Однажды в Америке...

Одессит Вадим Киндюк был Киндюк по отцу, а по матери - Мендельсон. В «пятом пункте» анкеты он значился «украинец», хотя имел далеко не хохляцкую внешность. Поэтому на Украине как Киндюк он по службе рос, но как Мендельсон - не выше должности заместителя. Начальником быть ему не светило: тормозило материнское происхождение. Менялись директора, начальники, а он продолжал ходить в заместителях. И вот однажды «чаша весов Киндюк - Мендельсон» склонилась в сторону более известной фамилии, и Вадим Киндюк, он же - спасибо а идише маме - Мендельсон, оказался в Америке на ПМЖ и SSI одновременно, в силу почтенного возраста и статуса беженца. При этом он ничего не прогадал: сумма SSI в Америке в 10-15 раз выше зарплаты любого заместителя в Одессе. А с фудстемпами обеспечено питание на уровне санатория ЦК.
Проживал Вадим Киндюк-Мендельсон в шестиэтажном билдинге в Боро Парке, главном анклаве ортодоксальных евреев, где мужчины в шляпах, а женщины в париках, - их с украинцами не перепутаешь. У первых - запорожские усы выражены в пейсах, а у вторых, то есть у женщин, количество детей превышает население Молдаванки.
Таким образом, все соседи были американцы, и только Вадим -»русский». Да ещё - «советский.» На 100 процентов! Нутром, менталитетом, некошерным питанием и широтой души. Правда, чтобы не выделяться, он тоже носил шляпу с кипой, но всё равно своим видом торчал, как одинокая галушка, посреди Боро Парка. Его выдавали любезность и вежливость, побивающая все разумные пределы и американские стандарты. Если он находился в вестибюле дома и видел, что кто-то приближается к парадному подъезду, он тут же бежал навстречу и распахивал двери со словами: «Прошу!» «Плыз» произносил уже с украинским акцентом. Женщины в ответ улыбались. Это был их «английский» для него. А мужчины проскакивали молча, не замечая Вадима, озабоченные своим бизнесом и молитвами. Даже когда Вадим спускался за почтой и замечал, что кто-то возится с ключами у парадной двери, он тут же направлялся «на помощь» и только потом возвращался к почтовому ящику. Брал письма и шёл к лифту. Но если он вновь видел, что кто-то подходит к парадному, тут же менял свои планы и бежал открывать дверь. У входа помогал женщинам втаскивать коляски с лежащими в них или прицепленными к ним детьми и кошёлками. По утрам Вадим любил прогуливаться, однако это ему не всегда удавалось - много времени занимало открывание парадной двери, так как мужчины спешили в синагогу, а женщины с детьми - в иешивы. Потом они же возвращались и уходили куда-то опять. У Вадима Киндюка-Мендельсона не было определённых занятий, тем более каких-то «гешефтов», а когда в жизни нет цели, так можно дойти до ручки - вернее, невозможно оторваться от дверной ручки. Да ещё имея в характере любезность, вежливость и природную галантность!
Гром грянул среди ясного неба в 6 утра. Раздался звонок в квартиру. Вадим открыл дверь и увидел двух полицейских. Они что-то говорили, но понять что-либо спросонья, в перепуганном виде и при полном незнании английского было трудно. «Мистер Киндюк» - эти два слова показались знакомыми, остальное сливалось, как объявления остановок в метро. Один полицейский держал руку на кобуре, другой теребил наручники, и Вадиму стало ясно, что они куда-то его приглашают и не пойти нельзя. Причём в 6 утра. Люди же специально проснулись и приехали пораньше! Он попытался спросить по-английски: «Вус герцех?» Но полицейские его не поняли. Тогда он добавил: «Я возьму какие-то документэйшен энд надену штанэйшен с пиджаком.»
