«НЕ ПОРА ЛИ ПРЕДАТЬСЯ ЛЮБВИ...»

«РУССКИЙ САМОВАР». СЕГОДНЯ ВЫСТУПАЕТ СЕРГЕЙ ПОБЕДИНСКИЙ
Ресторан «Русский самовар» на 52-й улице в Манхэттене - не только своего рода клуб и место встречи русских ньюйоркцев, русских из разных городов Америки и приезжих из России. «Русский самовар» - место, где находят своих слушателей артисты, певцы, музыканты, поэты и писатели, здесь проходят выставки художников и фотографов. Иногда я слышу, как, собираясь в ресторан «Русский самовар», мои знакомые спрашивают: Ты не знаешь, кто сегодня поет?
Сегодня поет Сергей Побединский. С ним выступают и другие музыканты, но Сергей - в центре любой группы, он поет русские и цыганские романсы. В его репертуаре есть и неаполитанские песни, и песни на идиш. Но русские романсы - главная часть его репертуара. Голос у Сергея - приятный высокий баритон, у певца обаятельная, выразительная и - что очень важно! - интеллигентная манера исполнения. Сергей поет и цыганские песни, и романсы так, как будто выступает на сцене театра, а не между столиками ресторана.
Каждая судьба (а исполнение романсов для Сергея - это судьба) имеет какую-то точку, какой-то поворот, от которого человек идет уже одним избранным путем и все остальные пути ему заказаны. Для Сергея такими поворотными моментами в его жизни стали полученные им подарки: семиструнная гитара, которую друг семьи принес в дом, и позднее рояль, на котором, возможно, играл М.Ю.Лермонтов.
Сергей родился в Пятигорске, в русской семье. Семья не имела прямого отношения к искусству, хотя мать, работница ковровой фабрики, пела в хоре. Отец, строитель, любил музыку, любил песни, которые передавали по радио. Кроме того, когда собирались гости, то, как и полагается во многих русских семьях, пели хором. Так что первая песня, которую спел Сергей «Ой, мороз, мороз», была им услышана именно на семейных вечерах. Но однажды (многие судьбы начинаются со слова «однажды») один из гостей принес в дом семиструнную гитару. И восьмилетний Сергей стал проводить долгие часы с этим невиданным им доселе инструментом.
«Инструмент меня очень привлек, - рассказывает Сергей, - я слушал по радио песни и пытался подобрать их на гитаре. Так я подобрал несколько песен и выступил перед гостями в Новый год. Родители не знали о моем увлечении и были просто в шоке».
Но несмотря на явные способности, родители Сергея не направляли его в кружки или музыкальную школу. Он сам пошел в хор во Дворце пионеров, где ему поставили голос, был солистом в хоре. Его многое увлекало, Сергей менял кружки, занимался и чеканкой, и в кружке драматического искусства. Но вот Сергею исполнилось 14 лет, и, как многие подростки его времени, он увлекся мотоциклом, гонял с риском для жизни, был настоящим рокером. Музыка, казалось, исчезла из его жизни.
И в один день Сергей вдруг все бросил, забыл про мотоцикл и навсегда вернулся к музыке. У Сергея был друг Виталий Томашевский. Семья переезжала в Пятигорске с квартиры на квартиру. У Томашевских был рояль лермонтовских времен, хозяева даже считали, что на нем играл Лермонтов. Этот рояль Томашевские подарили Сергею, он привез его домой. Виталий Томашевский показал Сергею аккорды, Сергей стал серьезно заниматься музыкой, первый романс, который он спел теперь уже под рояль, был «Я вспомнил Вас...». Этот романс Сергей исполнял и на вступительных экзаменах в Московское музыкальное училище имени Гнесиных в 1978 году в Москве, куда они с тем же Виталием приехали учиться. У Сергея не было твердой уверенности, чем именно он хочет заниматься: ему хотелось стать артистом драматического театра не меньше, чем музыкантом.
«Сначала я поступал в ГИТИС, - рассказывает Сергей, но мне сказали, что я еще очень молод, и посоветовали поступить в Гнесинское. Я спел «Я встретил Вас» - и поступил. Я хотел идти учиться на академическое отделение. Но профессор Гитманович, заведующая отделением музыкальных театров, уговорила меня поступить на ее отделение. Там, говорила она, больше возможностей, там преподают и драматическое искусство, и музыку, и движение».
