ЭКСТРИМ КАК ПРОФЕССИЯ И НОРМА ЖИЗНИРУССКАЯ УЛИЦА В АМЕРИКАНСКОМ ЦИРКЕ

Циркачи. Они дают нам то, чего сегодня так мало в нашей устроенной сытой жизни: изрядную порцию адреналина, отчаянного, веселого страха. Экстрим для них – привычная и единственно возможная форма существования. Профессия и образ жизни. Они приручили экстрим, как дикого, сильного зверя, сделали его ручным и домашним. Но от этого он совсем не стал менее опасным.
Сегодня специально для читателей нашей газеты русские звезды американского цирка рассказывают о себе.
Цирк-шапито из Флориды приезжает в Нью-Йорк третий год. В составе цирка среди американцев, болгар, бразильцев, мексиканцев около двадцати процентов русских артистов. По сложившейся традиции, почти все воздушные номера, самые опасные и эффектные, работают русские. Случайность или закономерность? Не знаю, но факт остается фактом, самые опасные номера в американском цирке – за русскими!
При общих хороших и доброжелательных отношениях (в труппе цирка около трехсот человек), все придерживаются своих этнических кланов. Каждая их этих групп уже не просто содружество коллег – это одна большая семья, иначе в этом сумасшедшем, кочевом ритме не выживешь.
Гастроли начинаются в марте, заканчиваются в ноябре. По одному-два выступления каждый день. Потом артисты разъезжаются ненадолго по отпускам и к весне возвращаются домой. Потому что, как ни крути, но настоящий их ДОМ именно здесь, рядом с больщим цирковым куполом. Здесь они работают, влюбляются, создают семьи, крутят романы, рожают детей. Живут. В экстремальном, трудном, рисковом мире, который они ни за что на свете не поменяют на другой.

Менеджер-американец, который, впрочем, совсем неплохо владел дежурным русским набором: «спасибо, «привет» и «ну, будем!», быстренько проводил меня к трейлерам, показал, где проживают «russian aeroflots» и убежал - своих дел по горло.
В крошечном, но уютном трейлере сидели две девочки и смотрели русский сентиментальный фильм про любовь. При ближайшем рассмотрении звезды цирка оказались очень юными и очень хорошенькими, просто красавицами.
На мой взгляд, с такими данными можно было зарабатывать деньги гораздо проще и больше. Например, в модельном бизнесе, там по крайней мере не летаешь, как птица.
– Никогда, - возмутилась Жанна и встряхнула светловолосой головкой, - я родилась в цирке, мама моя тоже была воздушной гимнасткой, я другого мира не знаю.
Жанне 21 год - на американскую публику работает семь лет. Профессии научила мама, вместе и выступали в Америке, но в этом году родителям пришлось остаться в Москве, визу не продлили – бывает и такое. Теперь Жанна делит трейлер с подружкой Ирой. Вместе веселей.
Ира такая же хрупкая и юная, совсем ребенок, поглядывает украдкой на маленький телевизор, интересно все же, вернется Андрей к жене или нет?
– Вернется, - успокаиваю я.
Ира приехала из Казахстана, на арене – восемь лет. Под куполом не летает, но все остальное делать умеет, включая жонглирование ногами. В Америку сначала прилетела кассета с записью ее номера, а потом и она сама заключить контракт.
Несмотря на то, что в труппе девочек оберегают (например, трейлер, слишком тяжелый для тоненьких ручек, перегоняют ребята-гимнасты), они очень скучают по дому. А потому все здешнее автоматически подвергается строгой девичьей критике. Больше всего при этом достается американским зрителям и ни в чем не повинным мексиканским бурито. Зрителям - за то, что едят в зале и плохо реагируют на номера: «Сидят, молчат, жуют, не поймешь – нравится им или нет». И еще за то, что цветов не дарят. «В России цветы охапками выносили, а тут ни цветочка не получишь». Бурито - за то, что его чаще всего подают к столу во время цирковых общих обедов. «Вот бы картошечки с иваси», – мечтают звезды цирка. На Брайтоне девочки первым делом накупили булочек с маком – домом пахнет.
Американские бой-френды тоже как-то не пришлись нашим девушкам.
– Трудно найти общий язык: привычки, шутки, воспоминания – у нас все разное. У нас вообще трудно сохранить отношения, если ты не в одном цирке выступаешь. Кому понравится разлука на несколько месяцев, наш режим работы, да и риск (ага, всё-таки проскочило!) – не каждый одобрит.
Ничего экстремального в своей профессии сами они не находят. Говорить об опасности и риске, особенно перед выступлением, здесь вообще дурной тон.
Циркачи – народ суеверный. У каждого есть свои привычки, маленькие,но важные знаки судьбы. Жанна перед выступлением должна обязательно встать с правой ноги и тапочек надеть сначала на правую ногу. Ира изо всех сил старается, чтобы никто перед выступлением не перешел дорогу, тогда – лучше вернуться и выйти еще раз.
Во время разговора девочки сноровисто достали увесистые косметички, присели каждая у своего зеркала, быстро что-то черканули и через пять минут на меня смотрели взрослые, красивые, с профессиональным макияжем артистки.
– Опыт, - сказала Жанна, - макияж для нас, как концертный костюм, так же быстро одевается.

