Последний полет «Колумбии»

Снова, как полтора года назад 11 сентября, без единого перерыва на могущественную рекламу вещает седьмой канал АВС. Снова в центре экрана внешне спокойный, слегка флегматичный и элегантный Питер Дженнингс. И как тогда, едва заметные, несмотря на усилия гримеров, красные пятна на лице выдают волнение и накопившуюся за много часов усталость ведущего спецвыпуска.
И снова на экране ужас – только в отличие от тонущего в дыму и пыли нью-йоркского апокалипсиса на этот раз перед зрителями мирное ярко-голубое небо, прочерченное стремящимся из космоса к Земле дымным следом.[!] И когда эта светлая полоса вдруг распадается на отдельные струи, тающие словно отлетающие души людей, чьи голоса только что звучали в эфире, сердце замирает, как замирало и падало оно вместе с оседающими в черном облаке башнями близнецов.

Подобное мы испытали в Центре управления космическими полетами под Москвой, когда сразу же после посадки корабля с экипажем первой в мире орбитальной станции «Салют» услышали странную даже для тогдашнего ТАССа фразу: «Космонавты найдены без признаков жизни». И когда много позже вместе с присутствовавшими на мысе Канаверал зрителями увидели на телеэкране взорвавшийся на взлете «Челленджер».
Старт и посадка – два самых важных и самых опасных этапа полета. За многие годы успешных космических полетов мы успели позабыть об этом. Так же, как почти перестали беспокоиться о безопасности астронавтов, совершающих головокружительные «прогулки» в открытом космосе. Трагическое событие 1 февраля 2003 года напомнило, что каждый полет в космос это не только захватывающее приключение, но и смертельный риск.
«Челленджер» рассыпался над морем, а «Колумбия» «дезинтегрировалась», как осторожно выразились специалисты, над территорией трех американских штатов – Техасом, Арканзасом и Луизианой. Засыпавшие траекторию спуска обгоревшие останки корабля, большие и малые, к счастью, никого не задели. В противном случае жертв могло быть гораздо больше. Но и семерых погибших жалко безмерно. «Русский базар» в прошлом номере подробно рассказал о первом израильском астронавте Илане Рамоне. Были в той статье и такие строки: «Я бы хотел, чтобы мой первый полет не оказался последним, - сказал Илан, - но думать об этом еще рано». Речь шла о возможном участии израильского астронавта в будущих программах НАСА, и автор, несмотря на свой более чем двадцатилетний опыт работы в космической отрасли, даже в мыслях не держал, что слова эти можно истолковать двояко. Настолько уверовал в надежность современной техники, настолько успокоился. И невольно задумаешься, не притупилось ли чувство опасности и у команды инженеров, отправивших на орбиту старушку «Колумбию» в двадцать восьмой по счету раз?
В сентябре 1999 года корабль был поставлен на капитальный ремонт, продолжавшийся 17 месяцев. А в 2001 году НАСА рассматривала возможность списания «Колумбии» из-за сокращения бюджета. Однако ее решили оставить в строю, чтобы соблюсти намеченный график полета космических челноков. Потом возникли проблемы на более «молодых» - 17-летнем «Атлантисе» и 19-летнем «Дискавери», у которых обнаружили трещины в топливных трубах главных двигателей. Тогда НАСА объявила о прекращении запусков шаттлов до выяснения причин повреждений. Был отложен из-за этого и запуск 21-летней «Колумбии», намеченный на 19 июля.
Он состоялся только 16 января. И старт, и последовавшие за ним шестнадцать суток в космосе, в течение которых семь человек на борту челнока занимались научными экспериментами, прошли, что называется без сучка и задоринки. В 8 часов 15 минут утра 1 февраля пилоты корабля включили двигатели на торможение для спуска с орбиты. Через 38 минут в зале управления в Хьюстоне заметили первые признаки неполадок – сначала перестали поступать данные от температурных датчиков на левом крыле, затем упало давление. На запрос Земли о том, что происходит, командир Хасбенд успевает произнести имя оператора, и на этом связь обрывается.
