"МЭТРЫ ЗДОРОВАЮТСЯ; СО МНОЙ С ОПАСКОЙ, КАК БУДТО Я ФИГУ ДЕРЖУ В КАРМАНЕ..."

«Кто такой этот Проханов?» - спросит избалованный (а потому раздраженный) читатель. Отвечаю: Сергей Проханов - это «усатый нянь» из суперзнаменитого одноименного фильма Владимира Грамматикова. И еще: в рок-опере «Иисус Христос», поставленной в России в театре имени Мосссовета, он так сыграл Ирода, что поговаривали, будто это был всем Иродам Ирод... Сейчас Сергей Борисович Проханов (не путать с заскорузлым коммунистом Александром Прохановым!) возглавляет созданный им 10 лет назад «Театр Луны».
- Сергей Борисович, вы окончили Щуку и поступили в театр имени Моссовета. Сколько лет в нем проработали?
- Двадцать. Когда началась перестройка, создал два кооператива, появились деньги. Куда их девать? Решил организовать свой театр.
- Вы находитесь в двух шагах от «Моссовета». Случайно?
- Когда я искал помещение для театра, начался ливень, я поскользнулся, упал и ногами въехал в дверь этого подвала. Четыре года ушло на его ремонт. Вот и судите сами - случайно мы здесь или нет.
- Сейчас вам Лужков дает новое шикарное здание на Ордынке. Там место не такое театральное, как на площади Маяковского. Не боитесь потерять зрителей?
- Не боюсь. У нас есть свой зритель, да и Ордынка не так уж далеко отсюда.
- А этот подвал остается за вами?
- Здесь будет детская театральная студия, о которой я давно думаю.
- Театр ваш маленький, какую зарплату вы можете обеспечить актерам?
- Мы хотя и небольшой театр (и не Большой), но все же театр государственный, поэтому зарплату нам платит правительство Москвы. Есть, конечно, и спонсоры, которые периодически появляются и исчезают. При одном спонсоре, которого, к сожалению, уже нет, у каждого из работников нашего театра была кредитная карточка... Я могу обеспечить своим актерам так называемое относительное благополучие - 400-500 долларов в месяц. Это на стационаре, а если поедут на гастроли куда-то, лучше по России, то будет существенно больше. Какому-то актеру, в котором мы очень заинтересованы, можно зарплату увеличить, скажем, сократив каких-то вспомогательных работников. У нас ведь до сих пор государственная административно-бюрократическая система под названием «болезнь Паркинсона». Многие администраторы дублируют друг друга, от кого-то можно без ущерба для дела спокойно избавиться.
- В России множество всяких театральных премий. Вы удостоились какой-нибудь?
- Два наших актера получили премию «Чайка»: Певцов и Сычкин, сыгравшие в спектаклях «Ночь нежна» и «Чарли Ча...». Нам пообещали дать также премию банкиров и деловых людей Москвы, выполненную в виде коня маршала Жукова, но обошли. Дали Косте Райкину - видимо, за более дальние заслуги.
- Куда вообще идет сейчас театр и куда - кино: вверх или вниз?
- В этом году снимается 175 фильмов. Почему это стало возможным? Министерство культуры дало деньги, появились неплохие режиссеры, возродился «Мосфильм». Я не могу сказать, что сделаны фильмы, достойные больших фестивалей, тем не менее на второй или третий раз фильмы со сложной режиссурой появляются. С театром дело обстоит хуже. Народ-то вроде ходит, но удовольствия, кроме как от Некрошюса и еще двух-трех фамилий, не получает. Москва перестала быть театральной Меккой! Раньше, допустим, всех Виктюк удивлял. Сейчас пока второго Виктюка нет. Белякович был, в Театр на Таганке невозможно было попасть. Театры либо постарели, либо не доросли. Есть две-три фамилии, идущие в своем русле, но мы не считаем себя сложнющими Стриндбергами, чтобы можно было о себе заявить миру. Театральный генофонд немного растерян. Кино технологически стоит дальше театра, потому что, вбухнув деньги в спектакль, их можно потерять. А в кино их можно получить обратно. Тем не менее театр более живое искусство, чем кино, здесь никого не обманешь, поэтому мы пока держимся, я стараюсь перевернуть театральное представление Москвы, и меня уже в одной из телепередач назвали «театральный олигарх» - в том смысле, что я уже могу сделать нечто, непохожее на других. Я беру неизвестные произведения, которые мне нравятся, абсолютно несценичные, и укладываю их в совершенно новые театральные рамки.
