Эшпай означает дружественный

Он из вундеркиндов: музыке начал учиться в 4 года, постигал все ее премудрости играючи, блестяще окончил музыкальную школу, поступил в консерваторию. Но не сразу: грянула война. Андрей Яковлевич пошел на нее добровольцем, как и его старший брат Валентин. “В полях за Вислой сонной лежат в земле сырой Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой…” – это и о нем написал песню вместе с поэтом Евгением Винокуровым младший брат, композитор Андрей Эшпай. Одной этой, ставшей народной, песни достаточно, чтобы навсегда остаться в его, народа, памяти…

-Андрей Яковлевич, вы окончили Московскую консерваторию по двум специальностям: композиция и исполнительство. Одним из ваших учителей был великий пианист Владимир Владимирович Софроницкий. Несколько слов о нем…
- В Америке живет Соломон Волков. Может, вы с ним дружны, но мне кажется, что он делает коварную работу. Он написал о Софроницком отвратительно: что он был наркоманом, заворачивал зелье в платочек и так далее. Мне очень не хотелось начинать с этой отповеди, но я вынужден это сделать. Софроницкий был музыкантом мирового класса, каких немного. Он стоит в одном ряду с великими: Антоном Рубинштейном, Листом, Рахманиновым, Нейгаузом, Рихтером. Это был неповторимый мир, он, например, мог играть только симфонические этюды Шумана, причем играл их каждый раз по-разному. С оркестрами почти не играл.
Сталин иногда просил Софроницкого или Гилельса приехать, поиграть ему. И спрашивал: “В чем нуждаетесь?” Жил Владимир Владимирович очень скромно, нуждался во многом. На Песчаной улице у него была крохотная квартирка, где едва умещались два рояля. Однако на вопрос Сталина пианист неизменно отвечал: “Ни в чем!” Вождь однажды настоял на том, чтобы Софроницкий выпил с ним на брудершафт и перешел на “ты”. Софроницкий выпил, но просил Сталина на дружеское “ты” не переходить. Владимир Владимирович очень располагал к себе: хотя и был аристократом, но был прост в обращении и скромен. Хотя когда он встретились с Рихтером, то, протягивая ему руку, представился: “Гений”. Рихтер ответил моментально: “Бог!”

- А что вы еще можете сказать о “гении и боге” одновременно - о Сталине?
- Скажу сразу, что сталинщину ненавижу, никогда в партии не состоял. Тем не менее должен отметить, что Сталин был хорошо образован, книгочей был невероятный, обожал – другого слова не подберу – русскую литературу. Брал почитать книгу у Демьяна Бедного, оставлял на страницах жирные отпечатки пальцев.

- Мандельштам отметил этот факт в погубившем его знаменитом стихотворении: “Его толстые пальцы, как черви, жирны…” Следующий вопрос. У вас не было раздвоенности - что же выбрать: композицию или пианизм?
- Никакой. Все это в одном русле, есть два великих примера: Лист и Рахманинов. Но исполнительство это постоянная каторга. Если ты только композитор, то, написав опус, можешь все дела отложить, передохнуть. А пианист, выходящий на сцену, должен быть всегда в форме, то есть обязательны ежедневные занятия не только для ее поддержания, но и для расширения репертуара. Для профессионального пианиста репертуар – все. У Вана Клиберна, кстати, репертуар не очень велик, он годами гастролировал с одной и той же программой. Нейгауз о нем говорил: «Если бы не малая толика плохого вкуса, Клиберн не был бы так знаменит.»

- Прославленное имя позволило Клиберну устроить конкурс своего имени в Калифорнии. Этот конкурс – не конкурент ли конкурсу имени Чайковского?
- Конкурс Чайковского по-прежнему очень высоко котируется в музыкальном мире. Трижды я был на нем председателем жюри конкурса пианистов. Для меня эта обязанность была скорее тяжкой, чем почетной. Я удивляюсь своим коллегам, которые стремятся в председатели жюри. После второго председательства я заявил, что больше не ввяжусь в это никогда, но - уговорили. В конкурсах есть своя условность: Софроницкий, о котором мы говорили, не прошел бы даже на второй тур. Еще конкурс плох тем, что если четыре-пять членов жюри сговорятся, они могут вывести на первое место едва ли не любого, не самого сильного пианиста. Это – мерзостно, я приходил от этого в ярость и сказал одному своему приятелю: “Ты же мошенник!” Тем не менее в большинстве случаев в конкурсе побеждает сильнейший. И тот, кто себя готовит к концертной деятельности, должен это пройти: испытание залом и испытание, простите, задом. Конкурс бывает несправедлив в самом его процессе, но для дальнейшей жизни артиста совершенно необходим.