В 9 часов, когда шаттл, по расчетам, должен был находиться на высоте 39 миль над Техасом, в центре управления объявляют, что контакт с кораблем, продолжающим двигаться по направлению к Флориде, потерян. В тот же момент корреспондент NBC в Далласе Джим Каммингс сообщает, что только что слышал звук сильного взрыва. Как выяснится чуть позже, именно в это время военный спутник DSP, созданный когда-то для контроля над запусками советских межконтинентальных ракет, зафиксировал своей высокочувствительной инфракрасной аппаратурой сильную тепловую вспышку над Техасом.
Лихорадочные усилия Центра, пытающегося восстановить связь, не приносят успеха. В это время люди на земле слышат глухие удары и видят отлетающие от корабля пылающие обломки. В 9.29 Хьюстон объявляет мобилизацию поисково-спасательных команд в районе Даллас – Форт Ворт, над которым, как уже всем ясно, корабль развалился на части. Через полтора часа в Космическом центре имени Кеннеди во Флориде приспускают в знак траура американский флаг. Еще через три часа к народу обращается президент Буш: «Колумбия» погибла, уцелевших нет».
После первого шока наступает пора вопросов. И первый из них – в чем же причина случившейся трагедии? Сразу нужно сказать, что о террористическом акте речь не идет. Об этом недвусмысленно заявил анонимный представитель Министерства безопасности. Он же напомнил о беспрецедентных охранных мерах, предпринятых во время подготовки к полету и старта «Колумбии». Они были вызваны участием в полете израильского астронавта, представлявшего для потенциальных террористов особую «ценность». Однако никакой подозрительной деятельности у мыса Канаверал в этот и последующие периоды замечено не было.
Таким образом, все сводится к технике. К сожалению, здесь ждать быстрых ответов не приходится. Эксперты считают, что расследование причин может занять не один месяц.
Во время подъема «Колумбии» 16 января специалисты Центра управления заметили, что с внешней поверхности подвесного топливного бака оторвался кусок теплоизоляции, который мог удариться о левое крыло космического корабля. Тогда представитель НАСА заявил, что причин для беспокойства нет. Однако потеря даже небольшого числа теплоизолирующих керамических плиток с днища шаттла могла бы привести к очень серьезным последствиям, поскольку эти плитки образуют огнестойкий щит, защищающий корабль во время прохождения им плотных слоев атмосферы. Как говорит бывший астронавт Рон Хок, «при входе в атмосферу со скоростью 12,5 тысячи миль в час обдувающий корабль воздушный поток способен сорвать часть плиток, что может привести к сквозному прогоранию лишенной защиты части корпуса». Теоретически такая возможность действительно существует, но программ-менеджер шаттлов Рон Диттмор считает, что с выводами торопиться не следует.
Скорее всего он прав, поскольку от точного выяснения причин катастрофы зависит время возобновления движения американских кораблей по маршруту Земля – Международная космическая станция. 17 лет назад авария «Челленджера», как известно, привела почти к трехлетнему мораторию на запуски. Сейчас такой большой перерыв крайне нежелателен. Прежде всего он привел бы к резкому замедлению строительства на орбите, так как именно шаттлы доставляют на станцию все громоздкое оборудование и монтажников-астронавтов. Российские транспортные корабли как автоматические, так и пилотируемые, для этой цели мало пригодны из-за своей небольшой грузоподъемности.
Пришвартованный к станции пассажирский «Союз» способен вернуть на российскую землю команду из трех космонавтов – москвича Николая Бударина и двух американцев – командира шестой экспедиции Кеннета Бауэрсокса и бортинженера Дональда Петитта.
А управляющей орбитальной станцией международной команде, и прежде всего россиянам и американцам, придется пересмотреть уже объявленные планы на этот год. Ясно, что не может быть и речи о намеченных пяти полетах к ней крылатых челноков. Зато число стартов «Союзов» наверняка придется увеличить.
Гибель людей, отдавших свои жизни за то, чтобы все человечество продолжало движение «вперед и выше», не может быть напрасной. Своим подвигом Рик Хасбенд, Уильям МакКул, Майкл Андерсон, Калпана Чаула, Дэвид Браун, Лорел Кларк и Илан Рамон заслужили право на бессмертие. А родные и близкие и так будут помнить их, пока будут живы. И навсегда останутся в их памяти картины вроде той, что во время одной из телепередач с орбиты так потрясла четверых ребятишек Илана Рамона: отец, плывущий к ним с вытянутыми вперед руками, и его счастливое лицо, которое не разглядишь теперь из-за застилающих глаза слез.