«И что вы там изучали?» - интересуюсь я.
«Программа была очень насыщенная, - с удовольствием вспоминает Сергей, - в нее входили, конечно, и вокал, сцендвижение и сценречь (с нами занималась актриса из театра на Таганке), и танец. В училище я и полюбил исполнять романсы, а не песенки-однодневки, которыми увлекался до этого. Я так благодарен судьбе за то, что попал в «Гнесинку»: там я очутился в классе замечательного режиссера Олега Кулешова. Он был учеником Марии Осиповны Кнебель, а она, в свою очередь, была прямой ученицей Станиславского. Кулешов ставил с нашими курсами интересные вечера, приглашал таких знаменитых поэтов-песенников, как Юлий Ким, Владимир Дашкевич... Он же поставил для нашего курса сатирическую оперу « Клоп» по пьесе В.В.Маяковского. Я играл Присыпкина, начиная спектакль, выходил с гитарой, пел «Запою, замлею, обольюсь слезой...» Работать было очень интересно! Но мы-то считали себя серьезными оперными певцами! Параллельно с Присыпкиным я успел спеть Рауля в «Фиалке Монмартра» Имре Кальмана и еще Ленского в сцене дуэли в опере «Евгений Онегин» (дипломная работа)».
А после Гнесинского училища начались поиски своего пути, «своего» театра, сначала - в качестве оперного певца. Поступив в Московский институт им. Гнесиных на заочное отделение, Сергей работал то в театрах оперетты, то в еврейском камерном театре в Москве, то в Красноярском театре, в пятигорской филармонии и так далее.
В Москве и Ленинграде было трудно прописаться иногороднему артисту, поэтому Сергей поехал в карельский музыкальный Петрозаводский театр. Это была яркая страница его судьбы. Там он встретил друзей (известного балетного артиста Илью Гафта), свою первую любовь Татьяну...
В Петрозаводске Сергей проработал три года, именно там и определился окончательно его будущий путь. Поработав в оперном театре, Сергей понял, что у него другой характер голоса, чем это нужно для оперы, и перешел на концертную деятельность. Начал создавать программы из русских романсов и цыганских песен, и это оказалось его судьбой.
«Я обожал Сличенко, сначала ему подражал, - рассказывает Сергей. - Я знал его еще в Гнесинском училище, он набирал там экспериментальный курс, хотел готовить артистов для театра «Ромэн». Он собирал со всей страны только цыган, я у них слушал и учил цыганские песни. Правда, немногие этот курс закончили: некоторые были отчислены за неуспеваемость, некоторые - за воровство, иногородние студенты-цыгане крали вещи в общежитии. Природа, ничего не поделаешь! В «Гнесинке» же я начал петь романсы, мы их готовили к каждому драматическому курсовому спектаклю. Вот тогда меня по-настоящему и увлекло пение под гитару. Я увидел, что исполнением романса можно заставить людей переживать, плакать, это трогает их сердце. Романс - это не коммерческая песня. Городской романс стал популярен в России в начале ХХ века, тогда появились эти знаменитые «салонные» певицы: Вяльцева, Тамара...»
В 1987 году состоялся первый сольный концерт Побединского в Санкт-Петербурге. Юрий Томашевский, артист театра им.Горького, открыл театр «Приют комедианта» на улице Герцена, это был зал на 50 мест. Томашевскому помогала известная актриса Светлана Крючкова. Это было хозрасчетное предприятие. Сергей был первым артистом, который начинал там работать, у него была программа: «Только раз бывают в жизни встречи». Афиша была расклеена по всему городу. Томашевский очень высоко ценил исполнение романсов Сергеем. Побединский создал вечера, посвященные памяти прежних знаменитых певцов: пел репертуар Александра Давидова, Анастасии Вяльцевой, Александра Вертинского. Тогда же была осуществлена первая запись концертной программы певца (позже были сделаны записи во Франции и Америке, последний диск - «Ваши любимые песни» - издан в Америке в 2000 году).