- От пианизма перейдем к композиторству. Все начинающие композиторы стремятся в Союз. Как вы считаете, он нужен?
- Без сомнения. Всякие есть постулаты, в том числе: социалистический реализм. Что это такое? Никто не знает. Репин был реалистом, Крамской – тоже. Импрессионисты – тоже реалисты. Технология ничего не значит! Значит художественный факт, который существует. Дебюсси любил повторять, что “музыка каждый раз становится трудной там, где ее нет.” А то, что не затронуло вашего сердца – это умозрительная конструкция, где все лишь вовремя: крещендо или диминуэндо (повышение или понижение звука –В.Н.). Так вот: что делал Союз композиторов? Он объединял все направления, все национальные течения. Композиторы союзных республик, народ которых недавно, в два первых десятилетия после революции, обрел свою письменность, благодаря Союзу композиторов могли полноценно себя выразить. Я еще будучи студентом мог поехать на два месяца в Дом творчества, быть там на полном пансионе: рояль, расписка голосов, являющуюся дорогой вещью. Подлинный художник всегда свободен, всегда свободно и творчество, даже если Союз композиторов выделил тебе путевку в Дом творчества. Было, что греха таить, вмешательство всезнающей партии всвятая святых: внутренний мир художника. Какую надо было иметь смелость, чтобы заявить: я знаю, какая музыка нужна народу! А я считаю так: пиши, как хочешь, время само отберет настоящее творчество, будь то музыка, поэзия, живопись. Живое останется жить, мертворожденное отомрет без наших любезных рекомендаций.

- В каком состоянии СК сейчас?
- В очень тяжелом, тем не менее ежегодно устраивается «Московская осень». Унизительно приходится просить спонсорской помощи у толстосумов, но это – спасение, единственная возможность услышать свое сочинение.

- Сколько всего у вас написано сочинений?
- Начнем считать. Девять симфоний, концерты для всех инструментов: флейты, гобоя, фагота, волторны, тубы. Написано четыре скрипичных концерта, один из них только что играл Башмет, концерт для саксофона, концерт для оркестра, который был исполнен, между прочим в Америке, в Олбани. Ну и музыка к 60 фильмам.

- Что вы считаете главным в своем творчестве, Андрей Яковлевич?
- Морис Равель, «Болеро» которого – гениальная вещь, говорил, что композитор должен доверять бумаге лишь то, что он чувствует, и так, как он это чувствует, независимо от того, что собой представляет общепринятый стиль. Дальше цитирую точно:» великая музыка всегда идет от сердца, музыка, созданная только путем приложения техники, не стоит бумаги, на которой она написана.» Так вот, чем больше все меняется, тем больше все остается по-прежнему. Мне думается также, что индивидуальное существо дарования остается в художнике неизменным. Совершенствуется его язык, мастерство – все, что помогает ему полноценнее выразить свою мысль. В конце концов, каждый художник выражает природу, но каждый находит свои слова. Найти их, эти единственные слова, очень трудно. Иные относятся к этому, как к химере, и «возвышаются» над самой музыкой, моментально выходя за ее пределы. Для меня здесь руководством являются слова Родена:» пусть единственной вашей богиней будет природа. Имейте к ней неограниченное доверие. Знайте, что она никогда не бывает безобразна, сохраните верность ей, следуйте за ней, не боясь поступиться своим честолюбием.» От себя могу добавить только одно: искусство отличается от факта на величину души художника.

- Вот это афоризм!.. Поговорим теперь о песне, хорошо? С кем-то из поэтов у вас бывали трения, разногласия?
- С Женей Евтушенко. Первую песню на его стихи «А снег идет…» я написал для фильма «Карьера Димы Горина». Там проблем не было. А вот по поводу «Что знает о любви любовь» мы с ним спорили. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что Женя молодец, схватывает все моментально, не держится за свой текст двумя руками, уступает композитору.

- Я бы назвал великой песню «Москвичи» на стихи Евгения Винокурова. Первым ее исполнителем был Марк Бернес. Расскажите, пожалуйста, о том, как она создавалась.
- Я несколько слов скажу о поэте Евгении Винокурове. Он недооценен, это был, на мой взгляд, большой поэт, философ, лирик. Он воевал, написал стихи о тех, кто не вернулся с войны, а их были не сотни, не тысячи, а миллионы. Поразительно то, что все, о чем говорилось в стихотворении Винокурова, произошло в моей жизни. Марк Бернес принес мне готовые стихи и предложил написать песню. Я прочел стихи и был буквально ошеломлен.
В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой…

Я как раз воевал в тех краях, форсировал Вислу, земля там, действительно, сырая.
Читаю дальше:

Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой…

Наша семья жила на Большой Бронной, старший брат Валя с войны не вернулся.

А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят…

Да это же моя мама не спала по ночам!

Свет лампы воспаленной
Пылает над Москвой
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой…

Боже мой, да как он, Винокуров, угадал, что была лампа, а какое точное, единственное слово им найдено: воспаленной!
Сколько раз, когда исполнялась эта песня, люди в зале плакали! После Бернеса лучше всех ее пел Иосиф Кобзон. Кроме этой песни, у меня написано о войне три симфонии: Первая, Четвертая и Пятая, последней дирижировал Евгений Светланов.

- Андрей Яковлевич, время, отведенное нам на интервью, на исходе, с вами можно говорить часами – так интересно. Последний вопрос: что означает слово «эшпай» по-марийски?
- А вы знаете, что отец мой – мариец? Впрочем, видно, что к интервью вы готовились. Так вот, по-марийски «эшпай» означает дружественный, дружелюбный. Свою фамилию стараюсь оправдывать.