- Вы все сценарии сами пишете?
- Да, потому что не попадается под руку что-то достойное. Горин писал для Ленкома - умер...
- Я посмотрел два ваших спектакля: «Таис» и «Путешествие дилетантов» по Окуджаве. Второй спектакль мне больше понравился, хотя в «Таис» играла прима вашего театра - Анна Терехова, дочь Маргариты Тереховой...
- Мне «Путешествие» тоже больше нравится: любовь, красивые девочки. А в «Таис» сплошная кровь льется.
- Сергей Борисович, а как к вам мэтры относятся: Захаров, Любимов, Волчек?
- Ближе всего мы с Захаровым, в жюри с ним сидели на «Кинотавре», он приходил сюда, что-то смотрел. Потом мы в этом кабинете выпивали, говорили слова развязные - в хорошем смысле. Конечно, внутренне он где-то ревнует, потому что два его актера (Певцов и Соколов) играют антрепризно у меня, причем, говорят, играют лучше, чем в его театре. Однако образ врага в моем лице он, как говорится, снял. Что касается Любимова, я ни разу с ним не общался, это не мой возрастной уровень и так далее. О театре он знает, знает о нас и Фоменко, все с опаской со мной здороваются, как будто я режиссер с фигой в кармане. То есть понимают, что какая-то сила во мне есть. Кого вы там еще назвали? Волчек? Волчек - женщина, причем женщина амбициозная, «Современник» далеко не на волне, единственное, кого он селекционирует - актеров, которые как-то выручают ситуацию.
- Я понял, Сергей Борисович, что вы живете очень напряженной жизнью. Не возникает ощущение усталости?
- Нет, утром встаю достаточно бодрый, если не было вчера банкета. Потом - зарядка, бег, стараюсь себя как-то поддерживать. Устаю от бардака, который победить сложнее всего. Надо сделать театр прежде всего непьющим. На банкетах - пожалуйста, а когда пьяный артист или пьяный ведущий оператор приходит на спектакль... Я ненавижу это! Да выпей ты потом!... Бытовуха всякая: приходят актеры с проблемами, терзают. Но за 10 лет я все-таки привык к этому.
- Вы сказали в одном из интервью, что в вашем театре часто повторяется сюжет: приходит некто на спектакль, ему нравится актриса, он посылает ей цветы, потом дарит мобильный телефон, потом она объявляет, что выходит замуж и уезжает в Германию или Америку. Так на самом деле бывает?
- Постоянно! Приходят друзья, просят познакомить, а дальше - у кого как пойдет. Люди молодые хотят жениться, выйти замуж, ничего плохого в этом нет. Я этим себе хуже делаю: снова приходится искать актрис. Я бы молодых актрис прятал с удовольствием, как Карабас Барабас, в сундук.
- Дочка ваша здесь работает?
- Да, она - художник по костюмам, окончила художественно-техническое училище. Она рисует, шьет, жаль только, что я в актрисы ее не отдал, потому что время кино пришло, у нее хорошие данные, а образования киношного нет. Сыну уже 15, с меня ростом, но никуда пока не нацелился. Сидит за компьютером, прыгает с парашютом, прибился к кадетскому корпусу имени Жукова.
- Жуков и Василевский - ваши родственники, правильно?
- Моя жена - внучка обоих маршалов. Конечно, их профессия была посерьезнее моей, поэтому они все узнали обо мне, разведали. Я был из перспективных, подосланный ими разведчик - Виталий Вульф - обо всем им доложил.
- Ваша жена - юрист-международник, но, вы говорили в одном из интервью, сидит дома. Вы можете обеспечивать семью один?
- Вполне. Но сейчас жена пошла работать - дома ей скучно стало. Работает в каком-то институте по международным правовым делам, владеет двумя языками.
- Вы с родственниками-маршалами общались?
- Жукова я знал плохо, а с Василевским общался. Жуков - цельная фигура, он и в жизни был такой: русский мужик, с вполне определенными мужскими качествами. А Александр Михайлович был похитрее, поизящнее, мог отойти в сторону, отдать пас или принять на себя удар. Он меня от армии спасал в свое время, когда я в «Усатом няне» снимался. Позвонил московскому военкому, сказал, что я - его зять, от армии меня необходимо освободить, через пятнадцать минут донести об исполнении. Прислали из министерства обороны «чайку» за мной, от службы освободили...