Еще через пару минут мы все вместе сидели у дома на колесах капитана знаменитого аттракциона «Русские воздушные силы» Василия Швеца. Этот номер с огромным успехом идет уже шестой сезон. Шестеро ребят летают под куполом, перехватывают друг друга в воздухе, крутят сальто. Сказать, что это интересно, – ничего не сказать. От номера замирает дыхание. И тишина в зале такая, что слышно, как стучит твое собственное сердце. А может, это дробь барабана?
– Вот мы тут огурчиков посолили, - первым делом сказала жена Василия красавица Изабель (да что-ж они все, как на подбор, одна другой лучше!). - Попробуйте.
Я попробовала: отличные огурчики. Такие только на Кубани и на Дону делать умеют.
Ростовский парень Василий и болгарка Изабель познакомились пять лет назад на совместных гастролях цирка в Квинсе. Сначала родные Изабель были против, потом не смогли устоять против обаяния Василия (и я их понимаю) и, главное, той любви, которая родилась между ними. Она, любовь, и сейчас живет в этом маленьком трейлере, это видно в каждом взгляде и жесте.
Василий – человек взрослый. Его взгляды, оценки ситуаций проверены годами и потому значительно отличаются от первых впечатлений, которые только начинают получать от жизни девочки.
– Американцы – плохие зрители? Да что вы! Лучше зрителя, чем в Америке, нет во всем мире. А я по миру поездил. Они весь полет вместе с тобой переживают и реагируют открыто и радостно, как дети! Когда у тебя такой контакт с залом, забываешь обо всем на свете. Хотя, если честно, я забываю обо всем на свете, уже когда выхожу на шоу. Слышу первые аккорды нашей музыки – и я другой человек. Если что-то до этого болело – проходит без следа. Потом опять болеть будет, но это потом.
Сам капитан воздушных гимнастов и все его ребята в номер пришли не из цирковых династий, а из спорта. Кто-то занимался штангой, кто-то был гимнастом. Чтобы из спортсмена стать циркачем, кроме безукоризненного владения своим телом, отличной физической подготовки, смелости и мужества, требуется еще кое-что неуловимое, особый цирковой кураж. Это, как талант: или есть, или нет.
– Мои парни все – перфект, - с гордостью говорит Василий, - и куража достаточно, и рассудительности. Всего в меру. Для нас это жизненно важно, чтобы «в меру». Чуть выше или ниже – и пролетишь мимо партнера.
Особым суевериям ребята не подвержены. Не даром первое цирковое поколение – свободны от предрассудков и семейных преданий. Но перед тем как там, высоко под куполом, дать команду на первое тройное сальто, Василий всегда говорит: «С богом». Очень тихо говорит. Но все шестеро его слышат.
И еще одна примета, которую свято чтут все циркачи: никогда не сидеть на барьере спиной к манежу. Иначе манеж когда-нибудь тоже повернется к тебе спиной.

... Уже через десять минут в маленьком городке из трейлеров стало пусто и безлюдно. Все ушли на представление. Работать. Рисковать. Радоваться. Доставлять нам одно из лучших и незабываемых впечатлений нашей жизни.
Удачи им! Пусть никогда манеж не повернется к ним спиной!