В защиту Колумба

Давно уже минуло полтысячелетия открытия Америки, но полный разброд царит во мнениях о первооткрывателе - великом авантюристе с темным происхождением Христофоре Колумбе. Биографы, историки, журналисты кружат над его несчастными костями, как стервятники, выискивая все новые и новые пороки и преступления этого человека, который давно уже стал легендой, а теперь вот превращен в подсудимого перед лицом истории. В мифологической раскладке ему отведено место национального героя сразу же нескольких народов - от итальянцев и испанцев до испано- и англоязычных народов Америки. День Колумба в США - один из самых больших праздников, а площадь его имени - одна из самых изящных в Нью-Йорке. Его именем названы страна, река, округ, города, один из лучших в мире университетов и по чистой случайности не назван континент, открытый им по ошибке.Помню, в севильском кафедрале я видел его надгробный памятник - с моей точки зрения, самое величественное и поэтическое надгробие с античных времен. С другой стороны, и ревизионистский - не просто сниженный, но сброшенный с прежнего пьедестала - образ Колумба также превратился уже в своего рода антиимпериалистический миф, в историческое пугало: из героя - в антигерои! Поэт- Евтушенко, вообще обозвал Колумба Гитлером тогдашних времен. Я уж не говорю о викингах и китайцах, которые будто бы открыли Америку задолго до Колумба. Пора, давно пора замолвить за Колумба словечко - не для того, чтобы восстановить его доброе имя, а для того, чтобы сохранить, что ли, исторический эквилибриум.

Читал я как-то книгу о нем историков-супругов из Миннесоты Карлы и Уильяма Филлипс. Называлась она «Миры Кристофора Колумба». Не просто точное, а мое название.
Первый мир - этот тот, из которого Колумб вышел, мир средиземноморской диаспоры в Генуе, мир практиков и авантюристов, готовых пойти в услужение к тому государю, который больше заплатит. Одним из самых ценных качеств в этом отнюдь не сентиментальном, циничном мире была способность человека к адаптации, которая у Колумба была развита в высшей степени. Детство его было убогим, семья бедной, родители неудачниками, он рос по контрасту со своим окружением, всеми силами стараясь из него выбиться. Подобно многим другим конквистадорам,непосредственным своим преемникам в Америке, подобно, наконец, тем бесчисленным иммигрантам, которые хлынули в открытый им материк, Колумб по сути был таким же точно беглецом от уготованной ему, от унаследованной им судьбы.
Многие историки настолько увлечены воссозданием генуэзских истоков Колумба, что сам герой часто появляется, дай Бог, где-то посередине трудов, ему посвященных. В колумбовой концепции такая замедленная преамбула, однако, оправдана, так как главным мотивом Колумба являются именно его социальные комплексы, амбиции и реванши.
Следующий мир Колумба - это текучий, изменчивый, романтический и авантюрный, без четкого разграничения реальности от фантазии либо .саморекламы, личный, индивидуальный мир великого мореплавателя. Но даже и здесь историки-детерминисты обычно вскрывают внешние, сторонние, объективные влияния на фантазера и мечтателя, который даже возомнил себя посланником Божьим с заданием, полученным непосредственно от Творца. Оказывается, и авантюризм, и самореклама, и даже лжемессианство были вполне в духе той прославленной эпохи, и многие будущие знаменитости Ренессанса начинали - вынуждены были начинать - как искатели приключений, плуты и аферисты. Не один только Колумб.
Еще до того, как возник миф о Колумбе, Колумб сам создал свой имидж, который менял от случая к случаю. Начальный его образ биографы и историки довольно убедительно выводят из рыцарского романа, пародируя который Сервантес создаст спустя столетие самую великую испанскую книгу, тогда как последний самообраз Колумба - как посла Небес на земле - из житий святых, очень популярного чтива именно в Испании времен Фердинанда, Изабеллы, Торквемады и Колумба. Колумб был героем своего времени, от которого взял все дурное и хорошее. И вот со всей этой мешаниной в голове он пересек Атлантический океан и увидел Новый Свет. Это и есть третий мир Колумба, который тот попытался приспособить к своим прежним воззрениям. Ну взять хотя бы тот общеизвестный факт, что до конца своих дней Колумб был убежден, что открыл новый путь в Индию, и мы до сих пор называем аборигенов Америки «индейцами».
Однако этимологией дело не ограничилось. Хуже было, когда Колумбовы - и шире его времени - предрассудки отбрасывали густую тень на заокеанскую политику испанской короны. Социальное простодушие туземцев было им трактовано согласно распространенной тогда францисканской традиции - ему показалось, что он попал в рай либо по крайней мере в затерянный мир, не затронутый, не испорченный цивилизацией, и его обитателей он воспринимал не как людей, но как неких Божьих творений, подобных, скажем, домашнему скоту. Его жестокие расправы с аборигенами были по крайней мере частично следствием этой концепции и не могут быть поставлены ему в вину, как его индивидуальные наклонности. Так же, как его имперские и колониалистские мероприятия.
Говорю это не для того, чтобы оправдать Колумбовы жестокости или защитить его от напраслины, но в объяснение причин некоторых его черт и поступков, которые вызывают возмущение у его современных зоилов. В школах жизни, в которых учился Колумб, не проходили такого предмета, как гуманизм, хотя само это понятие связывают с эпохой, к которой Колумб принадлежал и был одним из величайших той эпохи представителей. Даже если он не первым побывал в Новом Свете, то, несомненно, первым описал его, хотя, конечно, к его описанию следует относиться с осторожностью. Чистейший в мире воздух, сладчайшие воды, чудесная погода, цветущие и плодоносящие деревья - что это: парадиз или рекламная брошюрка путевого агентства? Но ведь Колумбу надо было продать свое долгое, одинокое и опасное путешествие в неизвестное, собрать деньги на новую экспедицию - отсюда преувеличения и самореклама. Помимо всего этого, в отчете Колумба о его первом путешествии есть еще поэзия.
Вот и найдено, наконец, слово! Авантюрист и первооткрыватель, жестоковыйный правитель, безудержный фантазер и лжепророк, Колумб по сокровенной своей сути был еще поэтом. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Само собой, мой портрет Колумба - это только смутный, черновой набросок, но мне кажется, он предпочтительней как официальных панегириков, так и неофициальных диатриб. А герой или антигерой Колумб - решать читателю. Вот пусть он и дорисует этот незаконченный портрет. Каждый на свое усмотрение.