Мои любимые «необразованные» поэты...

Мы знаем, что иногда химик может проявить выдающийся талант композитора, а врач создает замечательные пьесы. Мой приятель и ровесник Вадим Рабинович в середине 60-х годов в Москве почти одновременно получил ученую степень кандидата химических наук и закончил Литературный институт. Тогда же его стихи были опубликованы в престижном «Новом мире».
Более 40 лет я трудился в научно-технической сфере. Там с друзьями и соратниками познал мучительное и сладостное изобретательское творчество, азарт исследовательского поиска. Но еще, помню, наполнялось сердце волнением и признательностью, когда слышал или читал поэтические строки моих неугомонных «технарей».
По большому счету, не специальная образованность вводит человека в литературное творчество, а работа души, неуемное желание сказать другим что-то важное, что, возможно, найдет отзвук в их душах... Разных ступеней успеха достигают люди в этом творчестве – не равны мы талантами, и никогда иного не будет. Но даже если человек согревает своими добрыми стихотворными строками только родных и друзей, разве не важно это в нашей непростой жизни!..

Была у меня в городе Ангарске Иркутской области одноклассница с довольно редким, как бы сошедшим со страниц какого-то увлекательного зарубежного романа именем – Генриетта. Мы, конечно, называли ее просто Гета. Скромность ее была феноменальной. Рядом с ней мы, бойкие старшеклассники, всегда чувствовали себя яркими, незаурядными личностями, умеющими и красиво говорить, и интересно шутить. Она оставалась тихим, доброжелательно-задумчивым зрителем и слушателем наших творческих проявлений. Правда, школьные сочинения по литературе ей удавались лучше, чем другим, но кого из нас этот факт мог тогда серьезно заинтересовать!.. А затем я переписывался с ней десятки лет – и более талантливых, подчас потрясающих писем не получал ни от кого. В 1998 году она закончила свою внешне тихую жизнь самоубийством, будучи уже пенсионеркой. На седьмом десятке не смогла выстоять в этой жизни, потому что, говоря словами замечательного поэта Ильи Сельвинского, ее «перевесило сердце». Много печального вместилось в этом сердце скромного техника-электрика, затем немолодой работницы булочной, многие годы поднимавшей в одиночку сына с тщетной надеждой на его благополучную судьбу.
В ее душе всегда жила поэзия, она написала сотни стихов. И никогда их не публиковала. Только иногда раскрывала свою поэтическую душу близким людям... Есть на земле люди, в сердцах которых она оставила добрый неизгладимый след. Среди этих людей – я.
Иногда я слышу или читаю здесь, в Нью-Йорке, ироничные размышления о том, что наши люди в эмиграции не прочь взамен своей прошлой профессиональной деятельности заняться сомнительным литературным трудом. Не надо так... Я вновь и вновь убеждаюсь: в нашей общине есть удивительно интересные люди, являющие нам драгоценный сплав огромного жизненного опыта, знаний, мудрости и великодушия. И разве не могут их стихи оказаться поэзией? Подобно живущим на машинописных страницах стихотворениям моего друга Геты...
Вы знаете, отчего ребенок застенчив
и женщина отчего робка?
Вы знаете, в чем слабость
и могущество полевого цветка?
Отчего неуверенны речь и походка,
закрыты, безмолвны у сердца уста?
Отчего признания, как цепью, скованы
и как длинна от дома верста?
Отчего спотыкаются и падают,
в кровь разбивая сердце, не колени?
И зачем — слеза от чьей-то доброты,
а любовь подвергается сомнению?
...Если Вы не знаете, отчего это,
не ищите, не знайте ответа...


Я учился в Московском нефтяном институте с Володей Павлиновым. Нас объединяли любовь к поэзии и нашей стенгазете. Он стал хорошим геологом-изыскателем, познавшим Алтай и Саяны, Северный Урал и Кавказ, горячие ветра Каракумов, а еще – хорошим поэтом, заслужившим доброе имя своими поэтическими сборниками. О нем говорил добрые слова большой русский поэт Ярослав Смеляков, а известный поэт-фронтовик Николай Старшинов написал, что «в поэзии нашей лучшие стихи Владимира Павлинова оставили заметный след».
Володи уже давно нет – в 1985 году тяжелый сердечный приступ оборвал его жизнь... Нередко листаю страницы его книжек. Я тоже писал стихи. Но он смог сделать поэзию главным делом своей жизни, отказавшись от надежной инженерной карьеры. Я не смог. Просто, хочется думать, навсегда остался поэтом в душе со стремлением к гармонии и искренним равнодушием к высоким служебным постам.
В посмертном сборнике стихов Павлинова с волнением читал его воинствующее напутствие поэтам (и, думаю, многим другим честным и творческим людям):
Поэт, постов не занимай
и вдохновению противной
обузы административной
на плечи ввек не принимай.
Ты непосредственность и страсть
сумеешь сохранить едва ли.
В одной руке стихи и власть
всегда друг друга убивали.
В борьбе за лучшие посты
притворство возведя в искусство,
свой первый дар утратишь ты –
святую первозданность чувства.
Юля по личным, а порой
по лжеобщественным мотивам,
ты сам убьешь свой дар второй –
уменье быть всегда правдивым.
И, переняв фальшивый жар
дельцов, с чьей совестью не спорю,
ты утеряешь третий дар –
отзывчивость к чужому горю.
Но вдруг в блистательной судьбе
глухая мысль тебя встревожит:
солгавший самому себе
уже поэтом быть не может...
Дорогой мой читатель! Мне не узнать, понравились ли Вам те стихи, которые я внес в очерк. Хочется, конечно, чтобы они проникли в Ваше сердце. Но для меня гораздо важнее оставить в Вашем сердце другое. То, что мои любимые «необразованные» поэты нашли силы для жизни в самих себе, овладели искусством доброты, которая так дорога людям, - и это стало их счастьем.