Сергей занимался активной концертной деятельностью, выступал с романсами и песнями под гитару в Петрозаводском театральном обществе, ездил по Карелии. Поступил работать в первое открывшееся варьете, ездил с ними на гастроли в Финляндию и другие страны. В 1989 году в качестве вокалиста-гитариста вместе с двумя музыкантами-пианистами организовал трио «Классическое ретро», они создали концертную программу, с которой их пригласили выступить в Америке в 1991 году. Трио объездило в Америке сотни городов, везде к ним был огромный интерес и как к артистам, и как к представителям загадочной русской страны. В Миннесоту, например, до них приезжал Михаил Горбачев, что еще повысило интерес к русским. Зрители подходили после концерта, спрашивали: можно вас за руку подержать? Мы до сих пор живых русских не видели...Артисты успешно работали на радио, на телевидении, в школах, колледжах. А затем...
С.П.: А затем наша группа распалась, как распадаются многие группы. Моя давняя мечта была переехать в Нью-Йорк. В Миннесоте я познакомился с моей любимой женой Мариной, она работала в магазине «Бабушка», продавала коллекционные матрешки. Я как-то зашел туда с друзьями, и мы полюбили друг друга с первого взгляда. Марина тоже хотела переехать в Нью-Йорк, наши желания совпали, мы и переехали, начали новую жизнь. Мой первый ресторан, куда я пришел петь, был на Брайтоне, пригласили меня в ресторан «Капуччино», я пел под гитару романсы, но долго я там не продержался, понял, что попал не туда, что мне романсы петь трудновато. Перешел петь в ресторан «Москва» к Феликсу Комарову. Познакомился с музыкантами, наша группа приобрела популярность. Кто-то рекомендовал меня Роману Каплану, я пришел к нему. Прослушался. Роман меня пригласил выступать у него. Место мне очень понравилось, такое милое место. Роман ко мне тепло отнесся, он любит романсы, которые я пою. Так вот уже почти два с половиной года я и пою в «Русском самоваре». Это вообще уникальное место, в этот ресторан приходит много интересных людей.
Н.А.: Как вы думаете, почему романс, такая вобщем-то элитарная песня, до сих пор интересует людей самого разного возраста?
С.П.: Это совершенно особый жанр. Это неумирающий жанр. Некоторым романсам по 150 лет, таким, как «Я помню чудное мгновенье», «Я встретил Вас». Мне кажется, что эти романсы прошли испытание временем. По-моему, романс воздействует эмоционально сильнее на слушателя, чем стихи, которые читают с эстрады. Романс - это отображение души, душевного состояния. Трагическая любовь, счастливая любовь, романтика любви, бывают философские романсы, это не просто набор слов, в романсе есть драматургия. Романс нельзя исполнять по телевизору, я и оперу не могу слушать по телевизору, и спектакль смотреть, атмосфера пропадает.
Н.А.: Кого же сегодня больше всех волнует русский романс?
С.П.: Разных людей романс трогает по-разному. Люди старшего поколения испытывают ностальгию по прежнему времени. Я помню, выступал в Вашингтоне, ко мне подошел Сергей Оболенский после концерта и сказал: я даже не думал, что молодой человек так может петь, так чувствовать, как в мои годы когда-то чувствовало мое поколение. Я был счастлив, я был несколько дней под впечатлением этого комплимента. Я даю многочисленные концерт в «детских садиках», там такие благодарные зрители! Они говорят: вы нам продлили жизнь!
Н.А.: Поете ли вы в частных домах?
С.П.: Да, меня приглашают и в частные дома, и в российский консулат. Я всегда счастлив выступать на таких частных концертах, так возрождается прежняя традиция домашнего музицирования. В свое время и Шаляпин пел в салонах, в частных домах.
Н.А.: Так значит, романс - ностальгическое искусство? Или жанр в наши дни развивается?
С.П.: Конечно, развивается! Сейчас у романса просто вторая жизнь началась, это после фильма «Жестокий романс». К этому фильму Андрей Петров написал несколько современных романсов на стихи Марины Цветаевой, Беллы Ахмадулиной... У Петрова схвачен этот жанр романса в развитии: есть и старомодность, и современное звучание. Петров так тонко это чувствует, что после фильма люди с новой силой стали интересоваться романсом, всегда просят спеть знаменитые «Не довольно ли нам пререкаться, не пора ли предаться любви...» или «А напоследок я скажу... «и другие. Эти романсы у всех на слуху.