Надо сказать, что Вадим был мужчина видный, высокий, красивый, женщины всегда на него заглядывались. Но в таком виде они бы его не узнали. Он вышел к полицейским в пиджаке поверх майки и в брюках поверх пижамы. Носки поверх тапочек. На голове кипа поверх шляпы. Его повезли в машине с комфортом: одного на заднем сиденье, за решёткой. В голове у Вадима промелькнула вся украинско-еврейская жизнь, и как он ни напрягался, не мог вспомнить ни одного случая, чтобы он где-то в чём-то провинился. Ветеран войны, кандидат наук, награды, грамоты, прибавление зарплаты дважды по 10 рублей... «За что?» - спрашивал он себя по-русски. Ответа не было ни на русском, ни на английском, ни на идише.
Вадима привезли в полицейский участок, где он просидел наедине со своими мыслями до 9 утра, когда на работу явился босс или шеф полиции. Почти сразу за ним шумным цыганским табором ввалились три хасидские женщины с детьми, не поддающимися подсчёту, так как они постоянно перемещались по огромному помещению. Естественно, кроме грудных. Лица этих евреек были Вадиму знакомы: они улыбались так же, когда Вадим открывал им двери. Рядом ещё был мужчина-хасид, которого трудно было запомнить, он не отличался от остальных двухсот жильцов его дома, так как был «исполнен» по Талмуду - «под копирку». Борода, кипа, шляпа, сюртук в любую жару. Можно сделать с него один снимок на весь Боро Парк, размножить, и у всех будут ID.
Шеф полиции начал держать речь, но быстро сообразил, что мистер Киндюк ни бельмеса не понимает, «не андестенд абсолютли», и вызвал переводчика, который оказался русским полицейским. Дальше говорил шеф, а «наш» переводил:
- Мистер Киндюк, на вас поступила жалоба от жильцов вашего дома, что вы плохо работаете. Не бываете на посту. Нерегулярно открываете парадную дверь. Особенно в субботу. За что вы получаете зарплату?
Вадим искренне обомлел:
- Кто, я?! Мне 72 года, я получаю SSI и фудстемпы.
- Вот! Эти женщины так и пишут: «он имеет SSI, фудстемпы и при этом работает», что незаконно. Какая зарплата у вас как у секьюрити?
- Я не работаю «секьюрити»! Я живу в этом доме.
- Но вы открываете двери!
- Открываю, мне не трудно.
- Это - работа! Значит вы получаете за неё деньги.
- Нет! Спросите у супера.
Через полчаса привезли супера. Он долго моргал глазами марсианина еврейского происхождения, но смог из себя выдавить:
- Да. Этот человек живёт на 6-м этаже, спускается вниз, чтобы открыть парадную дверь, но работает он или нет, может сказать только хозяин, мистер Ландау.
Дело явно затягивалось. Трём женщинам пора было кормить грудных. И украинец Киндюк мысленно представил, как эти три «Галю» достанут свои «цицки» и начнуть выдавать «кормёжку» при всех присутствующих. Ан-нет! Мамки вынули из сумок бутылочки с молочной смесью и всунули в чмокающие рты. Остальные дети играли «в прятки», пользуясь спинами полицейских. Мужчина-хасид стоя раскачивался в углу - пришло время утренней молитвы.
Шеф полиции позвонил владельцу дома и спросил, работает ли у него в должности секьюрити мистер Киндюк. Тот ответил:
- Я не знаю. У меня 16 домов.
- В таком случае немедленно явитесь в полицейский участок для дачи показаний, - сказал шеф строгим голосом.
- Я сейчас не могу, у меня совещание! - лепетал мистер Ландау.
- Тогда вас приведут в наручниках.
- Я ничего не скажу без моего адвоката!
Через час полицейские привезли хозяина 16 домов и адвоката с 16 толстыми книгами. Их листали целый час. Искали мистера Киндюка, который не признаётся, что он - секьюрити, хотя и открывает дверь всем желающим, когда те не просят. И даже в шабат, когда нельзя открывать!
