, включавший в себя и «змейку-молнию», и акрил, и телевидение. Оказалось, что больше половины из них родились в головах и руках умельцев-изобретателей, трудившихся в одиночку. Объяснение этому феномену простое – люди с неординарным мышлением трудно вписываются в корпоративную культуру, а если и вписываются, то часто в ней чахнут.
Казалось бы, чем сложнее становятся технологии, тем тяжелее одиночке изобрести что-то новое. Однако дело обстоит как раз наоборот.
Во-первых, для научно-технического открытия вовсе не обязательно обладать дорогой лабораторией со сложным оборудованием – была бы голова на плечах. В 1962-м году Вильсон Гретбетч, например, получил патент на имплантируемый сердечный пейсмекер, который он разработал в собственном амбаре. Изобретатель-одиночка Роберт Райнс известен открытиями в области радарной технологии, звукового сканирования, а три года назад запатентовал основанную на интернете систему обучения на расстоянии.
Во-вторых, сами технологические достижения, и в первую очередь интернет, делают работу изобретателя-одиночки если не легкой и приятной, то во всяком случае более эффективной. Он может, например, в любую минуту заглянуть на сетевую страничку патентного бюро www.uspto.gov и убедиться в том, что пришедшая ему в голову идея до сих еще не запатентована.
Третьим побудительным мотивом для индивидуального технического творчества является простой денежный расчет – корпорациям часто проще и дешевле «отстегнуть» изобретателю гонорар вместо того, чтобы самим разрабатывать интересующий их продукт или, еще хуже, судиться с одиночкой за авторские права на изобретение. А уж если крупная фирма заинтересуется плодом подвального творчества, чудак-одиночка в одночасье может превратиться в респектабельного миллионера…
Тут, впрочем, таится и опасность – примерно каждая пятая фирма, в которую обращается с деловым предложением изобретатель, впоследствии пытается использовать его идеи. «Поймает» ли корпорацию-воровку на горячем изобретатель, согласится ли она уплатить «откупные» - зависит от удачи и того, посчитает ли компания угрозу многомиллионного проигрыша в судебном процессе реальной.

Отдельная тема – это изобретатели-дамы. С 1790-го по 1895-й год на них приходится лишь один процент выданных патентов. При этом реальное количество женщин-изобретательниц было гораздо больше – просто многим из них приходилось «выставлять» авторами своих открытий мужей или отцов для того, чтобы избежать общественного осуждения и повысить шансы на получение патента.
Маргарет Найт из Массачусетса, например, в 1868-м году первой изобрела машину, которая изготовляла бумажные пакеты с квадратным дном, которыми и сейчас пользуется вся Америка. Она построила станок сначала из дерева, а потом из железа, пытаясь продать свою идею. Однако когда она подала заявку в патентную службу, выяснилось, что некий тип мужского пола, видевший ее чертежи, попросту украл идею и подал патентную заявку раньше ее. На судебном процессе главным аргументом ее оппонента было то, что Найт – женщина, то есть разбираться в сложных механизмах попросту не способна. В 1870-м году Найт победила в суде, и ей был выдан патент на ее изобретение – однако этот случай с «женским» изобретением явился скорее исключением, нежели правилом.
Одна из важных тонкостей патентного дела – возможность запатентовать еще не само изобретение, а лишь идею, план действий. Порой на этой ниве открываются самые неожиданные перспективы. Мало кто верил, например, что книготорговой компании Amazon.com удастся запатентовать в общем-то несложную идею заказа по интернету, осуществляемого с помощью лишь одного «клика» компьютерной мышкой. Однако патент на идею был получен, и после того, как Amazon.com в положенный срок успела ввести у себя «однокликовый» заказ, все другие интернетовские компании, желающие обслужить клиента «одним кликом», должны теперь платить ей гонорары.
На этом «идейном» нюансе выстроилась и противоречивая карьера самого плодовитого изобретателя-одиночки современной Америки Джерома Лемельсона. Хотя по количеству полученных патентов он стоит вторым сразу после легендарного дедушки Эдисона, широкая публика вряд ли когда-либо слышала это имя.
