ЛЕВ АННИНСКИЙ: Я БЛАГОДАРЕН ВЛАСТИ ЗА ТО, чТО ОНА НЕ ТŸНЕТ МЕНŸ К ВЛАСТИ

В апреле грядущего года Льву Аннинскому исполняется 70. Серьезный юбилей. Поэтому мы решили начать готовиться к нему заранее. А то ведь весной к юбиляру, несмотря на его редкую демократичность, не пробиться.
- Лев Александрович, вы сами себя в одном из интервью (или в одной из своих книг) назвали государственником. Означает ли это, что 7 декабря с.г. вы голосовали за «Единую Россию»?
- Не означает. Процесс выбора включает еще много факторов.
- Вытекающий из первого 2-й вопрос (если не покажется вам нарушающим ваши права): за кого вы отдали свой голос?
Пока не отдал: пишу утром, еще не побывав на избирательном участке.
Могу рассказать, как во время предвыборных теледебатов испытал странное сочувствие Жириновскому. К власти его не допустят (и не надо), но могут от раздражения свести к нулю, а это было бы жалко: обязательно нужен человек, который выкрикивает то, что другие думают, но боятся; при этом кричащий грубит, дерется, «размазывает кровь и гной». Увы, русская традиция.
- И 3-й вопрос из той же серии: не станет ли партия «Единая Россия» второй КПСС со всеми вытекающими (на современный, конечно, лад) последствиями?
- Станет. Если очередной Наполеон, Вильгельм или Адольф (Тимур, Батый или Чингис) раззудятся брать Москву.
- Приближается ваш юбилей. Какие чувства вы испытываете в связи с этим?
- Никаких. Я еще никогда не был семидесятилетним. Не знаю, как это происходит.
- Выйдут ли к 7 апреля 2004 года новые ваши книги? Вы написали прекрасную книгу «Россия плюс...». В ней - «всем сестрам – по серьгам»: вы рассуждаете о русских, англичанах, французах, немцах, евреях и т.д. Вы – полукровка, а по израильским законам – еврей. Бывали ли вы в Израиле? Ваше еврейство вы там чувствовали как-то иначе, чем живя в России? Этот вопрос основан на моем интервью с Василием Аксеновым, который сказал, что, приехав в Израиль и (цитирую) «прислонившись к Cтене Плача», он сильнее ощутил свои корни...
- Не знаю, как Аксенов, а я заплакал у Стены Плача. И на Прохоровском поле – тоже. Жаль, что во мне только две крови.
Книга «Русские плюс...» только что переиздана в расширенном виде.
Главную книгу – исповеди моей матери и двух ее сестер – напечатал тиражом 50 экземпляров. Книга об отце (два тома) – в типографии. Тоже 50. Не на продажу.
- Извините за следующий (банальный) вопрос: хотели бы вы что-то изменить в своей жизни? То есть: если бы удалось начать жизнь сначала, как бы вы ее проживали? Здесь же спрошу о ваших планах...
- Планы: продолжить «родословие» до моей женитьбы (1957 год); остальная моя жизнь – в текстах, которые менять не могу. В прожитой жизни – тоже. «Жизнь дается человеку один раз, и...». И «нельзя войти дважды в одну реку».
Из чисто профессиональных задач – хочу продолжить цикл «Красный век», начатый в «Серебре и черни».
- Каков моральный климат в России сейчас? Читают ли люди? Не боятся ли высказывать свое мнение? Или в них видны «следы холопства, которые кладет нужда»?
- Холопство и нужда – в разной плоскости. В России сейчас можно не быть подлецом. Но можно и быть. Неслыханная свобода морального выбора.
Читают люди всякую муру. Молодые вроде бы возвращаются к серьезным текстам. Боюсь сглазить.
- У вас – трое детей, внуки. Как сказал один мой знакомый, в России обязательно кто-то кому-то помогает: родители детям или наоборот. Как в вашем случае?
- Дети зарабатывают больше нас и от помощи отказываются. Мы от их помощи – тоже. Интерес с обеих сторон состоит в том, чтобы все-таки исхитриться помочь.
- Вы – писатель. Боясь опять же впасть в банальность, спрошу: кто ваш любимый поэт и прозаик? Остается ли у вас время для «вольного» чтения?
- Я не писатель. И не критик. Я не очень-то знаю, кто я.
Вольное чтение у меня само собой переходит в профессиональное, и я ищу, кому бы и как рассказать о том, что почувствовал.
Любимые? Одно время Тютчев и Толстой. Другое время Ходасевич и Шолохов. Еще: Корнилов (Владимир) и Владимов. Жизнь меняется. Хотя старая любовь не ржавеет.
- Что вы делаете сейчас на телевидении? Узнают ли вас в метро, на улице? Это приятно? С кем из телезвезд вы знакомы? Какое они производят впечатление на вас?
- На телевидении сделан сериал по моей книге «Серебро и чернь». Обещают пустить весной. В метро и на улице узнают редко, ведут себя человеколюбиво (то есть не объявляют громко, что узнали). В общем, когда узнают, это неприятно.
С телезвездами не общаюсь. Впечатление от них (на экране) щемящее. Смотрю и слушаю Познера, Млечина, Парфенова, но, по-моему, это не звезды, а просто умные собеседники.
- Какое значение в вашей жизни имеет компьютер, Интернет? Сможет ли это величайшее (на мой взгляд) изобретение человечества как-то повлиять на его жизнь и на жизнь в России - в частности?
- Компьютер люблю (пишу от руки, но набираю и шлифую на компьютере). Интернет не люблю (несколько раз влезал – ничего интересного: что мне надо, я и так знаю: кубометр газет присылают каждый день).
Величайшее изобретение человечества несомненно повлияет на жизнь, но как – боюсь угадывать. В человечестве ведь все навыворот, и Россия - не исключение.
- Что вы думаете о событиях в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года?
- До сих пор потрясен. Много писал об этом. Одна из мыслей: американцы наконец-то поняли, что бин Ладен и Басаев – бойцы одной армии, но зачем, чтобы понять это, им потребовалась столь тяжелая оплеуха!
- Ожидаете ли вы поздравления от властей в связи с вашим юбилеем? Если не поздравят, обидитесь? Мы уже говорили с вами о писателе и власти...
- Ничего не ожидаю. Поздравят – скажу спасибо, не поздравят – не обижусь.
Благодарен власти, что она не тянет меня к власти.