Наконец, адвокат и хозяин почти хором заявили:
- Мы всё просмотрели. Он у нас не работает.
Шеф полиции удовлетворённо подвёл итог:
- Подпишите бумагу.
- Какую бумагу?! Мы вам говорим: он не работает!
- Об этом и напишите!
- Не буду я ничего подписывать! Вы начнёте потом проверять, перепроверять и мне его припишете. Он уже два года открывает двери. Меня заставят выплатить ему зарплату. А жильцы будут жаловаться, что он плохо работает, писать заявления и требовать компенсации! Мистер Гринберг, - крикнул он адвокату, - что вы молчите?!
Адвокат поднял палец вверх:
- Я занят.
- Чем?
- Я подсчитываю, какую сумму придётся выплатить в случае иска.
- Ну?
- Ему 48 тысяч, полиции 10, суду 15 и мне 200 тысяч.
Мистер Ландау побледнел:
- А вам за что?
- За то, что я буду вас защищать.
- Чтобы проиграть дело?
- Извините. Претензии к судье!
Мистер Ландау одним махом подписал бумагу. Адвокат сразу обмяк.
Часы пробили 2 часа дня. Наступило время ланча, и начальник полиции вдруг подобрел:
- Вы же с утра не ели, - сказал он Вадиму Киндюку.
- Да, - вздохнул тот. - И не брился.
- Дайте мистеру Киндюку булочку и кофе!
Те же полицейские с радостью бросились выполнять приказ шефа. А тот как-то очень тепло и облегчённо спросил у бывшего подследственного:
- Зачем же вы открывали дверь бесплатно? За работу положены деньги.
- А у нас, в бывшем Союзе, мы всё делали бесплатно: ходили на дружину, на все субботники, работали в колхозе. Убирали там урожай.
- И тоже без оплаты?!
- Ну, давали нам иногда по ведру помидоров.
- Ваши фермеры - преступники! - повысил голос шеф. - Они не имели права расплачиваться помидорами в обход IRS! Значит, вы не платили с помидоров налоги?! Криминальная страна!
- Как нам платили, так мы и работали.
- В Америке всё по закону! - шеф перешёл на патриотический пафос.
- Вы уверены? - тихо сказал Вадим. - Эти женщины с детьми имеют мужей по религиозному браку с сертификатами от раввина, но они не зарегистрированы гражданским браком и никогда не были в Сити-холле. Для государства они не женаты, живут как бойфренды и гёрлфренды и делают детей по субботам. Благодаря этому все жёны получают вэлфер на себя и на детей со всеми бенефитами как неработающие матери-одиночки, а мужья в то же время имеют свой бизнес и астрономический доход, который на жену и детей не распространяется. Они «гребут» баксы якобы только для себя как законные холостяки, а жёны тем временем «доят» государство на всю «сошиэл катушку» тоже по закону. Это не грабёж страны, мистер шеф?
- Напишите об этом заявление, - сказал главный полицейский, пряча глаза в стол. Ему всё это было хорошо известно.
- Придётся писать на пол-Боро Парка! - пояснил Вадим. - И вам некогда будет ловить воров и грабителей.
Женщины, наклепавшие на Киндюка жалобу в полицию затихли, и, не снимая с лица улыбок, вышли из помещения. А вместе с ними и мужчина-хасид, который сам не знал, для чего пришёл. В синагоге молиться намного уютней, чем в полицейском участке! Хозяин, адвокат и супер растворились ещё раньше.
Шеф полиции пожал Вадиму Киндюку-Мендельсону руку, и тот пошёл домой пешком. Полиция невиновных не отвозит!
С тех пор Вадим открывает дверь только в свою квартиру и только себе. Тем, кто подходит к парадной двери с улицы, он издали улыбается, как настоящий американец, и проходит мимо.
Зайт гезунт!
Здоровэньки булы!