Как вы думаете, что может быть общего между волкманом фирмы «Сони», видеомагнитофоном, аппаратом по считке товарных кодов, факсом, видеокамерой и банкометом? Все они значатся в патентном «портфолио» Лемельсона. Даже после своей смерти в 74-летнем возрасте он «продолжает» изобретать, потому что патентное бюро еще не рассмотрело множество поданных им при жизни заявок.
Родившийся в 1923-м году на Стейтен Айленде, Лемельсон, как и многие другие юноши его поколения, увлекся авиацией. Так как плохое зрение помешало ему стать летчиком, он занялся разработкой авиамоделей и самолетного оружия. После войны, получив степени «мастера» в авиастроении и промышленном конструировании, Лемельсон поработал «на дядю», а в 1958-м году уволился и ушел с головой в личное техническое творчество. С той поры Лемельсон проводил по 16 часов в день на чердаке, конструируя новые технические чудеса. Семью содержала его жена, декоратор интерьеров. Деньги от изобретений начали поступать лишь в 1964-м году, когда коннектикутская компания Triax Co залицензировала систему автоматизации складского дела, придуманную Лемельсоном. В 1974-м году Sony взяла на вооружение его механизм, приводящий в движение ролики аудиокассеты. А в 1982-м году IBM заплатила Лемельсону миллион долларов за 20 патентов в области обработки компьютерных данных и документов.
Финансовый успех, впрочем, дался изобретателю не столько благодаря его техническим талантам, сколько усердному хождению в суд. Поначалу занятие это претило Лемельсону, но в 1957-м году он впервые пустился во все тяжкие, утверждая, что компания по производству кукурузных хлопьев украла у него дизайн игрушечной маски. С тех пор он затеял свыше 20-ти процессов, многие из которых проиграл. Однако те, в которых он выиграл, сделали его богатым человеком. На отсуженный у корпоративной Америки миллиард долларов Лемельсон и его жена основали Изобретательский фонд, который сегодня помогает изобретателям-одиночкам, и, в частности, ежегодно присваивает полумиллионный приз за самое выдающееся индивидуальное техническое открытие года.
Успех Лемельсона, впрочем, вызывает у многих технических специалистов и корпоративных юристов усмешку. Они утверждают, что патентные заявки плодовитого изобретателя в своем большинстве банальны и не несут никаких технических открытий – а поданы лишь для того, чтобы «застолбить» те или иные в общем-то очевидные идеи. Фирмы же соглашались платить лицензионные миллионы лишь тогда, когда приходили к выводу, что это дешевле, чем судиться.
В истории изобретательства есть идеи, которые завораживали фантазию конструкторов на протяжении столетий. Возможно, что изобретатель-одиночка Майкл Мошье вскоре осуществит одну из них. Его индивидуальный летательный аппарат уже ненадолго отрывался от земли и парил в воздухе. Однако до поставленной Пентагоном цели – способности быстро поднимать солдат на крыши жилых домов во время городских сражений – 360-фунтовой конструкции Мошье пока далеко. Пентагон, впрочем, платит изобретателю 5 миллионов долларов в надежде получить надежный летательный аппарат. Скоро 4-циллиндровая машина мощностью 120 лошадиных сил с бесшумными пропеллерами выйдет на новые испытания – и калифорнийский конструктор уверен, что сможет подняться на ней в воздух и приземлиться у себя дома в 14-ти милях от лаборатории, в которой он трудится. Посадочная площадка на его бэкярде, во всяком случае, уже готова…
Опыт американского изобретательства доказывает, что для успеха в индивидуальном техническом творчестве не так уж важны деньги, лаборатории и сложные приспособления. Необходимо лишь быть семи пядей во лбу и обладать азартом, терпением и упорством. А лучшим рабочим приспособлением для изобретателя, как и сто, и двести лет назад продолжает оставаться его голова…