Н.А.: А зрители больше любят слушать те романсы, которые они знают или новые?
С.П.: К сожалению, те, которые знают. Когда я пытаюсь новое петь, интерес падает.
Н.А.: Когда вы поете романсы, которые много раз слышали в чужом исполнении, вы повторяете чужие интонации или стремитесь к своему прочтению - музыкальному, интонационному? Есть ли традиция в исполнении романсов?
С.П.: Конечно, есть традиция. Как пел знаменитый Саша Давыдов «Пару гнедых», «Нищую» - это традиция, хотя тогда исполнение было более замедленное. Традиционным считается исполнение Штоколовым романса «Очи черные...» Но я испытал настоящее потрясение, когда в Ленинграде вышли пластинки Валерия Агафонова. Для меня пение Агафонова - эталон пения русских романсов. В исполнении Агафонова нет канонов, он не соблюдает ритмические нюансы, но все оправдано, исполнение драматизировано. Я просто рыдал, когда услышал «Нищую» в его интерпретации. Я, конечно, сделал этот репертуар в своем ключе, я с годами меняю стиль исполнения. Теперь пою немножко более нервно и экспрессивно, чем раньше.
Н.А.: Но здесь, в Америке, романс понятен только русской публике, а как же вы выступали перед американцами, когда гастролировали по Америке? Слышали ли американцы русские романсы до вашего выступления?
С.П.: Американцы, как правило, знают «Подмосковные вечера», «Калинку», «Очи черные» и все. А я стремился петь другие романсы. Когда гастролировали, мы записали наш концерт на кассеты. Американцы охотно покупали кассеты и говорили: мы понимаем душу того, что вы поете, не понимая слов.
Конечно, когда исполняешь романсы перед американцами, приходится добавлять эмоциональные краски, но я знаю, что я трону душу моих слушателей. Меня приглашают в университеты для студентов, изучающих русский язык. Недавно меня пригласили в университет в городе Мадисон, там курс изучающих русский язык - более 100 человек. Днем я ходил по классам, разучивал с ними «Дорогой длиною» на русском языке. А вечером мы все вместе пели. Вы не представляете себе, как слушали студенты! Они, может быть, половину слов не понимали, но как они слушали!
Но и с Россией связь Побединского оказалась не полностью порвана: недавно в Санкт-Петербурге в честь юбилея города проводился конкурс на лучшую песню, посвященную городу, среди зарубежных композиторов и на лучшего зарубежного исполнителя песни. Первую премию получили «Рондо Петербургу» и «Петербургский вальс» Изабеллы Юхневич, а Сергей Побединский был удостоен первой премии как исполнитель (запись была сделана в Америке, в России ее передавали по радио).
Н.А.: Вы не думали устроить концерт в Нью-Йорке в каком-нибудь зале?
С.П.: Думал, но это теперь очень трудно. Для того чтобы найти зал, заключить контракт, нужен агент.
Н.А.: А в чем затруднения? По-моему, агентов, которые устраивают концерты, много.
С.П.: Их-то много, я пытался разговаривать с агентами, но они теперь на нас, артистов, живущих в Америке, внимания не обращают, они хотят привозить только артистов из России. Конечно, если бы нашлись заинтересованные спонсоры...
Какой парадокс истории! Тем более обидный и бессмысленный, что зачастую везут из России совсем не лучших артистов с совсем не лучшим репертуаром!
Но, в конце концов, Сергей Побединский часто выступает в ресторане «Русский самовар», где у него есть уже свои поклонники. Его мягкий, волнующий голос создает в зале особое настроение. Слушая старинные романсы в исполнении Сергея Побединского, ощущаешь, как век нынешний и век минувший, сплетаясь, создают ту гармоничную, слегка таинственную атмосферу, которая отличает «Русский самовар» от других ресторанов. А русский романс трогает душу еще и тем, что обращается к самому лучшему в сердце человека. «Не довольно ли нам пререкаться, не пора ли предаться любви...»